ЭКСПЕДИЦИЯ В ТАБАСКО

Я с несколькими товарищами, тоже ранеными, остался в Гаване. Когда мы немного поправились, мы, трое солдат, сговорились с местным жителем, Педро де Авилой, вместе отправиться в город Тринидад¹. За 10 золотых песо он согласился взять нас в свою лодку, когда отправится туда с партией хлопчатобумажных рубашек. И вот мы все с Педро де Авилой и несколькими индейцами, очень хорошими гребцами, отправились в путь.

Плыли мы вдоль берега то под парусом, то на веслах. Но однажды ночью поднялся сильнейший ветер, мы не смогли против него выгрести, и наше судно разбилось о береговые скалы. Пропал весь груз Педро де Авилы, и мы, совсем нагие - мы разделись, чтобы лучше плыть и спасти лодку, - с массой ссадин и кровоподтеков еле-еле выбрались на сушу. Пришлось надеяться лишь на Бога и с большим трудом идти пешком в Тринидад. Дорога шла берегом по острым камням, часто заливалась волнами, все время под напором ветра; как мы ни обкладывались листьями, но кожа наша лопалась и тело покрывалось мелкими язвами; особенно страдали ноги, и так как ни у кого из нас не осталось ножа, то мы камнями отбивали кору и лианами подвязывали ее в виде сандалий. Наконец, совершенно изнеможенные, мы дошли до индейского поселения Иагуарама, принадлежавшего в то время падре фрай Бартоломе де Лас Касасу², священнику, известному лиценциату и монаху-доминиканцу, тому самому, который потом был епископом Чиапы³. Индейцы дали нам поесть, и через несколько дней мы пришли в Тринидад, где мой друг и земляк, Антонио де Медина, дал мне одежду, а другие добрые люди сделали то же для моих спутников. Без денег и сильно ослабевши, добрался я оттуда в Сантьяго де Куба, столицу губернатора Диего Веласкеса, который как раз хлопотал по снаряжению новой экспедиции. Очень он мне обрадовался; ведь мы были сродни. И вот в разговоре он спросил меня: подлечился ли я настолько, чтобы вновь отправиться в Юкатан. "Эх, - сказал я, - лучше бы Вы эту страну назвали "Смерть одних, увечье других!" "Ну, - ответил он, - не Вы первый, не Вы последний; так всегда бывает с открывателями новых земель. Но зато Вам будет и великая награда от Его Величества, которому я все сие доподлинно опишу. А пока, сынок, примкни к экспедиции Хуана де Грихальвы⁴, которую я готовлю; почетное место тебе обеспечено".

Экспедиция состояла из 4 кораблей: два наших, купленных на наши средства для прошлой поездки, и два приобрел Диего Веласкес на свои деньги. Армада в то время находилась в Сантьяго де Куба. Генерал-капитаном⁵ стал Хуан де Грихальва, родственник Диего Веласкеса; капитанами других кораблей были: Алонсо де Авила⁶, Франсиско де Монтехо⁷ и Педро де Альварадо⁸. Все они имели энкомьенды с индейцами на острове Куба, и на их долю падало снабжение экспедиции хлебом и солониной; сам же Веласкес, кроме кораблей, давал арбалеты, аркебузы, безделушки для обмена.

Рассказы о солидных домах во вновь открытых землях и болтовня индейца Хульянильо, плененного на мысе Коточе, о массе золота разожгли всех, как солдат, так и жителей, кто не имел индейцев на острове. Вскоре набралось 240 товарищей, горевших желанием отправиться в "богатую страну". Каждый из них еще и от себя накупил провизии, оружия и всяких вещиц для обмена. Инструкция Веласкеса гласила: наменять как можно больше золота и серебра, поселений не основывать и вернуться на Кубу. В этой армаде веедором был некто Пеньялоса, уроженец Сеговии, а священником - Хуан Диас, уроженец Севильи; и два пилота, что плавали с нами прежде, во главе с Антонио де Аламиносом из Палоса: Камачо де Триана и Хуан Альварес "Однорукий" из Уэльвы, и четвертого звали Сопуэрта, он был уроженцем Могуэра.

Наши 4 корабля добрались в порт Матансас⁹, на северном берегу [Кубы], где находились самые крупные склады хлеба и солонины и где посему всегда назначался сборный пункт для солдат и матросов.

Оттуда-то мы, прослушав мессу, и отправились в 8-ой день месяца апреля 1518 года¹⁰. Через 10 дней мы обогнули мыс Гуанигуанико [(Punta de Guaniguanico)], который по-другому называется Санто Антон, и через 10 дней мы увидели остров Косумель¹¹, к южной части которого нас и привело течение. На берегу виднелось поселение, и предводитель наш, Грихальва, высадился со значительным отрядом. В поселении мы не нашли ни души, ибо все жители, увидев корабли, бросились бежать. В скирдах изловили мы лишь двух стариков, которые не могли быстро двигаться, и наш предводитель при помощи Хульянильо и Мельчорехо, наших индейцев с Коточе, переговорил с ними. Дал он им зеленые бусы и, обласкав, отпустил, велев позвать "калачуни", то есть касика поселка. Но они так и не вернулись.

А пока мы ждали, пришла индеанка, видная собой, говорившая по-ямайски; по ее словам, все индейцы ушли в горы. Многие из нас, и я сам тоже, понимали ее речь, сходную с кубинской¹², и мы удивлялись, как это она сюда попала. Оказалось, что она года за два до этого отплыла с острова Ямайка в большой лодке с 10 индейцами; хотели они ловить рыбу у соседних островков, но течение унесло их к Косумелю; ее мужа здесь убили, а остальных ямайских индейцев всех затем принесли в жертву идолам. Узнав все это, наш предводитель решил, что ее отлично можно послать для переговоров, ибо нашим двум индейцам он все же не доверял. Действительно, она вернулась на следующий день, никто из местных жителей не отважился прийти с нею. Это поселение мы назвали Санта Крус, так как прибыли туда в день Святого Креста¹³. Здесь было изобилие меда, хороших бататов¹⁴ и целые стада чудных мускусных свинок. Видя, что ожидание наше ни к чему не приводит, Грихальва велел отправиться дальше. Индеанка с Ямайки отправилась вместе с нами.

Шли мы в том же направлении, как и при Франсиско Эрнандесе де Кордове, и через 8 дней прибыли к поселению Чампотону, где индейцы той провинции так сильно побили нас, как я уже рассказывал. Ввиду мелководья суда наши остановились в одной легуа от берега, а мы, добрая половина всего отряда, хорошо снабженная арбалетами, аркебузами и даже несколькими фальконетами¹⁵, подплыв в лодках, высадились на берег. Индейцы с обычным своим вооружением: луками, стрелами, копьями, щитами, палицами, двуручными мечами, камнями и пращами, в доспехах из хлопчатобумажной ткани, с трубами и барабанами, у большинства из них окрашены были лица в черный цвет, а у других в алый и белый, уже ожидали нас на берегу, и по их нахальному поведению видно было, что они отлично помнят свою победу. Как ни осторожно мы приближались, но при высадке половина из нас уже получила раны. Зато на суше мы себя показали! Против их стрел мы надели панцири из хлопчатобумажной ткани, и хотя 7 солдат в том бою были убиты и более 60 были ранены, а сам Хуан де Грихальва был ранен тремя стрелами и потерял два зуба, - все же мы их опрокинули и проникли в их поселение. Все оттуда бежали; мы перевязали наших раненых и похоронили убитых. В плен захватили мы троих индейцев; среди них одного знатного. Наш предводитель отпустил их, одарив бусами и бубенцами и наказав привести касика этого поселения. Но только мы их и видели! Думается, что Хульянильо и Мельчорехо нарочно переврали им наши приказания. Трое суток оставались мы в этом поселении. И местность эта навсегда мне памятна массой саранчи. Во время боя она то и дело налетала на нас, и так как одновременно нас осыпал град камней и стрел, то мы саранчу тоже принимали за стрелы, а когда убедились в своей ошибке, то впали в еще большую: стрелы мы стали считать за саранчу, не закрывались щитами, и большой был нам от сего урон.

