Сообщение об ошибке

Notice: Undefined variable: n в функции eval() (строка 11 в файле /home/indiansw/public_html/modules/php/php.module(80) : eval()'d code).

МОТЕКУСОМА

Берналь Диас дель Кастильо ::: Правдивая история завоевания Новой Испании

Первая встреча Монтесумы II и Эрнана Кортеса Продолжим рассказ. Мы двигались своей дорогой [на дамбе из Истапалапана]; когда мы прибыли к месту, где от нее отделяется другая меньшая дорога [на дамбе], ведущая к городу Койоакану с несколькими святилищами наподобие башен, к нам приблизилось множество знатных и касиков в очень богатых и разнообразных накидках, заполнившие дорогу. И эти великие касики, посланные великим Мотекусомой встречать нас, подошли к Кортесу и сказали на своем языке: добро пожаловать; и в знак мира касались рукой земли, целовали землю и эту же руку. Таким образом, мы там задержались надолго, а оттуда ушли вперед Какамацин - сеньор Тескоко, и сеньор Истапалапана, и сеньор Тлакопана, и сеньор Койоакана встречать великого Мотекусому, уже приближавшегося в роскошных носилках, сопровождаемого своими вассалами - другими великими сеньорами и касиками1.

обычные, простые мешикские женщины Когда мы вплотную приблизились к Мешико, где были другие башенки, великому Мотекусоме помогли сойти с носилок и повели под руки те великие касики, под весьма драгоценным и изумительным балдахином из зеленых перьев, искусно украшенным золотом, с обилием серебра и жемчуга, и камней chalchiuis [(нефритов)], которые свисали, как бусы, что нельзя было оторвать глаз. Великий Мотекусома был очень богато одет, согласно их обычаю, и имел обувь, наподобие - cotaras2, с подошвами из золота, а на верхней части были драгоценные камни; известные уже нам четыре сеньора, его родственники, ведущие его под руки, были уже не в прежней одежде - в которой нас встречали, а, согласно обычаю, в особой, парадной, которую быстро накинули на себя по пути, для встречи своего сеньора Мотекусомы. И кроме этих четырех сеньоров были с ним четверо других великих касиков, которые несли тот балдахин над их головами; множество других сеньоров были впереди великого Мотекусомы, подметая землю, по которой он должен был шагать, и расстилая дорогие ткани, дабы его нога не коснулась голой земли. Никто, кроме этих четырех сеньоров-родственников, что вели его под руки, не смел смотреть в лицо великому Мотекусоме: у всех глаза были почтительнейше и благоговейно опущены. При приближении великого Мотекусомы Кортес соскочил с коня и пошел ему навстречу, и когда приблизился к Мотекусоме, каждый из них с великим почтением поклонился другому. Мотекусома сказал ему приветствие по случаю приезда, и наш Кортес ответил, с помощью доньи Марины, подошедшей вместе с ним, что он желает ему доброго здоровья; затем Кортес из надушенного мускусом платка извлек ожерелье, сделанное из разноцветного стекла, и возложил его на великого Мотекусому; когда же он при этом захотел его обнять, то те великие сеньоры, что шли вместе с Мотекусомой отвели руку Кортеса, чтобы не обнял его, поскольку это считалось оскорблением.

видные ацтекские должностные лица Затем было произнесено еще несколько ласковых и учтивых слов, и Мотекусома повелел двум своим племянникам, которые вели его под руки, - сеньорам Тескоко и Койоакана, сопровождать нас в отведенные нам квартиры. Сам же Мотекусома вместе с другими двумя своими родственниками - Куитлауаком и сеньором Тлакопана, которые его сопровождали, вернулся в город, а также вернулись все, кто был с ним, - касики и знатные3.

мешикская женщина за приготовлением шоколада Мы вступили в Мешико. Толкотня была невероятная; сверху и снизу, с улиц, с плоских крыш, балконов, лодок и плотов впились в нас тысячи тысяч глаз мужчин, женщин и детей. И сейчас я вижу пред собой всю эту величественную картину так ясно, как будто она происходила лишь вчера. Наше ничтожество нами сознавалось все сильнее, но сильнее же мы вознадеялись на мощь и помощь Нашего Сеньора Иисуса Христа. Все до единого мы свободно разместились в нескольких громадных строениях, которые были отведены для нас. Раньше они принадлежали Ашаякатлю4, отцу великого Мотекусомы, а потом остались необитаемыми, и только часть их Мотекусома отдал под святилища идолов, да еще держал там потайной клад, как мы узнаем. Итак, сейчас там жили teules - так они называли своих идолов, а посему нас, как teules, туда и поместили, чтобы мы находились под одной кровлей с равными. Дворцовый комплекс Ашаякатля состоял из нескольких строений со множеством вместительных залов, и покои Кортеса сплошь быль покрыты дорогими коврами; но и нас не забыл и - наши постели, с новыми матрасами, подушками, блестящими одеялами и занавесями, были таковы, что на них могли бы покоиться величайшие сеньоры. Все блестело чистотой и богатыми украшениями.

ацтекские шлемы Когда мы вступили в большой внутренний двор этого дворцового комплекса, нас встретил великий Мотекусома, взял Кортеса за руку и собственной персоной проводил его во внутренние покои. Здесь он надел на него драгоценную цепь удивительно тонкой работы - каждое звено представляло рака - и все присутствующие, не исключая и мешиков, удивлялись столь неслыханной чести. Кортес благодарил за все, и Мотекусома ответил: "Малинче! Пусть ты и твои братья чувствуют себя здесь, как дома. Желаю вам хорошенько отдохнуть!" С этими словами он удалился в свой дворцовый комплекс, который был близко от нашего. Мы же немедленно приступили к расквартированию отдельных рот по залам, выбрали подходящие места для пушек и все устроили так, чтобы при малейшей тревоге все были бы вместе и в наивыгодной позиции. Нам была приготовлена великолепная еда, согласно их обычаю, которую мы затем съели. А вошли мы в великий город Теночтитлан-Мешико в 8-й день5 месяца ноября, в год от Рождества Нашего Спасителя Иисуса Христа - 1519. Хвала и слава Нашему Сеньору Иисусу Христу!

деревяные дротики тлакочтли, которые метали с помощью атл-атля После того, как мы поели, в нашем расположении появилось множество сановников и придворных с сообщением, что и Мотекусома откушал и направляется сюда. Кортес вышел ему навстречу до середины зала, и Мотекусома вновь взял его за руку; принесены были драгоценные кресла мешикской работы, с богатой резьбой и позолотой; Мотекусома пригласил Кортеса воссесть вместе с ним и начал разговор длинной и хорошо обдуманной речью: выразив еще раз свою радость по поводу нашего благополучного прибытия, он сказал, что уже два года тому назад впервые узнал о нашем приходе с другим капитаном в Чампотон, а затем, на следующий год - о новом приходе с иным предводителем четырех кораблей; теперь, когда явился Кортес, он охотно исполнит все его пожелания, так как все более убеждается, что мы и есть те люди с восхода солнца, которые вернулись спустя много времени, чтобы править этими землями, о которых говорит древняя легенда, что подтверждают и наши доблестные победы в Чампотоне и Табаско и над тлашкальцами6.

