В ПОИСКАХ ПРОШЛОГО

Жители деревни Коатлинчан, расположенной неподалеку от некогда могущественного Теночтитлана, были чрезвычайно взволнованы. Служители Национального музея антропологии Мехико в 1964 г. решили украсить вход монументальной фигурой, изображавшей, по всеобщему мнению, Тлалока, бога дождя. Огромная статуя лежала в той же позе, в какой оставили делавшие ее мастера 1000 лет тому назад. В народе верили, что если бога потревожить, то могут прекратиться дожди, а следовательно, исчезнет и жизнь.

Жители Коатлинчана не сдавались до тех пор, пока правительство не пообещало им разнообразные блага. Чтобы перевезти 168-тонный идол, из Техаса прибыл специальный трейлер с десятками резиновых колес. В последней отчаянной попытке оставить бога дождя у себя, жители преградили ему путь. Однако в конце концов вмешались власти, и статуя была доставлена на почетное место в Мехико. Тысячи людей выстроились вдоль дороги, чтобы посмотреть, как везут огромный камень — старейшее божество Мексики.

И тут случилось нечто необычайное. Пошел дождь. Засушливые и влажные периоды очень строго чередуются в климате Мексики, и никто не поверил бы, что в это время года возможны осадки. Вместе с тем весь день шел проливной дождь. Вопреки календарю он продолжался и всю ночь.

"Люди шутили по поводу этого совпадения, — вспоминал мексиканский писатель Виктор Альба, — но позже, когда Тлалока установили в саду музея, всякий раз, как его передвигали, начинался ливень, и мексиканцы начали испытывать удивление, близкое к суеверному страху".

К счастью, в последующие годы никаких засух в Коатлинчане не случилось, а его обитатели получили достойную награду от правительства: школу, поликлинику, новую дорогу и электричество. Однако история с богом дождя значит гораздо больше, чем просто забавный случай. Она показывает, насколько сильна в мексиканцах память о прошлом.

В Мексике до сих пор чтят память предков; хотя население официально считается принадлежащим к римской католической церкви, старые языческие верования всплывают до сих пор. Вряд ли, конечно, кто-нибудь всерьез считал фигуру Тлалока настоящим богом, но в глазах людей это было нечто большее, чем кусок камня, статуя обладала огромным эмоциональным зарядом. Особенно примечательно то, что, как утверждают некоторые современные исследователи, эта фигура в юбке, возможно, вообще не Тлалок, а либо его сестра, либо какое-то другое женское божество. Жители деревни ни на минуту не сомневались, что это именно Тлалок.

Тлалок — не исконный ацтекский бог, он один из десятков богов, доставшихся ацтекам по наследству от более ранних культур. Такое культурное заимствование не беспокоило ацтеков, как не смущает оно и современных мексиканцев, считающих себя наследниками цивилизации на этой земле до прихода испанцев. Ацтеки создали мифы о своих предшественниках, а их потомки готовы поверить что все в них правда, несмотря на возражения археологов. Неожиданный взлет некогда кочевого племени к вершинам власти побудил придумать себе достойных предков и историю о божественном предназначении. Их притязания, казалось, нисколько не впечатлили другие племена долины Мехико. За 200 лет до появления испанцев с лошадьми и пушками грязные, поедающие змей ацтеки обитали в землянках на негостеприимном озере Тецкоко. В XIII веке более 50 племенных групп претендовали на власть в долине. Ацтекам приходилось надеяться только на свои способности грозных воителей, ради чего их иногда и нанимали соседи.

С поразительным упорством ацтеки принялись создавать себе права на господство. Для начала им потребовалось обеспечить себя хорошей родословной. Они пригласили вождя кольхуа, который якобы происходил от тольтеков, благородных людей прошлого, и предложили ему взять в жены не менее 20 ацтекских женщин, чтобы создать собственную аристократию. Этот план сработал. Ицкоатль, один из сыновей вождя, повел своих людей в решающую битву, принес много добычи и привел множество пленников. Недовольный тем, что создал новую народность столь быстро, Ицкоатль решил стереть прошлое. Он уничтожил записи и воспоминания, которые могли бы бросить тень на истинность ацтекского благородства и помешать блистательному будущему. Появилась новая, тщательно разработанная история.