В дальнейшем плавании дошли мы как будто до устья большой реки, но оказалось, это не река, а великолепная обширная гавань, целый залив, глубоко вдававшийся в материк. И пилот Антон де Аламинос, конечно, заявил, что это окончание "острова", поэтому на картах морских и получилось название Бока де Терминос¹⁶. Три дня мы пробыли здесь. На берегу нашли несколько святилищ идолов, из камня и извести, со множеством идолов из глины, из дерева и из камня, изображений их божеств, одни в виде женщин, другие - змей, и множество рогов оленей¹⁷. Думали мы, что недалеко есть поселение, но вся местность оказалась необитаемой. Очевидно, эти святилища посещали торговцы и охотники, которые приплывали в ту гавань на лодках и приносили там жертвы. Действительно, охота здесь была чудесная на оленей и кроликов, и с одной лишь гончей собакой мы в один день заполевали 10 оленей и множество кроликов. Собаке нашей так тут понравилось, что она сбежала, и лишь впоследствии, когда мы были здесь с Кортесом, мы вновь завладели ею: стала она вся круглая, так и лоснилась от жира.

Осторожно продвигаясь вперед только днем, мы на третьи сутки дошли до устья большой реки, которую индейцы называют Табаско, мы же, по нашему предводителю - рекой Грихальва¹⁸, как это и отмечено на морских картах.

Промерив дно, мы убедились, что два наших судна (из-за большого размера и мелководья) не смогут войти в устье этой реки, и два остальных, взяв на буксир лодки со всеми солдатами, двинулись вверх по реке. У берегов реки виднелось такое множество индейцев в лодках с луками и стрелами, вооруженных совсем как в Чампотоне, что крупное поселение - как это и оказалось на самом деле - должно было быть поблизости. К тому же по берегам поставлены были верши, из двух мы вынули рыбу и передали на корабль, где был наш предводитель.

Не дойдя еще до поселения, за пол-легуа до него, мы отовсюду из леса слышали шум падающих деревьев: то индейцы устраивали палисады и большие заграждения для борьбы с нами. Итак, ясно было, что будет бой, и мы сами высадились на берег. Скоро к нам направилось около 50 лодок с воинами, у них были луки и стрелы, доспехи из хлопчатобумажной ткани, щиты и копья, плюмажи, барабаны. А множество других лодок с воинами находилось недалеко от первых. Готовы были и мы встретить друзей, фитили пушек и аркебуз дымились, и арбалеты были наизготове, но Наш Сеньор [Бог] надоумил попытаться вести дело миром. Велено было Хульянильо и Мельчорехо, хорошо знавшим тот язык, сказать им, чтоб они без опаски пришли бы переговорить, что у нас для них такие сообщения, какие, наверно, их обрадуют; пусть лишь приходят, и мы их одарим прекрасными вещами. И вот приблизились 4 лодки с 30 индейцами. Мы им показали нити синих бус, маленькие зеркальца и кораллы из зеленного стекла. Последние особенно обрадовали их, ибо они приняли их за камень chalchiuis¹⁹, который у них в великом почете. Далее наш предводитель с помощью переводчиков Хульянильо и Мельчорехо рассказал им, что мы прибыли из далеких земель и являемся вассалами великого императора²⁰, которого зовут дон Карлос, и что его вассалы - множество великих сеньоров и касиков; пусть и они признают его своим сеньором, тогда много добра произойдет для них; а также пусть в обмен на стеклянные бусы дадут нам еду и кур. Отвечали два индейца: один - знатный, другой - papa [(жрец)]. Припасы они нам готовы обменять, но сеньор у них уже есть, и удивительно, что мы, никогда не видев их, сразу же навязываем сеньора. Они предостерегли нас не вступать с ними в войну, как в Чампотоне, потому что у них имеется в полной боевой готовности более трех xiquipiles [(шикипилей)] воинов из всех соседних провинций; а каждый xiquipil [(шикипиль)] насчитывал 8 000 человек²¹. Они сказали также, что им известно, как несколько дней назад мы убили и ранили более 200 человек, но они куда сильнее жителей тех мест; вот почему они и готовы узнать наши намерения, о которых они сообщат всем касикам множества поселений, собравшимся здесь со своими воинами. И затем наш предводитель обнял их в знак мира, дал им несколько нитей стеклянных бус и наказал вернуться поскорее с ответом, прибавив, что иначе мы в поселение войдем силой, хотя обижать их не хотим.

Посланные вернулись, и действительно, касики и papas держали совет и решили придерживаться мира и доставить нам пищу. По обычаю же, принятому среди них всех, для мира и доброй дружбы необходимы подарки. И на другой день на мыс к пальмам, где мы разбили лагерь, пришли больше 30 индейцев, и среди них касик, и принесли рыбу жареную и кур, плоды сапоты²² и хлеб из маиса, а также жаровни с горячими углями и благовонные вещества, и всех нас окурили. Затем они расстелили на земле циновки, которые в этой земле называют petates [(петатес)], а сверху хлопчатобумажную ткань и разложили драгоценные украшения из золота, некоторые были как диадемы, а другие сделаны в виде уток, как в Кастилии, иные же - в виде ящериц, и три ожерелья из полых бусин, и другие вещи из низкопробного золота - всего на 200 песо, не более; еще принесли несколько накидок и рубашек, таких какие они носят сами, и сказали, что мы должны без обиды принять эти вещи, так как у них больше нет золота, чтобы дать нам; зато дальше, на закат солнца, имеется его великое множество; и говорили они Colua, colua и Mexico, Mexico, а мы не знали тогда ни о colua, ни о Mexico²³. Пусть сами подарки были ничтожны, все же мы радовались, что здесь есть золото. И наш предводитель Хуан де Грихальва в ответ одарил их зелеными стеклами. Затем мы решили немедленно двинуться дальше, ибо не только наши два судна были в опасности из-за северного ветра, но и мы сами должны же были отыскать место, где, по уверению индейцев, золото было в изобилии.

На второй день мы увидали поселение Аягуалолько²⁴. Множество индейцев из этого поселения виднелось на берегу со щитами, сделанными из панциря черепахи, которые так блестели на солнце, что некоторые из наших солдат приняли их сперва за золотые. Индейцы выделывали разные маневры, но мы прошли дальше этого поселения, названного нами Ла Рамбла [(La Rambla)], так оно и стало на морских картах. И скоро мы дошли до реки Тонала [(Tonala)], названной нами Санто Антон²⁵, и так это осталось на морских картах. Оттуда мы быстро дошли до большой реки Коацакоалькос²⁶, но не могли войти в лиман из-за противного ветра. Тут же открылись нам большие снежные горы [(sierras nevadas)], где снег весь год лежит на вершине, а ближе к берегу другая гора, которую мы назвали Сан Мартин²⁷, по солдату, который первый ее увидел с корабля, он был жителем Гаваны. Педро де Альварадо, командовавший самым быстрым кораблем, первым вошел в реку, которую индейцы называют Папалоапан²⁸, она с тех пор носит его имя - река Альварадо, и стал вести переговоры с индейцами из поселения Такотальпа²⁹, но получил от них лишь рыбу. Мы же должны были смотреть издали, и это вызывало большое недовольство, а Альварадо получил выговор за самовольные действия, и с тех пор все наши суда держались всегда вместе. Так прибыли все наши 4 корабля к другой реке, названной нами рекой Флажков³⁰, ибо на берегу стояла масса индейцев с длинными копьями, а на каждом копье развевался флажок из хлопчатобумажной ткани, и они звали нас сойти на берег. Это было ново и необычно.

