Пророчества майя к "Двадцатилетию" Пятый Ахав
Благодаря записям о смене мировых эпох, ожидаемой 23 декабря 2012 года, пророчества индейцев майя вызывают интерес многих наших современников. Между тем, это предсказание – не единственное, сделанное в старину индейскими мудрецами. Майя, по крайней мере, те из них, кто населял в X – XV веках полуостров Юкатан, чрезвычайно заботились о познании будущего. Разделы, посвященные пророчествам, составляют существенную часть трех из четырех сохранившихся до настоящего времени иероглифических рукописей майя – Дрезденской, Мадридской и Парижской. Испанский конкистадор Б. Диас дель Кастильо описывает сцену прорицания, виденную им на острове Косумель весной 1519 года: "Однажды утром дворик, в котором находились идолы, заполнился множеством индейцев и индеанок, воскурявших смолу, которая как наш ладан; и так как это было для нас в новинку, мы остановились внимательно посмотреть на все. Вскоре над святилищем поднялся старый индеец в широком плаще, который был жрецом этих идолов, и через некоторое время он начал пророчествовать; и Кортес, и все наши смотрели, чем кончится эта черная проповедь. Кортес спросил у Мельчорехо, очень хорошо понимавшего этот язык, о чем говорит старый индеец, и узнал, что он предрекает плохие вещи" [1.P.78]. Многие испанские авторы (А. де Ремесаль, Д. де Ланда, А. де Эррера, Б. де Лисана, Х. де Торкемада) упоминают о собрании мудрецов в доме чилана (жреца-прорицателя) Балама, состоявшемся по некоторым сведениям в 1527/1528 году, вскоре после высадки на Юкатане экспедиции Ф. де Монтехо, на котором были произнесены пророчества, связанные с приходом чужеземцев. Значительные по объему тексты пророческого характера содержатся в записанных латинскими буквами на языке майя так называемых "Книгах чилана Балама" (или просто "Книгах Чилам Балам"), в первую очередь, в рукописях из Чумайеля, Тисимина, К'ава, а также в выполненных между 1837 и 1840 годами юкатанским знатоком древностей Хуаном Пио Пересом копиях рукописей из Мани, позже утраченных ("Кодекс Переса I" и "Кодекс Переса II").
Пророческие тексты "Книг Чилам Балам" можно условно разделить на три группы. Первую составляют пророчества, связанные с определенными событиями, в первую очередь, с приходом испанцев. Среди них особенно широко представлены разные редакции прорицаний, будто бы произнесенных в доме чилана Балама.
Две другие группы представляют собой предсказания, связанные с определенными календарными периодами.
В текстах "Книг Чилам Балам" мы встречаемся с тремя составляющими календаря майя. Первая – это 260-дневный цикл, условно называемый также "цольк'ин" ("порядок дней"). Он образуется сочетанием двух элементов: числа 13-суточной "недели" и названием дня в двадцатидневном "месяце" (впрочем, как остроумно заметил В.И. Кожанчиков, 13-дневку, счет дней в которой идет по числам, следовало бы называть месяцем, а 20-дневку, единицы которой обозначаются названиями – неделей [2. C.338]), например, 1 Ахав, 2 Имиш, 3 Ик' и т.д. Вторая составляющая – год хааб, состоящий, как и наш обычный, из 365 суток, разделенных, однако, не на 12, а на 18 месяцев по 20 дней и 5 дополнительных дней. В записи даты указывалось название месяца и число дня в нем: 1 Поп, 2 Поп и т.д. Ввиду совпадения числа дней в месяце хааба с двадцатидневкой каждый месяц одного года начинался в одинаковый день двадцатидневки, но с наступлением следующего года название начального дня менялось. Однако, поскольку начало года смещалось ровно на пять дней, четверть двадцатидневки, через четыре года название начального дня повторялось, так что месяц и год могли начинаться только в один из четырех дней двадцатидневки. На Юкатане XVI века такими днями были К'ан, Мулук, Хиш и Кавак. Полная дата "цольк'ина", с которой начинался хааб, повторялась каждые 4 х 13 = 52 года. Такая дата – название дня "цольк'ина", выпадавшая на 1 число месяца Поп – служила одновременно названием соответствующего хааба.