Ицкоатль и его последователь Мотекусома I принимали на военную службу союзников и постепенно, в результате жестоких сражений, стали повелителями долины. Дань, взысканная с покоренных племен, составила основу богатства Теночтитлана. Однако хотя ацтеки и властвовали над жизнями и судьбами завоеванных народностей, полностью стереть память об их истинном прошлом они не могли. Подданные помнили, что сами своими действиями помогли ацтекам взобраться наверх. Бывшие властители, а теперь слуги, они, образно выражаясь, пригрели змею на своей груди. Она вонзила свои клыки в их сердца.

Согласно собственным кодексам ацтеков, их миграция началась приблизительно в 1110 году н.э., из местности под названием Ацтлан, что значит "место, где живут цапли". Сегодня ничего не известно о том, где на самом деле находился Ацтлан, считают что это где-то на северо-западе от Мехико; возможно, даже на юго-западе США, а возможно, не далее 60 миль от столицы, Теночтитлана.

Трудно представить себе более безнадежное племя бродяг. Странствуя под предводительством Уитцилопочтли, жестокого божества, которое со временем из бога плодородия стало символом ярости и воинственности, ассоциируемым с солнцем, они питались змеями и паразитами, похищали женщин, приносили пленников в жертву, чтобы умиротворить своего бога. Они верили, что солнце никогда больше не поднимет над горизонтом, если не насытить Уитцилопочтли сердцами живых людей.

Устами своих жрецов бог провозгласил, что странствиям придет конец, как только найдут место, с начала времен призванное быть столицей. Они узнают его по особому знаку: "Там, где орел крикнет, расправит крылья и разорвет змею на части".

Куда бы ни приходили ацтеки, оседлые племена встречали их как непрошеных гостей-дикарей. В 1168 г. они достигли долины Мехико. Боясь всех, ацтеки переходили с места на место вдоль ее границ. Дважды за 20 лет они занимали стратегически важные холмы Чапультепека возле озера Тецкоко, но дважды возмущенные соседи прогоняли их оттуда.

В 1319 г. усталые и разочарованные ацтеки, далекие, как казалось, от намеченной их богом цели, решили наняться на службу к знатным кольхуа. Тем нужны были наемники, но, зная об агрессивности ацтеков, кольхуа решили присмирить незваных гостей. Явно насмехаясь, они предложили просителям поселиться в близлежащей местности под названием Тисапан, на голом участке вулканического камня, кишевшем змеями. К их удивлению, ацтеки не только выжили, но даже умудрились поправить свое здоровье. Как написано в одной хронике, "они возрадовались, как только увидели змей, они жарили их, варили и съели всех". Впечатленные такой приспособляемостью, Ачитометль и другие вожди Кольхуакана решили взять ацтеков на службу в качестве наемников, и вскоре они заслужили доверие своих хозяев.

Однако меж них появился Уитцилопочтли и сказал: "Послушайте меня, мы не останемся здесь, а пойдем и найдем тех, кого мы завоюем и над кем будем властвовать. Но не нужно делать ошибок и быть милостивыми к кольхуа. Мы начнем войну. Я вам приказываю: пойдите и потребуйте у Ачитометля его любимое дитя, его дочь, девственницу; и я отдам ее вам".

Ацтеки пошли к правителю, как и было приказано, и попросили его отдать его дочь в жены их богу. Тот согласился, и они привели ее в Тисапан, где снова появился Уитцилопочтли и сказал: "Убейте дочь Ачитометля и снимите с нее кожу, приказываю вам, и когда снимете кожу, то оденьте в нее жреца. Потом позовите Ачитометля".