Не знали мы еще тогда, что места эти принадлежали державе Мотекусомы³¹, великого сеньора огромного города Мешико, подобно Венеции, построенного на воде; и этот великий сеньор и король этих мест, множества провинций, повелевающий всеми этими землями Новой Испании, которые были больше в два раза нашей Испании, имел власть столь великую, что многое ему было подвластно и известно. Так знал он о нашем первом прибытии с Франсиско Эрнандесом де Кордовой, знал о битвах на Коточе и при Чампотоне, знал и о нашем втором прибытии³². Известно ему было, что нас малая горсточка и что охотнее всего мы берем золото за наши товары. Все это ему сообщили путем рисунков на нескольких холстах, сделанных из хенекена³³, как из нашего льна. И вот, узнав о нашем дальнейшем пути к северу, он велел своим губернаторам обменять наши бусы, особенно зеленые, которые они принимали за свои chalchiuis, которые у них в большой цене, на золото, а также приказал узнать, какие у нас цели. Побуждала его к этому старая грозная легенда, что с моря, со стороны восхода солнца, придут бородатые люди, которые овладеют всей здешней страной³⁴. Итак, множество индейцев великого Мотекусомы на той реке приглашали нас к себе, у них были длинные шесты, и на каждом шесте был флажок из хлопчатобумажной ткани белого цвета, которые они поднимали что было знаком мира. Мы не сразу доверились и сперва отрядили две лодки со всеми арбалетчиками и аркебузниками и вместе с ними еще 20 более проворных и готовых ко всему солдат под начальством Франсиско де Монтехо. Я тоже был прикомандирован, и мы при редкой здесь тихой погоде благополучно, благодаря Богу высадились на берег. Нас ожидали три касика, из которых один был губернатором Мотекусомы, и множестве индейцев стояли наготове с домашними птицами той земли, хлебом из маиса, плодами ананаса и сапоты и прочей снедью. Разостланы уже были циновки, и нас пригласили сесть. Все это делалось знаками, ибо наш Хульянильо, тот, что с мыса Коточе, не понимал того языка, который был мешикский.

Капитан Монтехо немедленно донес обо всем командующему Грихальве, и тот решил произвести общую высадку, согласно моим записям. Ему оказаны были большие почести, сильно, очень сильно его окурили благовонием, похожим на ладан; он же ответствовал не меньшими любезностями, дарил белые и зеленые бусы и знаками приглашал их нести золото в обмен на наши товары. Индейский губернатор распорядился, и вскоре из всех ближайших поселений стали приносить разные украшения из золота, посредственной работы, но так много, что за 6 дней нашего пребывания там мы наменяли более чем на 16 000 песо с лишком, хотя золото было низкопробное. Об этом должны были рассказать хронисты: [Франсиско Лопес де] Гомара, [Гонсало де] Ильескас, [Паоло] Ховио, которые, рассказывая про Табасо, писали все, кроме правды. И приняли во владение ту страну для Его Величества³⁵, а когда это было сделано командующим и объявлено индейцам, мы начали грузиться на корабли, одарив их рубашками из Кастилии. Взяли мы также одного индейца, чтобы у нас был переводчик, он потом крестился и был назван Франсиско, а, поскольку он был женат, вместе с ним взяли его индеанку.

Но вернемся к нашему рассказу. Отплыв оттуда, мы двигались дальше вдоль берега на север и достигли одного островка в море, с белым песком, расположенным в 3 легуа от земли; и дали мы ему название остров Белый [(isla Blanco)], так оно и осталось на морских картах. А неподалеку от этого белого островка был другой остров со множеством зеленых деревьев, и был он в 4 легуа от берега, и мы его назвали остров Зеленый [(isla Verde)]. Вскоре мы впереди увидели другой остров, больший, чем остальные, расположенные от земли в 1,5 легуа, и там было место, удобное для якорной стоянки. И приказал командующий встать на якоря. И были спущены лодки на воду, и Хуан де Грихальва вместе со многими из наших солдат отправился к островку, ибо на нем были замечены две постройки из камня и извести, хорошо сделанные, и на каждой постройке были ступени, и по ним можно было подняться к каким-то подобиям алтарей, при этих алтарях были идолы, отвратительные изображения, то были их божества. Не далее как ночью им принесли в жертву 5 индейцев; тела их, растерзанные, с вскрытой грудью и обрубленными руками и ногами, валялись еще здесь; а стены построек были в крови. С великим удивлением увидели мы все это, и острову дано было название островок Жертвоприношений [(isleta de Sacrificios)], и так это и на морских картах. Высадились мы и на материк против этого острова, где на больших дюнах сделали хижины и шалаши из веток и парусов наших судов; и прибыло, собравшись на том берегу, множество индейцев, которые пришли для обмена, неся свое золото, как и на реке Флажков. И это делалось по тому же приказу великого Мотекусомы, но приближались они к нам с опаской и не часто, а посему наш предводитель велел плыть дальше.

Остановились мы вновь на песчаном берегу и построили хижины на вершинах очень больших песчаных дюн, поскольку внизу было множество москитов. Недалеко в море лежал остров, и сам предводитель [Грихальва] с 30 отборными солдатами на двух лодках отправились туда, и мы нашли там святилище, где был очень большой и безобразный идол, которого называли Тескатлипока³⁶, там же были четыре индейца в черных очень длинных накидках с капюшонами, как у доминиканцев или каноников³⁷. Это были жрецы идола, которых обычно в Новой Испании называли papas, как я уже упоминал в другом месте. И в этот день они принесли в жертву двух мальчиков, рассекли им груди и вырванные сердца и кровь их преподнесли этому проклятому идолу. И эти жрецы подошли окурить нас тем, чем окуривали своего Тескатлипоку, поскольку мы прибыли в то время, когда они воскуряли благовоние, похожее на ладан, мы же не позволили им окуривать нас; уж очень мы были потрясены, увидев этих двух мертвых мальчиков, и видом столь величайшей жестокости. А предводитель спросил индейца Франсиско, согласно моим записям, взятого с реки Флажков, зачем это сделано; это он спросил наполовину знаками, ибо тот еще мало понимал наш язык, а, как я уже говорил, Хульянильо и Мельчорехо не знали мешикского. И отвечал ему индеец Франсиско, что в Кулуа всегда так приносят в жертву; а так как был он неумелый переводчик, то сказал: Ulua, Ulua; и вот мы назвали этот остров Сан Хуан де Улуа, ибо имя нашего предводителя было Хуан, и было это в день Сан Хуана в июне³⁸. Гавань здесь отличная и очень скоро пошла в дело; множество кораблей в ней потом исправлялось, и все товары из Кастилии для Мешико и Новой Испании здесь выгружаются.

Вернемся к нашему рассказу. К нам, находившимся на тех дюнах, приходили индейцы из поселений округи обменять свое золото в ювелирных изделиях на наши товары. Целых 7 дней пробыли мы там, несмотря на множество москитов, от которых не было нам спасения; и видя бесплодность дальнейшего плавания в то время, и зная уже достоверно, что в тех краях не было островов, а только материк с большими поселениями и огромным множеством индейцев, а хлеб из кассавы, который мы везли, сильно заплесневел, был нечист от тараканов и горчил, а солдат, что были, не хватило бы для основания поселения, итак уже 13 солдат умерли от ран, а 4 были больны, мы решили послать Диего Веласкесу весточку о себе и попросить у него поддержки, поскольку Хуан де Грихальва очень хотел основать поселение с теми немногими солдатами, что были с ним; и всегда проявлялась его душа весьма отважного и мужественного предводителя, а не так, как описал его хронист Гомара. Доставить эту просьбу мы избрали капитана Педро де Альварадо на его очень хорошем судне, которое называлось "Сан Себастьян" [(San Sebastian)], которое немного протекало, чтобы оно, кстати, было исправлено на Кубе; отправили мы все добытое золото и одежды из хлопчатобумажной ткани, а также наших больных. Каждый из наших капитанов написал Диего Веласкесу, кто как мог, реляцию о всем случившемся, и корабль отправился к острову Куба, к Веласкесу. А тот, оказывается, сам посылал уже на поиски нас.