Третья составляющая календаря майя, представленная в "Книгах Чилам Балам" – счет к'атунов или "двадцатилетий". Исходно к'атун представлял собой период из 7200 дней, обозначавшийся названием его последнего дня в "цольк'ине". Так как 7200 кратно 20 это всегда был один из дней Ахав, с числом недели, уменьшавшимся в каждом следующем к'атуне на 2 (13 минус остаток от деления 7200 на 13). Окончание к'атуна, являвшееся одновременно началом следующего, называлось "вуц' к'атун", "сгиб двадцатилетия". Д. де Ланда так описывает счет кат'унов: "… Они имели также определенный способ счета времени и своих дел по годам, считая тринадцать двадцаток, с одним из двадцати знаков (из) их месяцев, который они называют "Ахав", не по порядку, но следуя назад … На своем языке они называют эти периоды к'атунами, и с ними замечательно осуществляли подсчет лет; так что было легко старику, о котором я говорил в главе первой, рассказать о событиях, которые, как он сказал, имели место 300 лет назад. И если бы я не был знаком с этими их подсчетами, то не поверил бы, что можно так помнить о такой старине. Кто бы ни был установившим порядок этого счета к'атунов, если он был демон, то сделал это, чтобы был обычай следовать ему для его прославления, а если был человеком, должен был быть немалым идолопоклонником, потому что к этим своим к'атунам они присовокупляют все главные заблуждения и прорицания, и обманы, какие имеет этот народ… Таким образом, это была наука, к которой они имели наибольшее доверие, оказывая им величайшее почтение, и о них даже не каждый жрец знал все" [3. P.312-314]. На Юкатане XVI века картина осложняется одновременным использованием двух стилей счета к'атунов: "двадцатилетних", описанных Д. де Ландой и употреблявшихся с первых веков нашей эры, и "двадцатичетырехлетних", состоявших из 8760 дней или 24 хаабов (когда и почему был внедрен их счет – неясно). И те, и те назывались по начальным/конечным дням Ахав, следовавшим в одинаковом порядке, хотя в реальном времени не совпадали. Определить, какой именно стиль используется в тексте, бывает очень сложно. В обоих вариантах 13 к'атунов составляют цикл (его называли "васак'лом к'атун", "оборот двадцатилетий"), по истечении которого их названия повторяются.
В "Книгах Чилам Балам" представлены два варианта предсказаний к полным циклам из тринадцати к'атунов ("Первый круг пророчеств к двадцатилетиям" из "Кодексов Переса" I и II, рукописей из Тисимина, К'ава и Чумайеля (частичный), и "Второй круг пророчеств к двадцатилетиям" из Чумайельской и Тисиминской рукописей), а также тексты предсказаний к отдельным к'атунам.
Третья группа пророческих текстов из "Книг Чилам Балам" представляет собой предсказания к отдельным годам двадцатилетия. Она состоит из одного текста, известного в двух редакциях – на страницах 1r-7r Тисиминской рукописи и на страницах 101-115 "Кодекса Переса I". В последнем случае текст имеет заголовок "CUCEB", "Идущие по кругу".