Они так и сделали, и Ачитометль принял их приглашение присутствовать при посвящении своей дочери в божество. Войдя в темный храм, он возложил дары — кровь и цветы к стопам идола, затем воскурил благовония. "Они начали гореть, — написано в хронике, — и помещение осветилось огнем. И вдруг правитель увидел жреца, который сидел рядом с идолом, и увидел, что тот одет в кожу его дочери. Правителя охватил дикий ужас".

В ярости кольхуа набросились на ацтеков и отогнали их в болота озера Тецкоко. Можно представить, как они бесцельно бродят вокруг озера, горестные и разочарованные, доведенные до крайнего отчаяния уклончивыми обещаниями своего бога. На низком острове, окруженном зарослями камыша, они заметили орла, отдыхающего на кактусе. Пока они смотрели на него, орел расправил свои крылья и торжествующе закричал. Это был обещанный знак. Странствия подошли к концу, началось кровожадное завоевание долины Мехико. Воинский дар поможет им создать великую империю.

Изобретательные и быстро развивающиеся ацтеки сравнивали себя с людьми прошлого, стараясь этим придать видимость законности своим притязаниям. Более всего достижениями их впечатляли тольтеки, им ацтеки старались подражать и с ними пытались соперничать. Неважно, что они ошибались в своих взглядах, ведь только совсем недавно археологи доказали, до какой степени заблуждались почитатели тольтеков.

Гораздо дальше по времени находились строители Теотиуакана, о которых было настолько мало известно, что ацтеки могли придумывать о них все, что угодно. Во всяком случае, они благоговели перед руинами Теотиуакана, который был даже больше и великолепнее их собственной столицы, Теночтитлана, и считали его городом богов и истоком своих религиозных церемоний. Здесь тоже потребовалось ждать прибытия археологов, чтобы по-настоящему оценить достижения теотиуаканцев.

Еще больше удалена от настоящего времени культура ольмеков, памятники которой находили в Теночтитлане — свидетельство того, насколько ацтеки почитали загадочных людей с побережья. Ацтеки на самом деле были многим им обязаны: вероятно, даже сами не зная о том, они позаимствовали у ольмеков календарь, глифы и пристрастие к монументальной скульптуре и архитектуре.

Ольмеки действительно были примечательной народностью, но их влияние на всю месоамериканскую культуру долго оставалось непризнанным. Антропологи считали майя древнейшей культурой побережья Мексиканского залива. Только постепенно пришло осознание того, что ольмеки им предшествовали. Первая монументальная скульптура была обнаружена в 1862 г. возле Трес-Сапотес, южнее Веракруса. Работники, занятые на уборке сахарного тростника, нашли в земле огромный перевернутый каменный котел. Однако вскоре на свет появилось лицо: округлое, властное, с толстыми губами и носом; сразу стало ясно, что это находка необычайной ценности. Потом появились другие предметы, но все равно на них не обращали должного внимания. До 1930-х годов никто не признавал, что ольмеки — самая ранняя из всех месоамериканских цивилизаций. Истина обнаружилась 16 января 1939 г., когда американский археолог Мэтью У. Стирлинг нашел в Трес-Сапотес камень, на одной стороне которого была высечена типичная дата майя, а на другой — характерное для ольмеков кошачье лицо. Камень был датирован 31г. до н.э., что значительно старше любого объекта майя.

По мере того, как находили все больше и больше памятников ольмекской цивилизации, вставал вопрос: почему многие из них покалечены и зарыты в землю? Напрашивался очевидный вывод — они были разбиты захватчиками, или, возможно, самими ольмеками, в отчаянной попытке предотвратить вражеское надругательство. Однако когда в 1966 г. другой американский археолог, Майкл Коу, осуществлял раскопки в Сан-Лоренцо, к юго-востоку от Трес-Сапотес, он понял, что найденные им предметы — головы, статуя коленопреклоненного мужчины, фигура ягуара были намеренно погребены. Коу счел единственным объяснением ритуальное захоронение скульптур в ходе некой церемонии, а вовсе не вражеское нашествие.