Все время он опасался за нас и снарядил небольшое судно с несколькими солдатами, а капитаном у них был Кристобаль де Олид, идти по нашему следу; но тех настигла буря, и они вернулись. Приезду Педро де Альварадо Веласкес искренне порадовался; когда же губернатор увидел золото, да еще в изделиях, которые ему, на первый взгляд, показались очень ценными, его радости не было конца. Альварадо потом рассказывал, что Веласкес его то и дело обнимал и целовал, и что банкеты и турниры по сему поводу длились 8 дней. Слава о богатых землях, где есть золото, росла неимоверно не только на всех островах, но и в самой Испании.

Мы же, оставшиеся, все же решили продолжить открытия и, по обыкновению, двигались вдоль берега. Так прошли мы горы, которые называются Туштла, а через два дня увидели другие очень высокие горы Тушпан³⁹, и поселение около этих гор называется Тушпан. И дальше шел наш путь мимо множества поселений провинции Пануко⁴⁰, пока не встали на якорь в устье большой реки, которую мы назвали рекой Лодок⁴¹. А дело было так. Только что все наши три судна бросили якоря, как вдруг с реки понеслись на нас 20 очень больших лодок, полных индейцами-воинами с луками, стрелами и копьями, и атаковали стоявшее впереди других наше маленькое судно, капитаном его был Франсиско де Монтехо. От первого же залпа 5 солдат были ранены, и индейцы стали перерубать канаты, желая взять нас на буксир. Три их лодки мы опрокинули, а тут подоспели и другие суда, и добрая треть индейцев поплатилась за дерзость, остальные же бежали, не очень-то радостно.

Но и мы сейчас же пошли дальше, пока не дошли до мыса с таким сильным течением, что никак не могли его обогнуть. Тут-то и приняли решение вернуться на остров Куба. Причин было много. Пилот Антон де Аламинос предостерегал от дальнейшего исследования, тем более что один корабль, несколько раз напарывавшийся на рифы, дал сильную течь. Затем, приближалось зимнее, беспокойное время. Припасы пришли к концу. Среди командиров шли раздоры: предводитель наш, Хуан де Грихальва, непременно хотел основать поселение, а капитаны Алонсо де Авила и Франсиско де Монтехо были против ввиду незначительности наших сил. Всем, наконец, надоело шатание по морю, и вот мы повернули обратно, идя прежним путем, и через несколько дней дошли до местности с большой рекой Коацакоалькос, и потом дошли до реки Тонала, которую мы назвали Санто Антон, в нее мы вошли, чтобы основательно исправить поврежденное судно; в одной легуа оттуда было поселение, которое также называлось Тонала. За это время у нас перебывало множество индейцев оттуда и из других поселений, охотно меняя свои припасы и золотые вещицы. У многих индейцев этих провинций были блестящие топоры из меди, весьма изысканные и изящной формы, с расписными рукоятками. Нам и показалось, что они тоже из золота, и в течение трех дней мы наменяли их более 600 штук, радуясь им не меньше, нежели индейцы нашим стеклышкам. Один из матросов тайком выменял целых 7 штук, но другой товарищ донес на него предводителю, и ему пришлось их выдать в общую добычу. Впрочем, такие утайки были и раньше. Помнится, солдат Бартоломе Пардо побывал в какой-то постройке с идолами, которые они называют cues [(пирамиды храмов)], и взял оттуда двух идолов, курения, кремневые ножи, служащие для жертвоприношений и несколько шкатулок с разными приношениями из плохого золота. Идолов и остальное он передал предводителю, а золото оставил себе - и всего-то на 150 песо; об этом узнал Грихальва, и плохо бы пришлось солдатику, если бы мы за него не вступились.

Да, чтобы не забыть. Здесь же я посадил, возле одного из их cues, несколько апельсиновых зернышек, припасенных мною еще на Кубе. Принялись они отлично, и после нашего отплытия papas [(жрецы)], вероятно, ухаживали за чужестранными растениями, поливая их и оберегая от муравьев. Рассказываю я это потому, что это были первые апельсиновые насаждения в Новой Испании. Вся эта провинция - Коацакоалькос считалась, после завоевания, самой богатой из-за плодородных земель, рудников и наличия удобной гавани. Прекрасные здесь были пастбища, и самые видные конкистадоры поселились здесь. Был и я там и не упустил случая посетить свои апельсиновые деревья и даже пересадил их в свою энкомьенду.

Индейцы с нами очень сердечно простились - россказни Гомары и других писак о наших зверствах - сущий вздор, - и мы на всех парусах пустились к Кубе.

Через 45 дней мы прибыли туда, в Сантьяго де Куба, где был Диего Веласкес⁴². Веласкес принял нас отменно хорошо и радовался золоту, которого было еще на 4 000 песо, а с тем, что прежде было привезено Педро де Альварадо, было, значит, более 20 000 песо; иные говорили, что было еще больше. Когда же королевскую пятину захотели взять и с топоров, то оказалось, что они позеленели, и все поняли, что это чистейшая медь. Немало было смеха и шуток по поводу нашей "выгодной" мены!.. Все нравилось губернатору Веласкесу, недоволен он был лишь своим родственником, Грихальвой, хотя не было на то причины, но и Франсиско де Монтехо и Педро де Альварадо не были хороши с Грихальвой, и также Алонсо де Авила помог ему плохо. И когда тотчас же начались хлопоты по снаряжению новой армады, стали искать и нового для нее предводителя. Оставим это в стороне и расскажем, что Диего Веласкес отправлял в Испанию, чтобы Его Величество ему пожаловал патент на обмен товаров на золото, и на завоевание, и на заселение, и на распределение земель, которые были открыты.

Еще когда капитан Педро де Альварадо прибыл в Сантьяго де Куба с золотом из земель, которые мы открыли, - Диего Веласкес, опасаясь, что та первая его реляция Его Величеству, с восхвалением себя и с прошением к Его Величеству, которую взялся доставить какой-то кабальеро конфиденциально к королевскому двору, им украдена, послал своего капеллана⁴³, Бенито Мартина, предприимчивого человека, с доказательствами и письмами для дона Хуана Родригеса де Фонсеки - епископа Бургоса и архиепископа де Росано, и для лиценциата Луиса Сапаты, и для секретаря Лопе де Кончильоса, которые в то время заправляли в [Королевском Совете] по делам Индий, и Диего Веласкес записал за ними ряд индейских поселений на острове Куба, а также золотые прииски. Теперь же не мало переправил он им золотых вещиц. Так было дело; а о пользе государя совсем забыли, тем более что сам он находился тогда во Фландрии. И вот за многие его заслуги и великие издержки Диего Веласкес получил высокое отличие - он стал аделантадо⁴⁴ Кубы, по собственному почину мог снаряжать экспедиции, завоевывать земли и основывать города. Впрочем, назначение это пришло уже тогда, когда Кортес со всем флотом готовился к отплытию.

---

Примечания:

1 Тринидад (Trinidad - букв. Троица, Триединство) - испанское поселение па острове Куба, основанное Диего Веласкесом де Куэльяром в 1514 г.; ныне город Тринидад в провинции Санкти Спиритус Республики Куба.