Носильщик в переднике. Женщина индейского племени сапотеков, с характерной прической. Юбка (или большой плат вокруг бедер), мешкоподобная верхняя одежда без рукавов, которую можно натягивать на голову. Ткани цветные, искусно вытканные. Торговец в переднике и плаще, завязанном на груди. Башмаки, опахало, в ушах палочки из нефрита. Женщина из северо-восточной части Мексики, по-видимому, принадлежащая к коренному населению, обитавшему здесь до прихода ацтеков. Юбка или платок вокруг бедер, треугольная косынка, сандалии, большие банты в волосах. Ожерелье на шее, серебряные украшения на бедрах. Браслеты из шариков. Мексиканка (из окружения Кортеса) в длинной юбке и плаще с разрезами для головы и рук Кортес, с помощью наших переводчиков - особенно доньи Марины, учтиво ответил великой благодарностью за все те благодеяния, какие сыплются на нас теперь; что мы действительно пришли с восхода солнца, что мы подданные великого сеньора - императора дона Карлоса, и что мы все христиане и наш единый истинный Бог не похож на здешних идолов, о чем он позволит себе еще много и часто беседовать.

Жрец бога дождя Тлалока в веерообразной крылатой диадеме, с золотыми палочками в ушах. Кроме этого — только передник (здесь, как и в древнем Египте, консервативное сословие жрецов ограничивалось минимумом одежды). Курильница и чаша для сбора пожертвований. Копия оригинальной древнемексиканской статуэтки. Жрец. Кожа раскрашена, виски смазаны кровью. Передник с цветным краем, плащ — с черным. Башмаки. Золотые украшения в ушах. В правой руке скоба для удерживания жертвенного животного, в левой — нож из обсидиана. Миштек (индейское племя). Головная повязка. Плащ, завязанный на плече, закрывает передник. Башмаки. Правитель в золотой диадеме с султаном из перьев. Массивное ожерелье из золота и драгоценных камней. Золотые браслеты на руках и ногах. Передник с украшениями. Плащ из тонкой ткани, завязанный спереди. Копье. С изображения в рукописной родословной Монтесумы. Жрец, истязающий себя. Кожа разрисована темной краской. На спине отличительный знак. Передник. Длинные волосы. В руке — заостренная кость, инструмент для религиозного самоистязания После этого Мотекусома велел принести разнообразные подарки и сам стал раздавать их - не только Кортесу, но и всем капитанам и солдатам. Да, он проявил себя как истинный великий сеньор, для которого дарить - радость... При этой раздаче он, между прочим, спросил - все ли мы действительно братья и близкие, на что Кортес ответил утвердительно, понимая это в смысле веры и подданства.
Непринужденная беседа, впрочем, продолжалась недолго, так как Мотекусома понял нашу естественную усталость от похода. Приказав посему еще раз своим майордомам всячески заботиться о нас и о наших конях, он распростился, а мы все высыпали его провожать. Кортес, правда, немедленно же приказал, чтобы мы ни под каким видом не покидали наших квартир. А на следующий день Кортес отдал визит Мотекусоме. Для этого он избрал четырех капитанов - Педро де Альварадо, Хуана Веласкеса де Леона, Диего де Орласа и Гонсало де Сандоваля, а также пятерых солдат, среди которых был и я.

Мотекусома тоже поднялся нам навстречу и прошел до половины зала, причем с ним были лишь его племянники, ибо все остальные сановники и придворные могли войти в его апартаменты только по особому зову. Он взял Кортеса за обе руки и дружески подвел его к возвышению, где и усадил его подле себя, по правую, то есть почетную сторону. Нас также посадили, и Кортес начал длинную искусную речь: "Все наши желания ныне исполнились, все приказания нашего государя соблюдены в точности. Но остались еще веления нашего Бога, о чем и хочу тебе сказать, как говорил в свое время и твоим послам Тентитлю, Куитлапильтоку и Кинтальбору". И затем Кортес тщательно изложил все по пунктам: что такое христиане и Христос, крест и вера, как сотворен был мир, об Адаме и Еве, как Бог хочет спасения всех людей, ибо все они братья; как государь наш печалится, что столь славные и хорошие народы из-за своего язычества обречены на гибель, как он послал поэтому нас сюда, хотя мы - лишь первые вестники, а за нами присланы будут люди особой святости и чудных качеств, каковые обо всем нужном скажут лучше и вернее, и что таких людей у нас в Испании великое множество.

Кортес продолжал бы и дальше, но, убедившись, что Мотекусома хочет вставить и свое слово, замолк. Мотекусома ответил: "Ceньор Малинче! То, что ты говорил о своем Боге, я действительно уже слышал: раньше от моих людей, посланных к тебе на берег моря. Знаю я и о кресте, ибо ты всюду и везде водружал его. Мы не воззражали, так как и наши божества считаем добрыми и молимся им, совсем как вы, с незапамятных времен, так как и они, как и ваши, тоже сотворили мир. Посему не будем более говорить об этом. Зато относительно вашего государя я чувствую себя должником: уже два года тому назад, когда прибыли первые корабли, я очень хотел сам видеть прибывших людей, пригласить их к себе. Теперь наши божества исполнили мое желание: я вас вижу в своем дворце. Если же и пришлось однажды отсоветовать вам такое путешествие, то это было сделано с великой неохотой, ради моего народа, который тогда боялся вас, рассказывая всякие небылицы о ваших пожирателях людей, пушках и конях. Теперь же и я, и мы все убедились в праздности этих россказней, видим и знаем, что вы такие же люди, как и все, храбрые и разумные, а посему готовы с вами делить все наше достояние".

Кортесу оставалось только благодарить за столь лестное мнение. Но Мотекусома, несмотря на высокий свой сан, был весьма доступен шутке и продолжал: "Я отлично знаю, Малинче, какие бредни рассказывали тебе тлашкальцы, твои верные союзники: что я как божество или teul, и что в моих домах все золотое, серебряное и из драгоценных камней; им хорошо известно, что это не так, но они, не веря в это сами, желали обмануть; теперь, сеньор Малинче, видите, мое тело из костей и мяса, как и ваши, а мои дома и дворцы из камня, дерева и извести; скажу сеньор, я великий король, это так, имеющий богатство, доставшееся от моих предков, это не бред и ложь, которые обо мне они рассказывали, сравнимые с ложью, что я владею вашими громами и молниями". На это Кортес, вторя в тон, с улыбкой ответил: "Давно известно, что враг о враге добра не скажет. Зато глаза мои ныне говорят, что нет более щедрого и более блистательного монарха, и титул "император" ему дан не напрасно".

Мотекусома мигнул своему племяннику, и вскоре внесены были подарки для нас, каждому в отдельности, причем на простого солдата пришлось по две тяжелые цепи из золота да по два тюка ценных материй. И одаривал нас великий Мотекусома с радостным лицом и великим достоинством.

Мы простились и вернулись к себе, где рассказали все товарищам. А теперь следует и нам подробнее описать Мотекусому и весь его обиход.

Мотекусоме в это время было лет под сорок. Он был высокого роста, хорошо сложен, хотя и несколько худ. Цвет кожи куда более светлый, нежели у прочих индейцев. Волосы не длинные; лишь над ушами, прикрывая их, оставлены были два пучка, которые курчавились. Борода негустая, черная. Лицо продолговатое, открытое, а глаза, очень выразительные и красивые, могли быть и серьезными, и шутливыми7. Он был изысканным и чистоплотным; каждый день он купался по вечерам; и было много женщин-наложниц, дочерей сеньоров, и две законных его жены, дочери двух главнейших касиков8, с которыми он исполнял супружеские обязанности скрытно, об этом знали только те, кто прислуживали. Был он чист от содомских грехов. Накидки и одежды, которые носил один день, приносили ему лишь через 3 или 4 дня. Вблизи его собственных внутренних апартаментов, в других залах всегда находилось 200 человек знати для охраны и услуг; но запросто он никогда с ними не разговаривал, а лишь давал приказы или выслушивал донесения, которые должны были быть изложены сжато, в нескольких словах. Являясь по вызову или с поручением, представляющийся должен был набросить на свою, хотя бы очень богатую, одежду другую, более простую, особого покроя и свежайшей чистоты; с ног снималась обувь, и я много раз видел, что это делалось при входе во дворец даже высшими сановниками и сеньорами. Говорили с ним всегда с потупленным взором, и никто никогда не смел ему смотреть в лицо. Уходя, нельзя было повернуться к двери, а нужно было пятиться назад; при входе и уходе они должны были трижды поклониться ему и сказать: "Сеньор, мой сеньор, мой великий сеньор". Наконец, никто не имел права, даже в экстренных случаях, сразу предстать пред Мотекусомой: придворный обычай требовал, чтоб каждый пришедший некоторое время провел у ворот9.