Возможно, что большинство загадок ольмеков так и останутся неразгаданными. После исчезновения их культуры, что само по себе стало загадкой, пришли другие народности. После 1000 г. до н.э. растущее население долины Мехико постепенно начало концентрироваться в Куикуилько (ныне в городской черте Мехико) и в Теотиуакане, расположенном в менее обширной долине, в 33 милях к северо-востоку. Когда Куикуилько было разрушено извержением вулкана, Теотиуакан мог расти, не боясь никакого соперничества. Он и рос, развивался — из большой деревни стал городом, более крупным, чем его современник, императорский Рим. К 500 г. н.э. в нем насчитывалось, по крайней мере, 125 000, а то и все 200000 жителей, и он охватывал площадь в 8 кв. миль. Судя по его плану и монументальному величию его зданий, ничего подобного не было ни до, ни после во всем доколумбовом Новом Свете. Однако почему он опустел и куда делись его обитатели, остается загадкой, как и судьба ольмеков.

Теотиуакан значит "город богов". Так назвали это место восхищенные ацтеки, которые даже в этих пустынных развалинах ощущали присутствие божественного, словно только боги могли здесь обитать. Никто не знает, как называли Теотиуакан в дни его славы, и никто не знает, как звали себя его жители. Да и толком узнать о его взлете и падении археологи смогли только в последние 100 лет.

Путешественники, желающие осмотреть этот город в XIX веке, отправлялись верхом на муле из Мехико. Их взору представал пустынный ландшафт, украшенный холмами, на высочайший из которых (210 футов — 65 м), называемый Пирамидой Солнца, вела извилистая тропа. Колючие кактусы возвышались среди моря более мелкой растительности. То тут, то там выглядывал кусок отесанного камня, намекая, что под этими холмами скрыто нечто таинственное.

Тишина и покой царили над этим местом, что некогда было переполненным людьми городом, важнейшим торговым и религиозным центром Месоамерики. Это был цветущий, сияющий яркими красками, богато украшенный стенными росписями город. В расцвете могущества он управлял территорией более 10000 кв. миль, сравнимой с современными Нидерландами.

Местоположение города впечатляет. Теотиуакан расположен неподалеку от богатых залежей обсидиана, вулканического стекла, которое было столь необходимо для производства острых орудий труда. Это общество так и не научилось делать железо или бронзу. Город снабжают водой родники, предоставляя возможности для ирригации. Прямо через Теотиуакан проходил путь, связывающий горные долины с побережьем залива, что предоставляло городу не только широкие возможности для торговли, но и шанс контролировать ее. Кроме того, в глазах окрестного населения он имел религиозное значение, в него отовсюду стекались паломники. Даже самые бедные и незнатные теотиуаканцы имели в доме алтари для своих богов.

К 100 г. н.э. Теотиуакан насчитывал около 60 000 жителей и занимал площадь в 2 кв. мили. Между 1 и 150 г. н.э. были воздвигнуты 2 великие усеченные пирамиды, известные сегодня как Пирамида Солнца и Пирамида Луны, а также сооружена основная магистраль города — так называемый Проспект мертвых, вытянувшийся более чем на 3 мили. Был построен также огромный четырехугольный курган, называемый Цитаделью, длина большей стороны которого превышала 1650 футов (500 м). Он состоял из 4 насыпей, каждая 19 футов (5,8 м) в высоту и 260 футов (80 м) в ширину. Возможно, он служил для собраний жрецов или представителей власти, а также для проведения церемоний.

Хотя не ясно, следовало ли развитие Теотиуакана плану, намеченному при его основании, он оказался построенным согласно строгой схеме. Два широких проспекта разрезают его пополам и вдоль них выстроены храмы и общественные сооружения, да с таким размахом, что громадное здание на одном конце города с трудом можно различить с другого конца.