2 Бартоломе де Лас Касас (Bartolome de Las Casas) (1474 г. - 1566 г.) - защитник индейцев, испанский гуманист, публицист и историк; уроженец города Севилья, в конце 80-х годов XV в. поступил в Саламанкский университет, вероятно в 1493 г. закончил обучение, получил степень бакалавра, и потом в 1498 г. или 1499 г. был удостоен следующей ученой степени-лиценциата права; весной 1502 г. он прибыл на остров Эспаньола и вступил во владение энкомьендой своего умершего отца Педро де Лас Касаса, там же он стал священнослужителем, монахом-доминиканцем, участвовал в походе на остров Куба (1511 г. - 1514 г.) конкистадоров во главе с Диего Веласкесом де Куэльяром; в 1519-1521 гг. миссионер в Венесуэле и в 30-х годах XVI в. - в Гватемале; в 1544-1550 гг. епископ провинции Чиапа; в 1551 г. вернулся в Испанию. Бартоломе де Лас Касас написал 80 трудов (наиболее известные: "История Индий", "Апологетическая история", "Сокровища Перу", "Краткое донесение о разорении Индий", "Трактат о рабстве индейцев" и др.), из которых ему удалось издать лишь 8, большая часть его трудов пролежала в архивах более 300 лет после его смерти, а некоторые не изданы до сих пор; его труды -важный источник по истории и этнографии Америки.

3 Чиапа (Chiapa) - провинция; ныне штат Чьяпас (Chiapas) Мексики.

4 Хуан де Грихальва (Juan de Grijalva) (ок. 1489 г. - 1527 г.) - конкистадор, приближенный Диего Веласкеса де Куэльяра, участвовал под его командой в завоевании острова Куба; в 1518 г. был назначен главой экспедиции из 4 кораблей, обследовавшей часть побережья полуострова Юкатан, от острова Косумель до залива Кампече, далее проплывшей вдоль побережья до Пануко; эти земли Хуан де Грихальва назвал Новой Испанией; первый из европейцев узнал о государстве мешиков; позднее Хуан де Грихальва, участвуя в завоевании Никарагуа, погиб в долине Уланче в 1527 г.

5 Генерал-капитан (capitan general - букв, всеобщий предводитель) - командующий, полководец; генерал-капитан возглавлял военные силы на определенной территории или самостоятельное войско.

6 Алонсо де Авила (Alonso de Avila), у Бартоломе де Лас Касаса в "Истории Индий" (Книга III, глава 109) он назван Франсиско де Авила, - конкистадор; племянник конкистадора Хиля Гонсалеса де Авилы; капитан одного из судов в экспедиции Хуана де Грихальвы (1518 г.); участник похода Эрнана Кортеса (1519 г.) и завоевания государства мешиков; зять Фраисиско де Монтехо, с 1531 г. участвовал в завоевании Юкатана.

7 Франсиско де Монтехо (Francisco de Montejo) (ок. 1479 г. - 1548 г.) - конкистадор; капитан одного из судов в экспедиции Хуана де Грихальвы (1518 г.); участвовал в походе Эрнана Кортеса (1519 г.), командовал кораблем; впоследствии, получив титул аделантадо, он начал завоевание Юкатана, но неудачно, его дело с большим успехом продолжил его сын, также Франсиско де Монтехо; умер от болезни.

8 Педро де Альварадо (Pedro de Alvarado) (ок. 1490 г. - 1541 г.) - конкистадор; с 1511 г. участвовал в экспедициях на острова Карибского моря, до 1518 г. - в Санто Доминго, затем на Кубе; капитан одного из судов в экспедиции Грихальвы (1518 г.); участник похода Кортеса (1519 г.), командовал кораблем, был ближайшим соратником Кортеса при завоевании государства мешиков; с 1523 г. совершил несколько походов в Гватемалу; в 1524 г. обследовал побережье от залива Теуантепек до залива Фонсека; генерал-капитан Гватемалы (1524-1534 гг. и 1538-1541 гг.); смертельно ранен при подавлении восстания индейцев, отступая после неудачного штурма Ночиштлана; на вопрос, что у него болит, ответил: "Душа".

9 Матансас (Matanzas) - гавань и порт на северном побережье острова Куба.

10 8 апреля 1518 г. - это по старому стилю, а по новому - 18 апреля 1518 г.

11 Остров Косумель (isla Cozumel) - в Карибском море, отделенный узким проливом от полуострова Юкатан.

12 ...сходную с кубинской... - очевидно аравакский язык, поскольку индейцы-араваки к началу конкисты населяли остров Ямайка (искаженное аравакское Хаймака - Остров родников) и остров Куба; на Кубе они соседствовали с племенами индейцев-таино (которые появились на Кубе в VII-IX вв. н. э.) и индейцев-сибонеев (на Кубе за 4 000 лет до н. э.).

13 ...в день Святого Креста - 3 мая 1518 г. (по старому стилю, а по новому - 13 мая 1518 г.), в честь дня прибытия на остров Косумель по празднику римско-католической церкви. Вот что сообщает о начале плавания Грихальвы Диего де Ланда в "Сообщении о делах в Юкатане": "...Они взяли с собой того же пилота Аламиноса. Прибыв на остров Косумель, пилот увидел оттуда Юкатан. Но в первый раз, с Франсиско Эрнандесом [де Кордовой], он поплыл направо, а [на этот раз] повернул налево, чтобы узнать, остров ли это. Они поплыли по заливу, названному ими [заливом] Ассенсьон [(Ascencion - Вознесение; во времена конкисты заливом Ассенсьон называли весь Гондурасский залив, а ныне название "Ассенсьон" носит лишь бухта южнее о. Косумель на восточном берегу Юкатана)], потому что в этот день они вошли в него." О плавании на юг от Косумеля рассказывает участник этой экспедиции Хуан Диас: ".. .пристать было невозможно, и мы плыли день и еще ночь вдоль берега. И другой день до заката солнца, и мы увидели вдали город или поселение [(очевидно это был древний город индейцев-майя - Тулум)], такой большой, что город Севилья не мог показаться ни больше ни лучше; и в нем заметили одну очень большую башню. А на берегу было множество индейцев с двумя флагами которые они поднимали и опускали, подавая нам знак приблизиться к ним, но капитан [Грихальва] не велел идти".

14 Батат (batata) - сладкий картофель (лат. Ipomea batatas), растение семейства вьюнковых; родина - Мексика и Центральная Америка; возделывается с древнейших времен, его мучнистые корневые клубни (обычно весом 200-500 г) употребляют в пищу.

15 Фальконет (falconete от ит. falconetto) - старинная пушка небольшого калибра, стрелявшая ядрами диаметром приблизительно 2 дюйма (5 см). Вот мнение об открытии Новой Испании Бартоломе де Лас Касаса из "Краткого донесения о разорении Индий": "...В году 1518 была открыта Новая Испания, что сопровождалось большими войнами и стоило многих жизней. Под предлогом, что едут заселять новые земли, туда отправились для разбоя и убийств те, кто называл себя христианами. И начиная с 1518 года до сего дня, а ныне уже 1542 год, продолжаются жестокая тирания и несправедливость, которые христиане проявили в отношении индейцев, христиане, потерявшие всякий стыд перед Богом, королем, даже перед самими собой! Такие жестокости, такие разрушения, убийства, грабежи и насилия творятся на этой большой земле, что все, бывшее ранее, меркнет в сравнении с тем, что они тут проделали... Кое о чем я расскажу!.. Но если даже я буду протестовать и проклинать, то все равно и тысячной доли всего этого ужаса не смогу описать..."