Что касается трапезы, то количество мясных блюд разного вида и вкуса обыкновенно доходило до 30; сервировали еду в особых судках, с помещением для горячих углей, чтоб кушанье не стыло. Каждое блюдо готовили для великого Мотекусомы в количестве более 300 порций, не считая еще свыше 1000 порций для людей охраны. Пред трапезой он иногда осведомлялся, что сегодня изготовлено, и выбирал наиболее приятные для себя яства, какие и подавались к столу. В качестве особого лакомства, говорят, иногда готовили детское мясо. Так ли это - не могу сказать, ибо за великим множеством вкуснейших мясных блюд трудно что-либо различить, ведь ежедневно ему готовили блюда из кур, индеек, фазанов, куропаток этой земли, перепелок, домашних и диких уток, оленей, кабанов [(вероятно, пекари)] этой земли, тростниковых птичек, голубей, зайцев, кроликов и многих других видов птиц и иной живности, которая водится в этой земле. Знаю лишь, что с того момента, когда Кортес серьезно поговорил с ним насчет человеческих жертвоприношений и людоедства, Мотекусома запретил подавать себе что-либо подобное.

В холодную погоду покои Мотекусомы обогревались особыми углями из коры какого-то дерева, горевшими без дыма с весьма приятным запахом. При этом между ним и огнем ставили особые ширмы из золота, с изображениями разных богов.

Сиденьем Мотекусоме служила невысокая скамья с мягкой обивкой, прекрасной работы; немногим выше был и стол, покрываемый тончайшей белой материей. Пред началом трапезы являлись четыре женщины, поливали ему руки из высокого сосуда, давали мягкие утиральники. Затем приносили ему лепешки из маиса, приправленные яйцами. Впрочем, до начала трапезы они же ставили перед ним ширмы с богатой резьбой и позолотой, чтоб никто его не мог видеть во время еды; около этой ширмы они и размещались, каждая на своем месте. Затем впускались четыре старца, из наиболее сановных, дабы Мотекусома, если захочет, мог с ними перекинуться словом. Ежели он, в знак милости, угощал их каким-либо кушаньем, они должны были есть стоя, не поднимая на него глаз. Вся глиняная посуда на столе изготовлена была в Чолуле, одна красного цвета, а другая почти черная. Во все время трапезы придворные и охрана в соседних залах должны были соблюдать полнейшую тишину.

После горячих блюд подавались фрукты, хотя Мотекусома их почти не ел. От времени до времени ему подносили золотой кубок с особым питьем, который они называют "какао" и который будто бы возбуждает.

Иногда к трапезе приглашались шуты, гадкие горбатые карлики, но большие ловкачи, иногда фокусники, танцоры или певцы. Такие увеселения Мотекусома очень любил и нередко потчевал их какао.

После трапезы женщины опять совершали ему омовение рук, снимали скатерти со стола и преподносили несколько трубочек, очень изящно позолоченных и расписанных, в которых находились амбра и особая трава, называемая "табак". Трубочки эти он брал в рот, затем их поджигали с одного конца, и он выпускал дым изо рта. Проделав так некоторое время, он отправлялся на покой.

После трапезы Мотекусомы наступало время еды и для его придворных; сперва для охраны и дежурных сановников, затем для остальных придворных, наконец, для всего дворцового штата, которого было видимо-невидимо, так что нужно удивляться быстроте их действий и доброму порядку. Ежедневно скармливалось несколько тысяч порций еды и питья, и нельзя не ужаснуться великим ежедневным расходам на этот счет. За всем смотрел главный майордом - великий касик, которому позднее [при крещении] было дано имя Тапия; он же вел и все счета, внося их в толстую книгу из мешикской бумаги, называемой amal. Счета эти и книги наполняли целый зал!

И было у Мотекусомы два здания, заполненных всякого вида оружием, из которого много было с золотом и драгоценными камнями, там были большие и малые щиты,] [из дерева] палицы и другие, напоминающие наши двуручные мечи, со вставленными в них лезвиями из кремня, резавшими гораздо лучше наших мечей, и копья, более длинные, чем у нас, с наконечником в одну брасу10, в него было вставлено много лезвий, которые, если даже копьями били по нагруднику или щиту, не выпадали и резали после как бритвы, которыми бреют головы; и были очень хорошие луки и стрелы, и дротики [с наконечником] с двумя зазубринами, а другие с одной, и копьеметалки, и множество пращей и обработанных вручную круглых камней, и огромные щиты, искусно сделанные, которые можно было, сложив, унести без помех, когда не сражались, а во время сражения, когда было нужно, их раскрывали, и таким щитом тело человека прикрывалось полностью. Также было много доспехов хлопчатобумажных стеганых, великолепно украшенных с внешней стороны перьями многих цветов в виде знаков отличий и принадлежности, и еще шлемов и касок из дерева и кости, также весьма украшенных перьями, было там и другое вооружение, изготовленное иначе, о котором, чтобы не перегружать рассказ, умолчим; там были свои ремесленники, которые постоянно работали и знали толк в этом, и майордомы, которым было поручено следить за оружием.

Особые помещения отведены были для птиц, и мне приходится сделать над собой усилие, чтоб не застрять надолго в этом удивительном учреждении. Ведь там держали все породы птиц, какие только встречаются в тех краях, начиная с различного рода орлов и кончая мельчайшими пташками. Все это сияло изумительным оперением, особенно мелкая птица; также там были птицы с зелеными перьями, из которых делают драгоценные головные уборы, телом они напоминают цесарок нашей Испании, называют их в этой земле quezales11; были там, разумеется, и попугаи, у которых перья были пяти цветов: зеленого, красного, белого, желтого и синего; этих не знаю, как называли. Были попугаи и других различных цветов. Не мало было и домашней, убойной птицы... Большое число опытных и заботливых индейцев и индеанок смотрело за всеми этими птицами, следя за кормом, чистотой, здоровьем и правильным размещением по определенным гнездам и насестам. И у этого строения был большой пруд с пресной водой, и были в нем другого вида птицы - с длинными и голенастыми ногами, и все тело красное, и крылья, и хвост, названия их не знаю, а на острове Куба их называли ipiris; также там было много других водяных птиц.