По мере того, как росло влияние Теотиуакана, жители окрестных территорий либо переселялись в него, либо становились от него зависимыми, что препятствовало созданию соперничающих с ним центров цивилизации. Однако довольно неожиданно ужасная огненная катастрофа поразила город в 750 г. н.э. Даже после того, как большая часть его была уничтожена, остатки Теотиуакана продолжали быть самым большим поселением во всей Центральной Америке. В 850 г. н.э. к нему подступили племена тольтеков, но что произошло потом, остается неизвестным. Ничего не зная об истинной истории Теотиуакана, ацтеки решили, что эти грандиозные курганы были созданы тольтеками. Они ошибались на сотни лет.

Ту же уверенность в тольтекском происхождении Теотиуакана разделяли и путешественники, посещавшие его, в XIX веке. Одним из них оказался Дезире Шарней, горячий молодой француз, который делил переполнявшую его энергию поровну между занятиями археологией и мексиканскими женщинами, по его мнению, совершенно неотразимыми. Интерес к мексиканским древностям привел его в 1882 г. к подножью загадочного холма, называемого Пирамидой Солнца, на который он поспешил взобраться.

"Восхождение было трудным, особенно принимая во внимание жгучие лучи солнца, — писал он позднее в своих воспоминаниях. — Но когда мы достигли вершины, то перед нашими жадными взорами открылся восхитительный вид. На севере — Пирамида Луны и Проспект мертвых с его гробницами и могильниками. На юге и юго-западе — холмы Тлашкала, селения Сан-Мартин и Сан-Хуан, снежная вершина Ицакиуатль, возвышающаяся над грядой Матласинга; на западе долина Мехико с ее озерами".

Из любопытства Шарней провел здесь первые пробные раскопки. Его восхищали не только огромные монументальные сооружения, но и маленькие находки, помогающие более подробно узнать быт давно исчезнувших людей. Пару раз ему неожиданно помогли термиты. Однажды, раскапывая Пирамиду Солнца, он обнаружил "многочисленные кусочки обработанного обсидиана, драгоценные камни, бусы и тому подобное в гнездах термитов, которые эти трудолюбивые насекомые извлекли из земли, строя ходы; и теперь, на вершине меньшей пирамиды, я вновь встретил своих друзей и среди прочих вещей я подобрал в их гнезде прекрасную серьгу из обсидиана, очень маленькую и тонкую, как лист бумаги".

Хотя в свое время на работу Шарнея почти не обратили внимания, она возбудила любопытство человека, в чьих силах было сделать что-то реальное — Леопольда Батресау.

Усатый красавец был старшим сводным братом жены Порфирио Диаса, мексиканского президента-диктатора. Он убедил Диаса назначить его инспектором и попечителем археологических памятников Мексики. Высокое покровительство дало ему право делать раскопки по всей стране, хотя, как говорили последующие мексиканские археологи, он "не имел ни малейшего представления ни о технике раскопок, ни о серьезных научных методах". В 1884 г. он заинтересовался огромными пирамидами, которые, как и все в то время, считал "наиболее древними памятниками тольтекской народности". Работал он честно, но непрофессионально. Имея в распоряжении обширные средства, в то время как многие мексиканцы едва сводили концы с концами, он постепенно извлекал из-под земли храмы, безоконные жилища, скелеты, остатки стенных росписей. Бродя среди пирамид, он почувствовал огромные размеры города и заботу, с которой он был построен; вся поверхность его улиц была вымощена маленькими камушками, скрепленными известковым раствором. Не найдя никаких укреплений, Батрес предположил, что Теотиуакан был мирным, открытым для всех городом. Вместе с тем все меркло перед очевидными свидетельствами его гибели: куда бы ни посмотрел Батрес, повсюду он видел следы всепожирающего огня.

Оказалось, что даже выделенных ему средств недостаточно для выполнения задачи, и Батрес в 1886 г. отправился в другое место. Оставленные без присмотра руины стали жертвой мечтателя Антонио Гарсиа Кубаса, инженера по профессии. Убежденный, что пирамиды таят в себе секретные кладовые, подобно своим египетским сестрам, Гарсиа Кубас высек дыру в несколько тысяч кубических ярдов в Пирамиде Луны, прежде чем понял, что ошибается.