16 Бока де Терминос (Boca de Terminos - Устье Конца) - Лагуна де Терминос (Laguna de Terminos). Полуостров Юкатан долгое время считался островом. Так, в заключенном договоре (Capitulation) о завоевании Юкатана императора Карла V с Франсиско де Монтехо от 8 декабря 1526 г. Юкатан назван "островом". Первая карта, на которой он показан как часть материка, относится к 1527 г.; в последний раз Юкатан показан как остров на карте Николаи 1603 г.

17 Либо мазам (лат. Mazama) - род парнокопытных млекопитающих семейства оленей, эндемичный для Америки; длина тела 0,9-1,3 м, масса 18-25 кг, либо виргинских оленей (лат. Odocoileus virginianus) - род парнокопытных млекопитающих семейства оленей, длина тела 1,8-2 м, масса 48-145 кг 18 Река Грихальва (Rio Grijalva) - на юго-востоке Мексики, длина 650 км, верховья - в Гватемале, впадает в залив Кампече, в низовьях сливается с рекой Усумасинта.

19 ...камень chalchiuis - точнее chalchihuitl (чальчиуитль) - нефрит,

20 В 1518г. Карл Габсбург еще не был императором "Священной Римской империи германской нации" Карлом V; он им стал позднее - в 1519г.

21 Шикипиль (xiquipil); каждый шикипиль насчитывал 8 000 воинов.

22 Сапота, сапотовое дерево (лат. Calocarpum sapota) - растение семейства сапотовых, растет в Центральной Америке; дерево (высотой около 20 м) с очень крупными листьями; плоды (также называемые сапота) шаровидные (диаметр 8-20 см) красновато-коричневые с очень сладкой розовой или красноватой мякотью и одним крупным семенем.

23 ...Colua... Mexico... - то есть мешики со своей столицей Мешико (Теночтитлан); кулуа (колуа) - потомки тольтеков, а мешики считали себя их наследниками и продолжателями их рода, так как мать первого верховного правителя государства мешиков Акамапичтли (1376 г. - 1395 г.), дочь правителя Кулуакана - Иланкуэитль, была из кулуа, и после этого мешиков часто называли кулуа (колуа). Кортес в письмах-реляциях Карлу V называет мешиков кулуа (Culua). Так, в третьем письме-реляции он сообщает: "Как сеньор Мешико-Теночтитлана, так и все другие сеньоры Кулуа (которые этим именем Кулуа называются и известны во всех землях и провинциях в этих местах, подвластных Теночтитлану)..."; мешики относятся к родственной по языку (юто-астекские (uto-azteca) языки) группе племен (индейское название - науа (nahua), язык науа - науатль (nahuatl)), живших на территории современных Мексики (тлашкальцы, чальки, тескокцы тепанеки, мешики и др.), Гватемалы, Гондураса, Сальвадора и Никарагуа.

24 ...поселение Аягуалолъко (Ayagualulco) - Ла Рамбла (La Ramla - Набережная).

25 Река Топала (Rio de Tonaki) - река Санто Антон (Rio de Santo Anton); очевидно это река Педрегаль (Rio Pedregal).

26 Река Коацакоалькос (Rio Coatzacoalcos) - более правильное; это название сохранилось и поныне; у Берналя Диаса -Гуасакалько (Rio Guazacalco).

27 Гора Сан Мартин (Sierra de San Martin).

28 Река Папалоапан (Rio Papaloapan) - река Альварадо (rio de Alvarado); это название сохранилось и поныне; у Берналя Диаса - Папалоаба (Rio Papaloaba).

29 Поселение Такотальпа (pueblo Tacotalpa) - около совр. Тлакотальпана (Tlacotalpan).

30 Река Флажков (Rio de Banderas) - Хамапа (Jamapa).

31 Мотекусома (науа Motecuhzoma - Гневный Властелин; Мотекусомацин (Motecuhzomatzin)) - более правильное; у Берналя Диаса - Монтесума (Montezuma). Мотекусома II, Шокойоцин (науа Xocoyotzin - Высокочтимый Молодой; хосоуо - молодой, tzin - высокочтимый, прибавка, которую носила только высшая знать), (1467 (?) г. - 1520 г.), с 1503 г. -IX верховный правитель государства мешиков. Как уэй тлакатекутли (науа huey tlacatecuhtli - великий повелитель владык) он осуществлял верховную военную и политическую власть и как уэй тлатоани (науа huey tlatoani - великий говорящий [с богами]), он будучи всеобщим жрецом, осуществлял верховную религиозную власть; он вел постоянные войны, стараясь удержать завоеванные территории и присоединить новые; приносил многочисленные человеческие жертвы богам. Вот список всех верховных правителей государства мешиков (они все носили титулы уэй тлакатекутли и уэй тлатоани) и годы их правления: I - Акамапичтли (1376 г. - 1395 г.); II - Уицилиуитль (Перо Колибри) (1395 г. - 1414 г.); III - Чимальпопока (Дымящийся Щит) (1414 г. - 1428 г.); IV- Ицкоатль (Обсидиановый Змей) (1428 г. - 1440 г.); V- Мотекусома I (Илуикамина - Небесный Лучник; дед Мотекусомы II) (1440 г. - 1469 г.); VI - Ашаякатль (отец Мотекусомы II) (1469 г. - 1481 г.); VII - Тисок (1481 г. - 1486 г.); VIII - Ауицотль (1486 г. - 1503 г.); IX - Мотекусома II (1503 г. -1519 г.); X - Куитлауак (1520 г.); XI - Куаутемок (1520 г. - 1521 г.).

32 Очевидно, что Мотекусома II знал об экспедициях Кордовы и Грихальвы, так как у Лагуны де Терминос, до которой добирались обе экспедиции, в Шикаланко находился гарнизон мешиков, и эта область была подвластна мешикам.

33 Хенекен (лат. Agave fourcroydes) - многолетнее растение рода агава, семейства агавовых, растет в Центральной Америке; высота ствола до 1,2 м, а диаметр 25 см, цветонос высотой до 7 м, листья серо-зеленые крупные жесткие длиной до 140 см, из них получают волокно, называемое также хенекен, из которого делают бумагу, веревки, грубую ткань.