Оставим это и перейдем к другой огромной постройке, где находилось множество идолов, говорили, что это свирепые божества, и вместе с ними были всякого вида хищники, наподобие тигров и львов12, которые делятся по размеру на два типа, одни чуть больше волка, а другие - с лису, еще были схожие с теми, что мы называем лисами [(койоты)], и другие, еще меньшие хищники, все они были лютыми, и их кормили мясом, большинство из них было выращено в этой постройке, и их кормили оленями, курами, собачками и иной дичью, а еще и туловищами индейцев, которых принесли в жертву. Было это так, рассказываю то, что знаю: когда тех несчастных индейцев приносили в жертву, им рассекали кремневыми ножами грудь, рылись там, вырывали сердце, его и кровь преподносили своим идолам, те, от чьего имени была эта жертва, после того, как отрезали ноги, руки и голову, съедали ноги и руки на празднествах и на пиршествах, а голову подвешивали [нанизав на шест] между столбами, туловище принесенного в жертву не ели, а бросали этим диким зверям. Еще было в той проклятой постройке множество отвратительных ядовитых и неядовитых змей, у одной на конце хвоста странные костяшки, вроде кастаньет13, это самые худшие ядовитые змеи из всех; находились они в огромных глубоких корытах и ведрах из глины, которые были украшены множеством перьев, там они откладывали яйца и выводили своих змеенышей; их также кормили туловищами принесенных в жертву индейцев и мясом собачек, которых они обычно разводили; и еще достоверно известно, что когда нас заставили уйти из Мешико [в "Ночь печали"], у нас убили более 850 наших солдат, и этих мертвых расчленяя, кормили много дней хищных зверей и змей, об этом расскажу в свое время; и эти змеи и звери были посвящены тем свирепым идолам, и поэтому находились вместе с ними. В заключение об этих ужасных вещах скажу, когда раздавался рев тех тигров и львов, и вой лис [(койотов)], и шипение змей, это было неприятно слушать и становилось жутко.

Теперь же следует сказать и об искусных мастерах, каких в Мешико было много по любому ремеслу. Прежде всего, конечно, нужно упомянуть про резчиков по камню, а также золотых дел мастеров, ковкой и литьем создававших такие вещи, которые бы возбудили зависть их испанских товарищей14. Великое их было множество, и самые знаменитые жили в Аскапоцалько, недалеко от Мешико. Вместе жили и ювелиры, удивительно опытные в шлифовке разных каменьев. Великолепны были также художники, скульпторы и мастера по резьбе. Ткачеством и вышивками занимались более женщины, достигая в этом невероятного искусства, особенно в изготовлении тончайших материй с прокладкой из перьев. Более простые, повседневные ткани доставлялись из поселений и провинции, которые были на северном15 побережье, около Вера Круса, и назывались - Коташтла, вблизи от Сан Хуана де Улуа, где мы высадились, когда приплыли с Кортесом. И во дворце великого Мотекусомы все дочери сеньоров, его друзей, постоянно изготавливали самые лучшие вещи, и многие дочери жителей Мешико, которые жили в затворничестве вроде монахинь, также ткали ткани и все с пером. У этих монахинь были жилища около главного си [(пирамиды храма)] Уицилопочтли, и из-за преклонения перед ними и их женским идолом, они были посредницами в свадьбах, подготавливая с отцами [молодоженов] этот религиозный обряд до самой свадьбы, и участвовали в ее проведении. Было у великого Мотекусомы огромное число танцоров, акробатов, жонглеров и других увеселителей. Замечу, что они занимали целый квартал, ничем иным они не занимались, зато свои штуки, часто очень головоломные, они проделывали отменно.

Наконец, Мотекусома содержал еще, и только для себя, большое количество каменщиков, плотников, столяров, садовников. Особенно много было последних, ибо сады Мотекусомы были не только велики, но и чудны своим великолепием: всюду цветочные клумбы хитрых рисунков, везде душистые растения, масса искусственных гротов, ручейков, бассейнов, прудов.

Впрочем, всего не перескажешь!.. Ясно, как могуч и велик был Мотекусома!


Примечания:
1 Поблизости от места, где к главной дамбе, ведущей из Истапалапана, присоединялась дамба, ведущая из Койоакана, ближе к Мешико, находилось укрепление Шолоко (Xoloco) с двумя башнями и стенами из камня, около него и произошла встреча этой процессии знатных мешиков и конкистадоров; затем они двинулись далее в Мешико по главной дамбе, на которой, уже в южном пригороде Мешико (Теночтитлана) - Уициллане, произошла встреча Кортеса с Мотекусомой II. Сеньоры, ушедшие вперед встречать Мотекусому II, - Какамацин, правитель Тескоко, племянник Мотекусомы II, - Куитлауак, правитель Истапалапана, младший родной брат Мотекусомы II, - Тетлепанкецальцин, правитель Тлакопана, племянник Мотекусомы II, - правитель Койоакана, брат Мотекусомы II (по Берналю Диасу - племянник), потом, при встрече, и вели вчетвером Мотекусому II под руки.

2 ...cotaras... - так у Берналя Диаса, от cutara (кариб.), разновидность сандалий, на науа - кактли (cactli); кроме сандалий на Мотекусоме, как и на других мужчинах -мешиках, были: набедренная повязка маштлатль (maxtlatl) и накидка тильматли (tilmatli), только более роскошные, а также головной убор в виде диадемы шиууицолли (xiuhuitzolli), который носили только очень знатные мешики.