В 1905 г. в Теотиуакан вернулся Батрес, решив полностью откопать двадцатиэтажную Пирамиду Солнца к столетию независимости Мексики в 1910 г. Дата как нельзя кстати совпадала с 80-летием президента Диаса, а следовательно, нашлись и необходимые средства. В самом деле, писатель Брайан Фаган впоследствии сосчитал, что расходы Батреса превысили бюджет социального обеспечения всей Мексики. Рабочие стали удалять грунт со скоростью 100 т в час, 1000 т в день; землю и мусор увозили в вагонах по построенной исключительно ради этого железной дороге. Но даже при такой работе руины обнажались довольно медленно, что доказывало древность Теотиуакана. Песчинка за песчинкой покрывали слоем пыли платформы и лестницы величественных пирамид. Ветер приносил семена растений, они прорастали, увядали, им на смену приходили другие растения, которые в свою очередь тоже превращались в слой почвы. День за днем, год за годом, столетие за столетием образовывался такой мощный покров, который едва могли удалить сотни людей при помощи многочисленных механизмов. Пирамиды Мексики имели вид просто холмов.

Вскоре Батрес столкнулся с серьезными трудностями. Начался сезон дождей, глиняный раствор между камнями стал размокать, и возникла угроза обвала. Батрес поспешно соорудил деревянные желобки для стока воды и нанял бригаду каменщиков, чтобы они укрепили глину цементом и вулканическими камнями. Рабочие тщательно заменяли глину укрепленным растворомот кирпича к кирпичу. Постройки были спасены.

Раскопки продолжались. Батрес обнаружил разноцветные фрески на поверхности пирамиды и глиняные фигурки на самом высоком уровне, вместе с останками детей, принесенных в жертву и лежащих у каждого угла. Он нашел кучи керамических изделий, горшков, статуэток и неподалеку группу жилищ, украшенных каменной резьбой и стенными росписями, названную им "Домом жрецов". Все это указывало на то, как много всего предстоит найти в "одном из самых интересных древних городов" согласно его определению. Однако, несмотря на успешное продвижение, ресурсы, необходимые для продолжения работ, перестали поступать, и Бартесу пришлось отступить от намеченного плана. Через 5 лет президент Диас был свергнут, и Бартес удалился вместе с ним в Париж.

Хотя профессиональные археологи сокрушались по поводу грубых методов Бартеса, его работы разожгли в них жадное стремление узнать как больше о Теотиуакане. Раскопки продолжились в 1917 г. под руководством Мануеля Гамио, мексиканского археолога, доктора Колумбийского университета в Нью-Йорке. Позабыв о своих обязанностях в качестве главы отдела антропологии в Национальном музее Мехико, Гамио все внимание перенес на теотиуаканскую цитадель. Вскоре свет увидал блистательный храм Пернатого змея, украшенный головами змей и лицами с выпученными глазами, изображавшими, по его мнению, Тлалока. Раскопки в Теотиуакане становились более методическими и научными. Швеция (позволившая себе позаботиться о науке во времена великой депрессии 1930-х) направила на раскопки Сигвальда Линне, который после нескольких экспедиций стал ведущим европейским авторитетом по мексиканским древностям. Обнаружив множество разнообразных домов и узких улиц, Линне доказал, что Теотиуакан был не только религиозным центром, как предполагали его предшественники. Другие исследователи расчистили прекрасные фрески и огромный дворец.

До 1960-х годов оставалась неразрешенной главная загадка Теотиуакана: для чего он был построен и что случилось с ним в конце концов? Слои земли и песка, в течение столетий скрывающие Теотиуакан, были за несколько лет почти окончательно удалены. При этом словно с быстро прокручивали назад киноленту; глазам археологов предстало такое великолепие, о котором раньше можно было только догадываться. Вместе с этими открытиями пришло осознание истинной судьбы города.