В Тисиминском списке в конце текста имеется помета, указывающая, что он будто бы был составлен в селении Нитун Ц'ала в области Бак'халаль (юг нынешнего мексиканского штата Кинтана-Роо) жрецом Ах К'авиль Че'лем в день 11 Чуэн 18 Сак или 15 февраля 1544 года, то есть вскоре после испанского завоевания земель майя. Дата соответствует стилю, принятому на Юкатане XVI века, и действительно приходится на февраль 1544 года, только не на 15, а на 21 число. Впрочем, ошибка такого рода могла возникнуть вследствие того, что европейская дата была проставлена по памяти через некоторое время после события. Тем не менее, достоверность известия об авторстве в целом вызывает сомнения. Ах К'авиль Ч'ель, наряду с На Пук Туном и Ах Шупан Наватом, также упомянутыми в качестве участников составления текста, в других источниках выступает как один из прорицателей, участвовавших в собрании в доме чилана Балама в 1527/1528 году. Весьма вероятно, что текст, с целью придания ему большей авторитетности, был приписан участникам почитавшегося индейцами Юкатана собрания мудрецов. Вместе с тем, в начале "Кукеба" говорится об установлении идола бога-правителя к'атуна 5 Ахав в 1593 году (само "двадцатилетие" приходилось на 1598-1618 годы). Непонятно, зачем было в 1544 году составлять текст пророчества к "двадцатилетию", наступавшему через полвека. Вместе с тем, есть основания полагать, что названия лет и их номера в к'атуне проставлены позднейшим редактором: пророчество к году 2 Хиш объединено с предыдущим, вследствие этого указанные номера лет, начиная с 7 Кавак, оказываются на единицу меньше, чем в действительности [7.P.46] – автор оригинального текста не мог допустить такой ошибки. Можно предположить, что текст действительно был составлен в 1544 году в Бак'халале как пророчество к следующему "двадцатичетырехлетнему" к'атуну 5 Ахав, приходившемуся на 1560-1584 годы (текущий 7 Ахав длился с 1536 года), и для авторитетности приписан известному жрецу Ах К'авиль Ч'елю. Маловероятно, впрочем, что уже тогда он был записан латиницей; вероятно, это произошло позже. В дальнейшем около 1593 года текст был переделан на пророчество к годам приближавшегося "двадцатилетнего" к'атуна 5 Ахав, тогда же он был дополнен названиями 365-дневных лет, соответствующих 1593-1614 годам.
В таком виде между 1824 и 1837 годами "Кукеб" оказался скопированным в рукописные сборники, известные сейчас как "Книга Чилам Балам из Мани" и "Книга Чилам Балам из Тисимина".
Последняя в середине XIX века оказалась во владении приходского священника из индейского селения Тисимин (50 км к северу от Вальядолида на северо-восточном Юкатане) Мануэля Лусиано Переса, который в 1870 году преподнес ее в качестве дара епископу Юкатана и одному из пионеров исследования литературы майя Кресенсио Каррильо-и-Анкона. Вскоре североамериканцем К.Г. Берендтом была выполнена ее фотокопия, сделавшая памятник доступным исследователям (в настоящее время находится в Латиноамериканской библиотеке Тулэйнского университета, Нью-Орлеан, США). В 1915 году рукопись была передана в Библиотеку Сепеда в Мериде, откуда исчезла во время событий мексиканской революции не позже 1918 года, и вновь обнаружилась на аукционе в США только в 1938 году. В дальнейшем новая владелица рукописи Лаура Темпль подарила ее Национальному археологическому музею в Мехико (ныне – Национальный музей антропологии), где она хранится в настоящее время.
"Кукеб" переводился на испанский язык А. Баррера Васкесом [4, и дальнейшие переиздания] и на английский М.У. Мейкемсон и М. Эдмонсоном [5; 6].
Текст памятника крайне сложен для перевода; в нем имеется большое число слов, грамматических форм и синтаксических конструкций, отсутствующих в известных словарях и грамматиках языка майя Юкатана XVI-XVII веков. Однако, и будучи переведенным, он остается крайне темным и неясным, что, правда, естественно для пророческого текста, составленного в условиях преследований его авторов, распространителей и читателей католической церковью и колониальными властями. Отличительной особенностью "Кукеба" является практически полное отсутствие европейских влияний: даже в тех местах, где можно подозревать намеки на Конкисту и испанцев, они описываются при помощи чисто индейских понятий и образов. Тем не менее, даже оставаясь не до конца понятным, громоздящиеся друг на друга причудливые и красочные, хоть и по большей части мрачные, образы старинной индейской поэзии производят впечатление на современного читателя.