34 Очевидно имеется ввиду легенда о Кецалькоатле. Кецалькоатль (Quetzalcoatl - Пернатый Змей) - верховное божество тольтеков, одно из главнейших божеств Центральной Америки (у майя известен как Кукулькан), у народов науа (мешиков и др.) бог науки, покровитель жрецов, его главный культовый центр был в Чолуле; имел много ипостасей (Эекатль - бог ветра, Тлауискальпантекутли - бог планеты Венера и др.). Кецалькоатль изображался в виде бородатого человека со змеей или в виде человека-змея, покрытого перьями. Помимо божества Кецалькоатля был и исторический Кецалькоатль. Чтобы лучше понять индейцев, считавших, что было уже 4 мира (эры, человечества) - 4 Солнца (а современный мир - Пятое Солнце), и ожидающих возвращения божества, уплывшего на восток (что сыграло на руку конкистадорам), приведем легенду о Пяти Солнцах и Кецалькоатле. Первый мир - Первое Солнце (солнцем в нем был Тескатлипока) был владением тьмы без надежды на избавление, в нем жили созданные богами гиганты, которые не умели и не хотели обрабатывать землю, и их растерзали ягуары, и первый мир погиб. Второй мир - Второе Солнце (солнцем в нем был Кецалькоатль) был чистым, благоприятным для людей; он был уничтожен ураганами, а люди превратились в обезьян. Третий мир - Третье Солнце (солнцем в нем был Тескатлипока) погиб от огня. Четвертый мир - Четвертое Солнце (солнцем в нем был Кецалькоатль), люди радовались жизни, ибо тогда она была прекрасна; этот мир погиб от великого потопа, во время которого люди превратились в рыб. Пятый (современный) мир - Пятое Солнце (солнцем должен был стать Тескатлипока, но стал Уицилопочтли, так как его народ - мешики - заняли господствующее положение в известном индейцам мире, получив власть над столь многими народами и землями). Этот мир должен погибнуть от страшных катаклизмов (землетрясений и др.). Каждые 52 года мир подвергается опасности быть уничтоженным, поэтому индейцы со страхом встречали окончание такого цикла и ждали начала нового, совершая в это время различные церемонии, посты, процессии, жертвоприношения, тогда же гасились все огни и зажигался новый (при этом совершались человеческие жертвоприношения), а от него зажигались и все остальные. Теперь об историческом Кецалькоатле. В начале X века в долину Мехико вторглись завоеватели во главе с Мишкоатлем, они захватили область теотиуаканской культуры и ассимилировали ее (из Теотиуакана была жена Мишкоатля - Чимальман), получив название тольтекатль (с науа - мастера). Мишкоатль из своей столицы Кулуакан начал захват долины; в это же время у Мишкоатля и Чимальман родился сын, его назвали Се Акатль Топильцин (по году рождения, Се Акатль - 1 Тростник). Вскоре Мишкоатль погиб от руки узурпатора (по другой версии их несколько и они его братья), а его сын, живя в семье своей матери, воспитывался в традициях культуры Теотиуакана и впоследствии стал верховным жрецом бога Кецалькоатля и, согласно традиции, принял его имя. Затем Се Акатль Топильцин Кецалькоатль направился в Кулуакан и покарал убийцу (убийц) своего отца. После этого он стал правителем тольтеков и в 980 г. основал новую столицу - город Тула (или Толлан). Согласно легенде, он научил тольтеков наукам: письму, астрономии, календарю, медицине и др., научил ткать хлопковые ткани, украшать одежду перьями; он запрещал и осуждал пьянство, войну, насилие, человеческие жертвоприношения (велел всем и сам приносил в жертву богам золото, драгоценные камни, перья и пр.). Все было очень хорошо в течение 19 лет - страна процветала и богатела. Но Кецалькоатля победили Уицилопочтли и Тескатлипока (скорее всего те, кто им поклонялся). Так, они или победили его в ритуальной игре в мяч, или напоили его и спровоцировали на близость с сестрой - прекрасной Шочикецаль, то есть он нарушил моральные и религиозные правила и запреты. Поэтому он во исполнение акта самоочищения оставил Тулу и направился в Коацакоалькос, по пути основав город Чолула. По легенде Уицилопочтли и Тескатлипока впустили в Тулу ложь, беспорядки, страх, болезни, войну, человеческие жертвоприношения и смерть. Когда Се Акатль Топильцин Кецалькоатль добрался до Мексиканского залива, он сел в лодку (или на плот из змей) и уплыл на восток, пообещав, что вернется в год 1 Тростника (в конце XV - начале XVI вв. это 1519 г.) и накажет своих обидчиков; согласно некоторым вариантам Кецалькоатль называл и год гибели Пятого (современного) мира (Пятого Солнца) - это 2012 г.

35 "Ввод во владение" - формальный юридический акт, которым испанская корона и конкистадоры пытались узаконить свои колониальные захваты и грабежи в Новом Свете. Едва конкистадоры проникали в неведомую землю, как их предводитель, не зная, сколь велика она и удастся ли ее завоевать, богата она или бедна, спешил объявить ее собственностью испанской короны. Во время этой церемонии зачитывался в присутствии первых попавших под руку, чаще всего согнанных силой индейцев или находившихся на расстоянии, часто даже не слышавших, что говорили конкистадоры, специальный документ - "Рекеримьенто" (Требование; ниже приведен его полный перевод), совершалось богослужение, уничтожались языческие идолы, водружался высокий крест. В том случае, если индейцы и слышали слова конкистадоров, они, не знавшие ни слова по-испански, не понимали, да и не в состоянии были понять, даже в том случае, если им и переводили, того, о чем говорилось в "Рекеримьенто". Однако поведение их - будь то враждебное безмолвие или веселое оживление при виде нового и экзотического, с их точки зрения, спектакля - всегда лицемерно истолковывалось как "добровольное согласие" сделаться рабами и отдать свое имущество на разграбление. После церемонии эскривано составлял "Акт о введении во владение", который подписывался предводителем конкистадоров, свидетелями испанцами, заверялся подписью эскривано и скреплялся печатью. "Рекеримьенто" было выработано в 1508 г. по приказу короля Фердинанда V ученой комиссией из юристов и богословов во главе с видным испанским юристом Паласьосом Рубьосом. Вероятно, впервые "Рекеримьенто" было оглашено в 1508 или 1509 г. завоевателем Урабы - Алонсо де Охедой. В 10-х - 20-х гг. XVI в. "Рекеримьенто" зачитывали конкистадоры под командой Диего Веласкеса де Куэльяра, Хуана Пенсе де Леона, Васко Нуньеса де Бальбоа, Педро Ариаса де Авилы, Эрнана Кортеса, Франсиско Писарро и других. В 1542 г. вице-король Новой Испании Антонио де Мендоса приказал оглашать "Рекеримьенто" при усмирении восставших индейцев, а в Чили оно применялось и в XVII в. "РЕКЕРИМЬЕНТО, КОТОРОЕ ДОЛЖНО ПРЕДЪЯВЛЯТЬСЯ ЖИТЕЛЯМ ОСТРОВОВ И МАТЕРИКОВ МОРЯ-ОКЕАНА, ЕЩЕ НЕ ПОДЧИНЕННЫХ КОРОЛЮ, НАШЕМУ СЕНЬОРУ. От имени высочайшего и всемогущего и всекатолического защитника церкви всегда побеждающего и никогда и никем не побежденного великого короля дона Фернандо V [(Фердинанда V; потом от имени Хуаны "Безумной" и ее сына дона Карлоса - императора Карла V, после от имени его сына - Филиппа II)], повелителя Испании, Обеих Сицилии, Иерусалима, и островов и материков Моря-Океана, укротителя варваров и от имени высочайшей и всемогущей сеньоры королевы доньи Хуаны, дорогой и любимой дочери короля - Я, ... их слуга, их вестник, их капитан, извещаю вас и требую, чтобы вы хорошо усвоили, что Бог, Наш Сеньор единый и вечный, сотворил небо и землю, и мужчину и женщину от коих произошли мы и вы, и все сущие в мире этом и те люди, что будут детьми и потомками. Со дня сотворения мира народилось такое множество поколений людских, что стало необходимым разделение всех живущих на земле и возникло много королевств и провинций, ибо если бы осталось все человечество в одном месте, не смогло бы оно прокормить себя должным образом. И избрал из всех сущих Наш Сеньор Бог одного, достойнейшего, имя которого было Сан Педро [(Святой Петр)], и над всеми людьми, что были, есть и будут во вселенной, сделал его, Сан Педро, владыкой и повелителем, и обязал Наш Сеньор Бог всех подчиняться ему, Сан Педро, безропотно, и повелел Бог, чтобы на веки вечные был он главой рода человеческого и чтобы веления его исполняли все люди, где бы они ни проживали и к какой бы секте или вере они ни относились бы, и дал Бог весь мир Сан Педро, дабы вся земля была королевством и владением его. И повелел ему Бог, чтобы в Риме воздвиг он престол свой, ибо не было места, столь удобного для того, чтобы править миром, чем этот город; но дозволил ему Бог, если будет в том необходимость, переносить престол свой в любое место и оттуда управлять всеми людьми - христианами, маврами, иудеями, язычниками и иными, какую бы веру они ни исповедывали и к какой бы секте они ни принадлежали. И назвали Сан Педро - Папой, что означает "хранитель высочайший и могущественный", ибо есть он отец и хранитель истинный всех людей. И Сан Педро подчинились и признали его сеньором и королем и владыкой вселенной все, что в те времена жили на земле, и также подчинились и признали королями и владыками всех Пап, что после Сан Педро избирались, и так было и велось доныне, и так ведется теперь, и так будет до скончания мира. Один из бывших Понтификов, что занимал престол Сан Педро, как сеньор всего мира, дал в дар эти острова и материки Моря-Океана со всем тем, что на них есть, названным королям и их преемникам, нашим нынешним сеньорам, и дар сей засвидетельствован в должной форме особыми грамотами, каковые вы можете увидеть, если того пожелаете. И так как Их Высочества суть короли и сеньоры этих островов и материков в силу указанного дара, и так как почти все живущие на этих островах и материках признали, что Их Высочества действительно являются королями и сеньорами здешних земель, и стали служить Их Высочествам и служат и ныне покорно и без сопротивления, то необходимо, чтобы вы, без промедления, будучи ознакомленными со всем, что выше сказано для наставления вас в святой вере, по своей доброй и свободной воле, без возражений и упрямства стали бы христианами, дабы Их Высочества могли принять вас радостно и благосклонно под свое покровительство и чтобы могли Они вас и прочих Своих подданных и вассалов обложить податями. И в силу изложенного я прошу вас и я требую от вас, чтобы, поразмыслив должным образом над тем, что было вам сказано, и взяв в толк вышесказанное, - а на это вам дан будет срок, нужный и справедливый, - признали бы вы католическую церковь сеньорой и владычицей вселенной, а Верховного Понтифика, называемого Папой, и короля и королеву, наших сеньоров, вы также признали бы сеньорами и королями этих островов и материков, в силу упомянутого дара, и допустили бы и дали бы возможность присутствующим здесь католическим священнослужителям объявить и проповедовать вышесказанное. Если поступите вы так, то сотворите благо, и Их Высочества и я от Их имени примем вас с любовью и лаской, и оставим вам жен ваших, детей ваших и достояние ваше, и будете вы свободными, и не обратят вас в рабство, и позволено будет вам поступать так, как вы желаете, и так, как считаете нужным, и не принудят вас креститься (хотя, подобно всем жителям этих островов, вы, вероятно, сами изъявите желание обратиться в нашу святую веру, как скоро поведают вам правду о ней), и дадут вам Их Высочества много привилегий и льгот и окажут вам многие милости. Если же не сделаете требуемого или хитростью попытаетесь затянуть решение свое, заверяю вас, что с помощью Бога я пойду во всеоружии на вас и объявлю вам войну и буду вести ее повсеместно и любыми способами, какие только возможны, и вас подчиню деснице Их Высочеств и святой католической церкви, и вас и ваших жен и детей велю схватить и сделать рабами, и как таковыми буду владеть и распоряжаться, в зависимости от велений Их Высочеств, и вам причиню наивозможнейшее зло и ущерб, как это следует делать с вассалами, которые не желают признавать своего сеньора и сопротивляются и противоречат ему. И заранее уведомляю вас, что смертоносные бедствия, что от этого произойдут, лягут на вашу совесть, и вы будете в них виновными, а не Их Высочества, и не я, и не эти рыцари, что пришли со мной. И прошу здесь присутствующего эскривано засвидетельствовать все то, что я прошу и требую, а всех, кто со мной явились, быть истинными свидетелями".