При поддержке нового мексиканского правительства археолог Хорхе Акоста, один из помощников руководителя работ Игнасио Берналя, довершил очистку территории вокруг 152 футовой (45 м) Пирамиды Луны, Проспекта мертвых и части площади перед Пирамидой Солнца. Позже Берналь помог Акосте реставрировать Пирамиду Луны, чему немало способствовало обнаружение углового камня, лежащего нетронутым на своем месте. Акоста смог вычислить правильный угол подъема и водрузить на свое место каждую из 565 ступеней, которые до того беспорядочно валялись на площади.

Акоста и Берналь сносили те постройки, что, по их мнению, принадлежали позднему периоду истории Теотиуакана, чтобы явить миру классические здания, скрытые под ними. Постепенно вдоль Проспекта мертвых выстроилось нечто напоминавшее давно погибший великий город.

Усилия мексиканских ученых дополнил упорный труд Рене Миллона, археолога из Рочестерского университета. Убежденный, что Теотиуакан простирался гораздо дальше, он решил посвятить всю жизнь ответу на его таинственные загадки. Миллон сделал фотосъемку города с воздуха, производил раскопки небольших участков в разных местах, а затем сравнивал результаты обоих методов. Всего в 1962 г. было сфотографировано 22 кв. мили, из которых 12,5 кв. мили оказались территорией Теотиуакана. Составление окончательной карты заняло еще 5 лет.

Результаты были впечатляющими. В пределах Теотиуакана существовало более 2200 одноэтажных жилых зданий. "В каждом был маленький внутренний дворик, снабжавший светом и свежим воздухом окружавшие его помещения, — писал Миллон. — И каждый из обитателей мог найти в нем уединение". В городе насчитывалось несколько сотен мастерских, только обработкой обсидиана занималось около 400 ремесленников. Особый район был заселен иммигрантами-ремесленниками из Оакшалы, лежавшей в 200 милях к юго-востоку от Тео-тиуакана, что было доказано по следам обстановки и по черепкам. Это свидетельствовало о развитых политических и торговых связях города. Хотя Теотиуакан не был обнесен крепостными стенами, он вовсе не был беззащитен в случае нападения, как предполагал Батрес. Его жилые блоки, узкие улочки, а также естественные заграждения из колючего кактуса нопаля могли успешно противостоять натиску неприятеля.

Однако даже после тщательной работы Миллона археологов ждали удивительные открытия. В 1971 г. сильный ливень вызвал обвал земли у подножия Пирамиды Солнца. В этом месте обнаружили остатки древней лестницы, ведущие в расположенный под пирамидой 112-ярдовый (34-метровый) тоннель. Далее исследователи нашли 29 кирпичных стен, преграждавших путь, причем их могли построить только снаружи. Внутри, почти под центром пирамиды, находилась обширная пещера. От нее отходило 4 меньших грота; все вместе напоминало по форме лист клевера.

Ученые убедительно доказали, что эта пещера, сформированная огромным пузырем газа в стремящейся из глубин земли раскаленной лаве, и была причиной постройки Пирамиды Солнца. Поскольку, по всей видимости, эта пирамида — древнейшее из всех основных построек Теотиуакана, то, вероятно, и город был построен из-за (а не просто поверх) пещеры. Чтобы поверить этому, необходимо знать, что пещеры имели огромное символическое значение в древней Мексике. Кодексы и глифы изобилуют изображениями пещер, что обозначает чрево, сотворение жизни в недрах, сотворение Солнца и Луны. На этой засушливой земле источники воды считались священными; вода часто истекала из пещер; по мнению древних народностей, это доказывало, что ключи бьют из подземного мира, мира мертвых. Пещера Теотиуакана, ныне сухая, когда-то тоже была полна воды. Бог Тлалок покровительствовал не только дождям, но пещерам и рекам. Пещера под Пирамидой Солнца была, скорее всего, центром древнего культа, приверженцы которого и основали Теотиуакан. Кроме того, имеются свидетельства, что пещерой пользовались и столетия спустя после постройки пирамиды.