3 Приведем еще два описания этой встречи. Первое - из второго письма-реляции Эрнана Кортеса императору Карлу V: "На следующий день после прибытия в этот город [Истапалапан] я отправился, и пройдя пол-легуа, вступил на дорогу [на дамбе], которая тянется посреди этого упомянутого [соленого] озера на две легуа до заветного великого города Теночтитлана [(Кортес называет Мешико-Теночтитлан - Temextitan)], расположенного посреди указанного озера, ширина этой дороги - два кавалерийских копья [(около 10 м)], и по ней, весьма хорошо построенной, могли передвигаться шеренгой восемь конных, а на воде находятся многочисленные постройки. Так, один городок, первый из трех, который называют Мисикальсинго, большей частью расположен на этом упомянутом озере, а два других, из которых один называют Никиака, а другой - Училоучико, были на его берегу, но многие строения и на воде. В первом из этих городков было около 3 000 жителей, а во втором - более 6 000, и в третьем - 4 000 или 5 000 жителей; и во всех очень хорошие постройки - дома и башни, особые дворцы их сеньоров и знатных особ, и их капища [(Кортес называет их - мечети (mezquitas))] и молельни, где были их идолы. В этих городах есть очень много соли на продажу, которую добывают из воды этого упомянутого озера, с поверхности земли омываемой озером, и общеизвестным образом, делая головки прекрасной соли, которую сбывают и местным жителям, и за пределами своей округи. И так тянется та хорошая дорога [на дамбе], а за пол-легуа до самого города Теночтитлана к ней присоединяется другая дорога [на дамбе], которая идет с суши [из Койоакана], и в этом месте находится очень сильное укрепление с двумя башнями, огороженное стеной [высотой] в два эстадо [(1 эстадо = около 1,67 м)] с парапетом с зубцами, по всей ограде, в которое войти с этих двух дорог можно лишь в двое ворот, одни - для входящих, а другие - для выходящих. Тут меня встречали, чтобы увидеть и поприветствовать около 1 000 знатных людей, граждан этого прекрасного города, все одетые в одинаковую одежду, согласно своему обычаю, очень богато; и по моему прибытию каждый из них совершал, подходя ко мне, одну церемонию, которая среди них часто употребляется, - каждый касался рукой земли и ее целовал, и так пришлось ожидать почти час, пока все они по одному совершат эту церемонию. Около города был деревянный мост в 10 шагов шириной на той прямой дороге [на дамбе], и также за этим укреплением у города, поскольку было поселение это на воде, то вход и выход прекращали и восстанавливали, когда хотели, убирая и ставя несколько очень длинных и широких балок, из которых получается хороший мост; и таких было множество по всему городу, как дальше в реляции о делах здешних я представлю Вашему Высочеству. После перехода этого моста, нам вышел навстречу сеньор Мотекусома в сопровождении около 200 сеньоров, босых и одетых в другие ливреи или виды одежды, весьма богатые, согласно своему обычаю, более лучшие чем у других, и шли они двумя рядами, придерживаясь ближе к краям улицы, очень широкой, весьма красивой и прямой, от одного ее конца и до другого было две трети легуа, и с одной ее стороны и с другой - очень хорошие и большие строения, и также размещенные наподобие мечетей, а упомянутый Мотекусома шел по середине улицы вместе с двумя сеньорами, одним по правую руку, другим по левую, каждый из них - великий сеньор, замечу, что один [Какамацин] нас первым встретил, а другой был братом упомянутого Мотекусомы и сеньором города Истапалапана, из которого в этот день я вышел, все трое в одежде одного вида, за исключением Мотекусомы, который шел обутый, а два других сеньора босиком; каждый из них поддерживал его под руку, и так как мы сблизились, я спешился и пошел ему навстречу один, раскрыв руки, чтобы приветствовать его объятием, но эти два сеньора, которые с ним шли, встали между нами, чтобы я не коснулся его, и они и он совершили также церемонию целования земли, и закончив, он велел своему брату, шедшему с ним, пойти со мной, поддерживая под руку, а сам с другим пошел впереди меня на небольшом расстоянии. А после моего с ним приветствия подходили также ко мне те все другие сеньоры, которые шли в двух рядах, по порядку, один за другим, и тотчас возвращались в свои ряды, а в то время, когда я, подойдя говорил с Мотекусомой, я снял с себя ожерелье из жемчужин и алмазов из стекла и повесил ему на шею; а затем, когда шли по улице вперед, приблизился его слуга с двумя ожерельями с креветками [из золота], завернутыми в ткань, они были сделаны из множества красных раковин улиток, и на каждом ожерелье висело по 8 золотых креветок великолепной работы, столь крупные, как геммы, и когда их принесли, он повернулся ко мне и повесил мне на шею. И направились по улице таким же образом, как уже говорил, к одной очень большой и красивой постройке, которую он предоставил нам для размещения, хорошо подготовив. И там, взяв меня за руку, он повел меня в большой зал, который был напротив патио [(внутреннего двора)], в который мы вошли, и там он посадил меня на очень богатое возвышение и для себя велел доставить такое же, а мне сказал, чтобы я ждал его там, а сам удалился". А второе - из "Всеобщей истории Новой Испании" Бернардино де Саагуна: "Книга XII, глава XV О том как испанцы вышли из Истапалапана, направившись в Мешико. 1. - Вышли испанцы из Истапалапана все готовые к бою и по своему установленному порядку по-отрядно: впереди двигались несколько конных, для обнаружения любой устроенной засады, они вели также двух гончих псов; вслед за ними дон Эрнан Кортес с другими многими испанцами, все в полном вооружении и согласно своему установленному порядку, за ними двигался обоз [(носильщики с грузом)] и пушки на своих двухколесных лафетах; шли во множестве индейцы-воины со всем своим вооружением, много тлашкальцев и уэшоцинков; в таком порядке они подошли к Мешико [(там же, но в версии текста на языке науа дается более подробное описание: "Книга XII, глава XV Здесь рассказывается о том, как испанцы, выступив из Истапалапана, продвигаются в Мешико 1. - Итак, уже они находились на марше рядом с Мешико. Конечно же наряженные, одев свое воинское убранство, привязав и повесив свое личное оружие. Тут же их конные в строю рядами, разместившиеся длинными группами, как по линии, построенные эскадронами. 2.- Впереди двигаются как предводители четверо конных; двигаются впереди во главе остальных, двигаются первым рядом, перед всеми. Они двигаются и поворачиваются и возвращаются, сделав так, поворачиваются и возвращаются назад; они двигаются там шагом, непрерывно следя; двигаются, слушая и наблюдая за всей дорогой. Они двигаются, следуя улицами; двигаются осматривая, останавливаясь при всяком [подозрительном] случае; постоянно смотря вверх на плоские крыши. 3. - Так же еще с ними собаки; их собаки бегут впереди; они бегут, обнюхивая повсюду в поисках следов, двигаются тяжело дыша, тяжело дыша непрерывно. 4. - Затем, по их обыкновению, следует [знаменосец] впереди остальных, следует прежде других, следует по обычаю с поднятым развернутым знаменем из куска ткани, несет его в руке, следует, встряхивая им, следует, поворачивая его то одной стороной, то другой, не останавливаясь, управляет им. Следует очень красуясь, держится как великий герой. 5. - Его весьма плотно окружают, двигаясь, прикрывая его, держась наготове, двигаясь вблизи него, люди с мечами, вытащенными из ножен; двигаются с мечами блестящими [из железа]. А в другой руке они несут [щиты], на руках у них висят их щиты; щиты из дерева, щиты из кожи. 6. - А вслед за ними, вторым отрядом, двигаются всадники на лошадях, в панцирях из хлопка, со щитами из кожи и с копьями [с наконечниками] из железа. Их мечи свисают на бока лошадей. 7. - На лошадях колокольчики, они покрыты колокольчиками, двигаются, неся колокольчики. Сильно звенят колокольчики, разносится звук колокольчиков. Эти "лошади", эти "олени" фыркают, ржут; потеют каплями, как вода сочится их пот. И пена с их морд падает на землю: как вода, вспененная с amole, шлепались увесистые хлопья пены. 8. - Когда они скачут, происходит суматоха; сильный шум, так как поверхность дороги была вымощена камнями. После этого поверхность была выщерблена там, куда попадали лошади ногой. С одного раза ломалось там, куда попадала их передняя или задняя нога. 9. - Затем третьими, третьим отрядом, идут арбалетчики, у их арбалетов луки из железа. Они держат в руках арбалеты. Они идут наготове, идут осматриваясь, идут, держа их заряженными. Другие, однако, положив на плечо, идут держа и неся свои арбалеты. И колчаны висят на боку, свисая вниз с их плеч. Полные, набитые стрелами; были наполнены стрелами [с наконечниками] из железа. 10. - Они, в панцирях из хлопка, достающих до колен, толстых и крепких, как камень, как туф, и хорошо прошитых. На голове у идущих были также каски с [подкладом из] хлопка. И на ее гребне помещены были перья кецаля, которые развевались то в одну сторону, то в другую. 11.- Четвертой частью были вновь всадники на лошадях. Подобные по снаряжению тем, о которых уже было сказано выше. 12. - Пятая часть - аркебузники, которые несут огнестрельное оружие. Они несут аркебузы на плече, некоторые несут наготове. 13. - Когда же они вошли в большой королевский дворец [Ашаякатля], жилище сеньоров, они стреляли из своего [огнестрельного] оружия, палили из пушки. Грохотали, палили, производя суматоху, выкидывая вспышки, и вслед за этим долго был дым, он длительное время рассеивался, все стало запачкано дымом. Дым был, дым распространялся, он скверно пах, попадал в голову, и всех тошнило. 14. - И двигается в конце, вслед за ними всеми, их предводитель, вроде как наш тлакатеккатль [(tlacateccatl)]. Искусный как военный вождь, как предводитель войск. И двигаются, держась наготове, двигаются вблизи него, плотно прикрывая его, капитаны, воины, ординарцы. Со своим облачением, как и наши куакуачиктин [(cuacuachictin)] и отоми [(otomi)]. Эти люди охраняют Кортеса, они его помощники, которые ему помогали, которые доставляли в войска его приказ, которые находились с ним в середине колонны. 15. - Вслед за ними - жители городов: из Тепостлана, из Тлашкалы, из Тлильукуитепека, из Уэшоцинко, идут в облачении воинов. В своих доспехах из хлопка, со своими щитами, со своими луками, со своими колчанами, плотно наполненными [стрелами]. Со своими дротиками, переполнявшими колчаны, со стрелами оперенными, одни - с заостренными наконечниками, другие - с толстыми и тупыми, иные имели наконечники из обсидиана. 16. - Они идут, растянувшись рядами, идут, издавая воинственные крики, шлепая по своим губам, идут, производя великий гомон. Восставшие рабы идут, выкрикивая тысячи слов, идут, вертя своими головами. Одни идут нагруженные тюками, нагруженные тюками с едой. Одни несут при [помощи] mecapales [(кожаные головные обручи, к которым прикрепляют ношу на ремнях)], другие несут привязанными на груди. Одни несут в cacoslles [(коробах, носимых за плечами)], другие несут в huacales [(корзинах для переноса фруктов и др.)], некоторые несут в tompeates [(небольших корзинках из пальмовой коры)], иные несут узлы, привязав к спине. Одни тянут большие пушки, которые катятся на деревянных колесах. Они подходят, производя сильный шум)]. 2. - Оставим эту главу, не сказав ничего кроме порядка, каким двигались испанцы и их индейцы-друзья, когда направлялись в Мешико. Глава XVI. Как Мотекусома вышел с миром принимать испанцев в сторону Шолоко, которое было у канала, где теперь находятся дома Альварадо, и встретил их немного ближе, в Уицилпане 1. - По прибытию испанцев к месту того канала, где теперь дома Альварадо, которое называлось Шолоко, Мотекусома, снарядившись, выходит навстречу вместе со многими сеньорами и знатными, и родовитыми для приема с миром и честью дона Эрнана Кортеса и других капитанов; они взяли много красивых цветов, приятно пахнущих, в букетах и гирляндах, разноцветных, в руки и еще положили на расписные блюда, очень большие, сделанные из тыкв, и также несли ожерелья из золота и ценных камней. 2. - Мотекусома приблизился к испанцам в местечке Уициллан, где теперь находится госпиталь де ла Консепсьон, и затем там тот же Мотекусома возложил ожерелье из золота и ценных камней на предводителя дона Эрнана Кортеса и вручил цветы и гирлянды всем капитанам; вручал Мотекусома это присутствующим согласно обычаю. 3. - Затем дон Эрнан Кортес спросил этого Мотекусому, а Мотекусома отвечал: "Да, я Мотекусома"; и тогда, встав прямо перед предводителем [Кортесом], сделал глубокий поклон и, встав прямо, затем, лицом к лицу с предводителем, рядом с ним, начал говорить таким образом: "О, наш сеньор! Со счастливым прибытием, с прибытием на вашу землю и в ваш город, и в ваш дом Мешико, пройдите и взойдите на ваш трон, на ваше кресло, которым я от вашего имени владел столь много дней. 4. - Как и другие сеньоры (которые уже умерли), владевшие им прежде меня, которых звали: Ицкоатль, Мотекусома старый, Ашаякатль, Тисок и Ауицотль. Я, последний из всех, кому пришлось владеть этой ношей и править этим вашим городом Мешико, все мы намерены подчиниться вашему государству и быть вашими вассалами, умершие уже не смогут ни увидеть, ни узнать, как это теперь происходит; как хорошо то, что мы, живущие потомки их, стали свидетелями того, что случилось при мне! 5. - Их нет, наш сеньор; и это не сон, не во сне же видят мои глаза ваше лицо и вашу особу; много прошло дней, которые я ожидал это, много дней, которые мое сердце, блуждая среди облаков и среди туманов в пространстве, для всех закрытом, смотрело в ту сторону, откуда вы должны были прибыть. 6. - Теперь истинны те слова, что нам передали короли, которые сменяли друг друга, вы вернулись править в эти королевства. Вы воссядете на ваш трон, на ваше кресло; теперь вижу, что правда есть в тех словах, что нам передали. Очень хорошо, что вы прибыли, вы, потрудившись, смогли прибыть, пройдя столь длинными дорогами, а теперь отдыхайте, здесь ваш дом и ваши дворцы, берите их и отдыхайте в них со всеми вашими капитанами и товарищами, что прибыли вместе с вами". 7. - Закончил Мотекусома свою речь, и Марина перевела ее дону Эрнану Кортесу, чтобы стало понятно ему, что сказал Мотекусома, [Кортес] сказал Марине: "Передай Мотекусоме, пусть успокоится и передохнет, и не боится меня и кого-либо из всех многих, что со мной прибыли, никто не причинит ему вреда; мы получили большое удовольствие, увидев его и познакомившись, мы стремились к нему много дней и наконец достигли, пусть ведет в свой дом Мешико и разместит поблизости, и там мы будем видеть его и разговаривать". Окончание этого рассказа Саагуна см. в прим. 1 к главе "ПЛЕНЕНИЕ МОТЕКУСОМЫ".