36 Тескатлипока (Tezcatlipoca - Дымящееся Зеркало) - одно из главных божеств в религии и мифологии мешиков, тесно связан с Уицилопочтли, олицетворяет солнце как губительное начало, ночь, "утреннюю и вечернюю звезду", повелевает четырьмя сторонами света. Ему приносились человеческие жертвы. В руках и глазницах статуй Тескатлипоки помещались зеркала из обсидиана, по мнению мешиков, в них отражалось все происходившее в мире; его главный культовый центр был в Тескоко. Испанцы, очевидно, стали свидетелями ежедневного человеческого жертвоприношения мешиков Уицилопочтли и Тескатлипоке. Доминиканский монах Диего Дуран (1538 г. - 1588 г.) в труде "Ритуалы и праздники древних мешиков" так описывает человеческое жертвоприношение у мешиков. На вершине пирамиды языческого храма в ожидании жертв стояли 6 жрецов в длинных накидках, их лица были вымазаны сажей, а волосы подвязаны кожаными лентами, один из них держал деревянное ярмо, вырезанное в виде змеи. "Они по очереди хватали жертвы, один жрец за одну ногу, другой - за другую, еще двое за руки, потом жертву опрокидывали спиной на жертвенный камень, где на нее набрасывался пятый и закреплял ярмо на шее. Главный жрец разрезал грудь жертве и с поразительной проворностью вынимал сердце; теплое дымящееся сердце поднимали к солнцу, и этот пар предназначался ему в дар, затем жрец поворачивался к идолу и прикладывал сердце к его лицу [кормя его]. После того, как сердце было вынуто, тело жертвы скидывали с пирамиды по ступеням. Между жертвенными камнем и началом ступеней было не более двух пье [(pie - мера длины, 1 пье = около 30 см)]".

37 Доминиканцы - члены римско-католического нищенствующего монашеского Ордена Сан Доминика (создан в 1215 г. испанским дворянином, монахом Домиником (Святым Домиником) для борьбы с ересью; второе его название - Орден Проповедников); сами доминиканцы переводили свое название как "божьи псы" (лат. - domini canes), возглавляли инквизицию, жестоко расправлялись с еретиками, принимали активное участие в колонизации Нового Света. Каноники - в римско-католической церкви - члены капитула.

38 ...В день Сан Хуана в июне... - день рождения Иоанна Крестителя (Предтечи), неподвижный церковный праздник, празднуемый римско-католической церковью 24 июня; 24 июня 1518 г. - это по старому стилю, а по новому - 4 июля 1518г.

39 Поселение Тушпан (Pueplo Тихрап) - более правильное; у Берналя Диаса - Тушпа (Тихра); ныне город Тухпан де Р. С. (Тихрап de R. С.) около устья реки Тухпан.

40 Пануко (Раписо) - провинция, расположенная по берегам реки того же названия; ныне эта территория входит в штат Веракрус современной Мексики.

41 Река Лодок (Rio de Canoas) - вероятно, река Пануко.

42 Город Сантьяго де Куба был резиденцией Диего Веласкеса де Куэльяра. Бартоломе де Лас Касас писал в"Истории Индий": "(Книга III, глава 114) ...Но когда Грихальва прибыл в город [Сантьяго де Куба] и явился к Диего Веласкесу, тот не только не отблагодарил его за все его усердие и за золото, которое он прислал с Альварадо, а также привез сам, но, напротив того, по своему обыкновению сильно разбранил его обидными словами за то, что тот, не осмелившись отступить от полученного повеления и приказа, отказался дать разрешение своим подчиненным заселить эти земли, хотя все его о том просили; а в этом случае осуждающий сам достоин еще большего осуждения: нехорошо упрекать своего верного и преданного слугу и родственника, который ни в чем не захотел отступить от полученного приказа, несмотря на то, что ему первому была бы от того величайшая выгода, так как он мог бы разбогатеть и возвыситься, а заодно приутихло бы и недовольство людей из его отряда, вызванное тем, что он не дозволил им заселять земли. Все это поведал мне сам Грихальва в городе Санто Доминго в 1523 году, куда он прибыл, всего лишившись и в крайней бедности..."

43 Капеллан (лат. capellanus) - в данном случае священник при домашней часовне (церкви).

44 Аделантадо (adelantado от adelantar - идти впереди, возглавлять) - во времена конкисты правитель, стоявший во главе гражданской и военной организаций завоеванных земель. Этот титул давался испанской короной первооткрывателям и предводителям отрядов конкистадоров, титул давал обширные военные и административные права (в том числе, право совершать завоевательные походы, основывая города, взимая подати и др.).