4 Ашаякатль (Axayacatl) (? - 1481 г.) - верховный правитель Мешико - уэй тлатоани (1469 г. - 1481 г.), отец Мотекусомы II; в 1473 г. присоединил к Теночтитлану Тлателолько, после захвата которого образовался огромный город Мешико, подчинил Толуку и с переменным успехом воевал с тарасками в Мичоакане. Ашаякатль - более правильное; у Берналя Диаса - Ашаяка (Ахауаса).

5 8 ноября 1519 г. - это по старому стилю, а по новому - 18 ноября 1519г.

6 А вот что сообщает сам Кортес об этой беседе во втором письме-реляции Карлу V, продолжая описание первого дня прибытия конкистадоров в Мешико: "Через какое-то время, когда уже все мои люди были размещены, Мотекусома вернулся с большим количеством различных украшений из золота, серебра и перьев, а также с 5 000 или 6 000 накидок из хлопчатобумажной ткани, богато украшенных и искусной работы, затем, вручив мне все это, он уселся на другое возвышение, которое для него тут же доставили, рядом с другим, что там было, на котором сидел я; и усевшись, начал таким образом: "Издавна нам известно из наших писаний и рассказов наших дедов, что ни я, ни все живущие на этой земле не являемся коренными жителями, поскольку мы чужеземцы, прибывшие из весьма отдаленных краев. Мы знаем также, что из тех краев привел сюда наших предков один сеньор, они все были его вассалами, который вернулся на свою родину, а потом, возвратясь, прибыл, когда прошло много времени, столько, что уже были женаты те, что остались, на коренных женщинах этой земли и произвели многочисленное потомство, и основали поселения, в которых жили, а он хотел их увести с собой, но они не захотели пойти, меньше почитая его сеньором; таким образом, он отправился один. Но мы всегда знали, что его потомки прибудут подчинить эту землю и сделают нас своими вассалами; а согласно той части вашего рассказа, что вы прибыли оттуда, где восходит солнце, и тем вещам, что сообщили о великом сеньоре и короле, который вас сюда послал, мы верим и считаем достоверным, что он является нашим природным сеньором, в особенности потому, что нам говорилось, что он столь много дней уже имеет сведения о нас; а поскольку вы достоверно являетесь его посланцами, то будем мы вам подчиняться и почитать сеньорами, как заместителей этого великого сеньора, о котором вы говорите, и я не буду властвовать в моих владениях, а распоряжусь исполнять вашу волю, поскольку сам буду подчиняться и исполнять; и вы всем нашим имуществом по вашему желанию распоряжайтесь. Поскольку вы в вашей стране и в вашем доме, не ограничивайте себя ни в чем, отдыхайте от трудов дорожных и военных, которые у вас были, которые весьма хорошо известны всем, начиная с того, что с вами произошло у Чампотона, а еще мне известно, что в Семпоале и Тлашкале вам говорили обо мне много дурного. Но верьте больше тому, что видят ваши глаза, чем моим врагам, в особенности тем из них, что были раньше моими вассалами, они взбунтовались против меня с вашим прибытием, и чтобы расположить вас к себе, наговаривают на меня; так, они говорят, что у меня дома с золотыми стенами и что постели мои и все вещи, которыми я пользуюсь, также из золота, и что я являюсь божеством и меня почитают, и много другого. Вы уже видели мои дома, они сделаны из камня, извести и земли"; и тогда он распахнул свое облачение и показал мне свое тело: "Вы видите сейчас, что я человек из мяса и костей, как вы и любой другой, такой же осязаемый и смертный", после чего прикрыл свои руки и туловище. "Вы видите, что вам они солгали; правда лишь то, что у меня есть вещи из золота, оставленные моими предками; из всего того, что у меня есть, берите все, что вам захочется; я пойду в другие мои дома, где буду жить, а вы оставайтесь здесь, где все приготовлено для вас и ваших людей. Не тревожтесь ни о чем, потому что это ваш дом и ваша страна". Я выслушал все то, что он мне сказал, довольный тем, что убедил его, что Ваше Величество и есть тот, кого они столько вдали". Очевидно, что Берналь Диас использовал этот текст из письма-реляции Эрнана Кортеса.

7 Солдат Кортеса, позднее ставший доминиканским монахом, Франсиско де Агиляр (1479 г. - 1571 г.) в "Кратком сообщении о завоевании Новой Испании" дает такое описание Мотекусомы II: "Этот король и сеньор был среднего роста, худощав, с крупной головой и плоскими крыльями носа, отличался большой проницательностью и здравомыслием, ученостью, опытностью, но бывал резок и весьма категоричен в разговоре". Франсиско Лопес де Гомара в "Истории завоевания Мешико" так говорит о Мотекусоме II: "(Глава LXVII) Мотекусома был человеком среднего роста, худощавым, с темно-коричневым цветом кожи, наподобие лавровишни, таким же, как и у всех индейцев. Носил он длинные волосы, а на подбородке имел около 6 волосков, черных, длиной в 1 хеме [(jeme, 1 хеме = расстоянию между концами большого и указательного пальца)]. Он был хорошо подготовленным [правителем], даже справедливым, доброжелательным, хорошим оратором, остроумным, однако благоразумным и серьезным, которого боялись и слушались. И Мотекусома был, говорят, человеком злопамятным и опасным". А индеец-хронист, внук самого Мотекусомы II (правнук Ашаякатля) - дон Эрнандо де Альварадо Тесосомок (D. Hemando de Alvarado Tezozomoc, 1520 ? г. - 1598 г., на языке науа написал две книги: "Мешикская хроника" (Cronica mexicana) и "Хроника Мешикайотль" (Cronica Mexicayotl); по его словам, он "писал свою хронику так, как рассказывали, утверждали и нарисовали нам в своих "пергаментах" те, кто жили в древности - наши деды и бабки, прадеды и прабабки, наши прапрадеды, наши предки"), сообщая в "Мешикской хронике" об изготовлении скульптурного портрета Мотекусомы II на горе Чапультепек, так описывает этого правителя Мешико: "...он был небольшого роста, хорошего сложения, с красивым лицом, с собранными волосами, в головном уборе из перьев розовой колпицы, с весьма изящной трубочкой из нефрита и золота, с нефритовыми ушными украшениями xiuhtezcanacochtli (шиутесканакочтли), с золотым губным украшением; на его правом запястье и на правой лодыжке были браслеты из шкуры ягуара, в руках он держал круглый щит chimalli (чимальи) и колокольчики omichicahuaz (омичикауас); он сидел на богато украшенном кресле, спинка которого была обтянута шкурой ягуара. Его взгляд был серьезно задумчив".

8 Согласно свидетельству большинства источников, из всех многочисленных жен или наложниц, одна была главной женой. По словам Фернандо де Альбы Иштлильшочитля, это была Тайуалькан - дочь Тотоикуацина, родившая несколько дочерей. Но все же главной женой была дочь предшественника Мотекусомы II, верховного правителя Мешико - уэй тлатоани Ауисотля (1486 г. - 1502 г.), родившая ему законного сына Ашаякатля и дочь красавицу Текуичпо, впоследствии ставшую женой последнего уэй тлатоани Куаутемока. Из других его жен называются: дочь правителя города Экатепек, дочь правителя города Тула, дочь сиуакоатля ("женщины змеи" - "вице-короля" мешиков) и другие; общее число жен (наложниц) определялось различными источниками от нескольких сотен до нескольких тысяч.

9 Вот что сообщает Эрнан Кортес во втором письме-реляции Карлу V о дворцах и обиходе Мотекусомы II: ".. .у Мотекусомы в этом городе [(Мешико-Теночтитлане)] и за его пределами имеется несколько дворцов, оборудованных с удивительной красотой. Один из его дворцов окружен весьма красивым садом со смотровыми площадками из мраморных плит, похожих на яшму, очень хорошей работы, которые, возвышаясь, стоят в нем; в саду этом установлены клетки с птицами и прочими животными, даже с волками [(койотами)] и львами [(пумами)], а также с другими дикими зверями. Триста смотрителей ухаживают за зоосадом. Великолепие главного королевского дворца невозможно описать, могу только заверить, что в Испании нет ничего подобного... он заполнен столь прекрасными вещами, что ввиду их особой оригинальности и изящности, они бесценны, и нет в мире ни одного государя, который бы имел что-нибудь равное по красоте и богатству... все живые существа, населяющие землю и воды, известные Мотекусоме, художественно воспроизводятся в золоте, серебре, драгоценных камнях и перьях с таким мастерством, что они представляются совершенно правдоподобными... и нет на всем свете ювелира, который мог бы превзойти это мастерство... Каждый Божий день на рассвете в королевском дворце появляется около 600 знатных вельмож, в залах и помещениях которого они находятся до заката солнца. Вельможи получают пищу тогда же, когда Мотекусома; 300-400 юношей-прислужников в полдень и вечером разносят блюда - мясо, рыбу, фрукты и овощи. Под каждым блюдом находится жаровня с раскаленными углями, чтобы еда не остывала. Во время трапезы рядом с правителем могут находиться только 5-6 пожилых вельмож, с ними король делит свой стол. В начале и в конце трапезы подают полоскательницы для омовения рук; однажды использованным полотенцем король никогда больше не пользуется; то же самое касается посуды и блюд. Сеньор Мотекусома переодевается четыре раза в день, никогда не надевая на себя дважды одну и ту же одежду. Появляющиеся в его дворце вельможи должны входить босиком, склонив голову в поклоне: они не имеют права смотреть в лицо правителя. При дворе этого правителя так много разнообразных обычаев и церемоний, что для описания их понадобилось бы гораздо больше бумаги, чем имеется у меня в распоряжении". Анонимный конкистадор рассказывает: "...[в Мешико у Мотекусомы II и других] знатных особ были огромные великолепные дворцы с обширными роскошными садами; я четыре раза посещал один из таких дворцов и всякий раз, пытаясь обозреть его весь, ходил по нему до изнеможения, но так и не осмотрел всего. Все эти дворцы были построены следующим образом: большое патио [(внутренний двор)] окружали просторные залы и помещения; я видел зал, в котором свободно разместилось бы более 3 000 человек, а по плоской крыше над ним могли бы разъезжать 30 конных".

10 Браса (braza) - в данном случае мера длины, испанский локоть = 41,79 см.

11 Кецаль (лат. Pharomachrus) - род птиц отряда трогообразных, эндемичный для Америки, 3 вида распространены от юга Мексики до центральной части Боливии; наиболее известен хохлатый кецаль (лат. Pharomachrus mocinno) - священная птица мешиков и майя, с ним связано много легенд и поверий, длина тела около 40 см, не считая (у самцов) длинных (около 80 см) верхних кроющих, ярко зеленого цвета с бронзовым блеском перьев хвоста (у каждой птицы-самца 3 или 4 таких пера, а в головном уборе, хранящемся в Венском Музее этнографии и считающемся принадлежавшим Мотекусоме II, изначально было 500 таких перьев); также ярко зеленые с бронзовым блеском голова, грудь и спина; брюшко - багряно красное; обитает в горных тропических лесах, гнезда в дуплах, в кладке 2-4 яйца; питается плодами (особенно дерева окотея, из лавровых), насекомыми, моллюсками, ящерицами и древесными лягушками; кецаль изображен на гербе Гватемалы. Следующая из птиц, упомянутая Берналем Диасом после попугаев, очевидно, фламинго. А вот что сообщает Эрнан Кортес во втором письме-реляции императору Карлу V о содержании в Мешико птиц Мотекусомой II: "Есть там одна постройка немного менее великолепная, чем та, где был весьма красивый сад со смотровыми площадками из мраморных плит, похожих на яшму, очень хорошей работы, которые, возвышаясь, стоят в нем. В этой постройке находятся залы для размещения двух самых главных принцев со всеми их слугами. Около этой постройки находятся 10 больших прудов, где обитают все виды водяных птиц, которые водятся в этих краях, разнообразные и в большом числе, и все они прирученные; для морских птиц вода специально подсаливается, а для речных и озерных используется пресная вода; время от времени эти бассейны опорожняют, чистят и после вновь наполняют водой при помощи своих лодок. Каждый вид птиц кормят такой же пищей, которая свойственна им по естеству и которую они ели на природе. Таким образом, тем, которые едят рыбу, дают рыбу; тем, которые - червей, дают червей; а тем, которые - маис, дают маис; а тем, которые более мелкие семена, следовательно, дают их. И я заверяю Ваше Величество, что одним лишь птицам, питающимся рыбой, каждый день дают 10 арроб [(1 арроба =11,5 кг)] рыбы, которую ловят в соленом озере. Присмотр за этими птицами возложен на 300 человек, которые кроме этого ничем другим не занимаются. Есть другие сведущие люди, которые только лечат больных птиц. Над каждым бассейном и прудом с этими птицами есть переходы и смотровые площадки, весьма красиво отделанные, куда упомянутый Мотекусома приходит развлечься и понаблюдать. Есть в этой постройке зал, в котором находятся мужчины, женщины и дети, которые белые от рождения, и лицо, и тело, и волосы, и брови, и ресницы. Есть и другая постройка, весьма красивая, с большим внутренним двором, вымощенным очень красивыми плитами наподобие шахматной доски, с домиками-клетками в полтора эстадо [(1 эстадо = около 1, 67 м)] высотой и величиной 6 шагов на 4; и половину каждого из этих домиков-клеток закрывали плиты - крыша, а другую половину закрывала сверху решетка из жердей, очень хорошо сделанных; и в каждом из этих домиков-клеток находится хищная птица, от пустельги до орла, все, какие есть в Испании, но гораздо больше редких, которых там и не видели. И каждая из этих редких птиц представлена большим числом. И под крышей [из плит] каждого из этих домиков-клеток находится шест как насест, а другой - под решеткой, на первом они находятся ночью и когда идет дождь, а на другом - когда появляется солнце, в хорошую погоду. И всем этим птицам дают всякий день есть кур и ничего другого. Есть в этой постройке и несколько огромных залов, низких, заполненных большими клетками из очень толстых кольев, весьма хорошо сделанных и скрепленных, и во всех них или в большинстве находятся львы [(пумы)], тигры [(ягуары)], волки [(койоты)], лисы и кошки различного вида [(красные рыси, ягуарунди, оцелоты, тигровые кошки и другие)], и все в большом количестве; им дают есть кур в изобилии. И присмотр за этими зверями и птицами был возложен на других 300 человек. Есть и другая постройка, где находятся мужчины и женщины - монстры: карлики, горбатые, безобразные, и прочие - с другими уродствами, и каждый вид этих монстров находится в своем зале; и также есть специальные люди, на которых возложен присмотр за ними".

12 Помимо крупных кошачьих - ягуаров (длина тела 1,5-2 м, хвоста до 75 см) и пум (кугуаров, горных львов; длина тела 1-1,9 м, хвоста 60-75 см), очевидно, содержались и кошачьи меньшего размера - оцелоты (длина тела до 1 м, хвоста около 30 см), ягуарунди (эйры; длина тела до 80 см, хвоста до 60 см), тигровые кошки (маргуайо; длина тела 50-70 см, хвоста 30-40 см) и другие.

13 Гремучие змеи ядовиты, достигают длины 2,5 м, в угрожающей позе при быстрых колебательных движениях кончика хвоста с погремушкой (или трещеткой, образованной рядом свободно одетых друг на друга роговых чехликов, образующихся при очередных линьках) издают характерный сухой треск, слышимый на расстоянии до 30 м; укусы смертельны для мелких животных и опасны для человека и крупных животных. Неядовитые змеи, очевидно, различные удавы (длиной 0,5 - более 11 м).

14 Вот что сообщает один из испанских хронистов о ювелирах-мешиках: "Они превосходят ювелиров Испании, поскольку они могут отлить птицу с движущимся языком, головой и крыльями или обезьяну... с подвижной головой, языком, ногами и руками, и в руку вложить игрушку, так что кажется, что она танцует с ней. Более того, они берут слиток, половина которого из золота, а половина из серебра, и отливают рыбу со всеми ее чешуйками, причем одна чешуйка золотая, а другая - серебряная". Аскапоцалько (Azcapotzalco) - более правильное; у Берналя Диаса - Ескапусалько (Escapuzalco).

15 ...на северном побережье - в этом случае, поскольку в XVI веке испанцы называли воды Атлантического океана у Центральной Америки - Северным морем, а воды Тихого океана - Южным морем, северное побережье - это восточное побережье Центральной Америки, омываемое водами Атлантического океана. О тканях мешиков свидетельствует Кортес во втором письме-реляции Карлу V: "У Мотекусомы были куски ткани столь искусной работы, что, хотя они были изготовлены только из хлопка, без всякой примеси шелка, вряд ли можно отыскать где-либо что-нибудь подобное по яркости и разнообразию красок". Мешики умели придавать тканям вид бархата, парчи и различных мехов. А о мешикских женщинах-портнихах так говорится в мешикской поэзии: "Хорошая портниха - это художник, у нее тольтекская рука. Она управляет своими руками. Она ведет беседу с собственным сердцем, отмеряя, чертя и сшивая". Связанное с ткачеством и портняжным делом другое ремесло мешиков - составление узоров из перьев - было замечательным искусством. Мастер брал самые разнообразные по окраске перья: длинные зеленые - кецаля, ярко-красные - попугая-кардинала и других птиц - и составлял из них сложный и прихотливый узор. Затем стержни этих перьев в определенном порядке либо прикрепляли к сетчатой ткани в местах скрепления нитей, либо просто наклеивали на ткань. Этим способом изготовляли те знаменитые накидки тильматли (tilmatli) из перьев и пышные головные уборы вождей, которые так поразили испанских конкистадоров.