Однако почему столь долго процветавший Теотиуакан погиб и что о его кончине могут поведать следы огня на его руинах? Климатологи предложили искать причину гибели в изменении окружающей среды — эрозии почв, неурожаях или длительной засухе. Для того, чтобы делать известь, входившую в строительный раствор, нужно было жечь огромное количество деревьев, и со временем местность вокруг города могла превратиться в пустыню. Климат мог стать засушливее. Вместе с тем экологические причины могут быть не единственным объяснением. Миллон предположил, что власти города утратили способность к гибкой политике и социальным переменам. Возможно, и социальный климат также стал причиной упадка. Жилища, разделенные толстыми стенами, и общество с социальными перегородками, воспитали в жителях особый тип мышления, с которым трудно прожить тяжкие времена.

Примечательно, что огонь охватил в основном только культовые, религиозные постройки, особенно расположенные вдоль Проспекта мертвых, где насчитывалось более сотни храмов и святилищ. Миллон, как и некоторые другие исследователи, считает, что пожар явился результатом "серии заранее запланированных актов ритуального разрушения". Они уверены, что те, кто хотел уничтожить Теотиуакан, стремился в первую очередь покончить с ним как с религиозным центром.

После того, как внезапно погиб великий город, подобная форма социальной организации уже никогда в этом регионе не возрождалась. Наступили беспокойные времена. "Павший Теотиуакан, — писал британский историк Найджел Дэвис, — как и Рим за 300 лет до того, оставил после себя дезорганизованное пространство, где уцелевшие города походили на планеты, вращающиеся вокруг потухшего солнца". Наступила эпоха разрозненных мелких племенных государств, которые вступили в отчаянную борьбу друг с другом. Все, включая искусство и радости жизни, заняло второе место по сравнению с проблемой выживания. Так велика была потребность уцелеть, что многие племена объединялись, несмотря на различия в языке и культуре.

Среди тех, кто объединился из разрозненных элементов, были тольтеки; именно им, добившимся господства над остальными племенами, предстояло стать третьими и последними из великих предшественников ацтеков. Как и в случае с ольмеками и Теотиуаканом, достоверные сведения о тольтеках мы получили только из данных археологии. Есть и различия: современные археологи оказались последними, кого интересовали сокровища тольтеков. Первыми приступили к раскопкам Тулы, столицы, ацтеки. После их работы на долю современных исследователей осталось очень мало. Ацтеки, стремившиеся облагородить свою историю и придать блеск своему народу, не только объявили себя преемниками тольтеков, но и поспешили использовать их памятники при постройке Теночтитлана.

Таким образом, современные руины тольтеков мало впечатляют, и их практически невозможно реконструировать. Хуже то, что археологические трофеи ацтеков вместе с их склонностью приукрашивать прошлое замутили объективные данные об их предшественниках. Между расцветом культуры ацтеков и прибытием испанцев прошло достаточно времени, чтобы ацтеки превознесли своих "предков" на недосягаемую высоту. В глазах ацтеков тольтеки были гигантами, а их столица Тула — городом необычайных богатств. Даже хлопок там рос сразу разноцветный, сообщали местные жители францисканскому миссионеру Бернардино де Саагуну. Только в XX веке появилось представление о Туле как о городе, расположенном на самом краю плодородных земель, жителям которого часто случалось голодать, искусство которого было довольно грубым и вторичным по отношению к тому, что было раньше.

Благодаря ацтекам о Туле слыхали все, но никто на заре археологии не знал, где ее искать. Дезире Шарней, посланный еще раз в Мексику французским правительством, решил во время одной из поездок, что легендарная Тула лежит под пыльным городком под названием Тула де Альенде в штате Идальго. Он решил попытать удачи.

Раскапывая один из холмов, Шарней наткнулся на черные базальтовые ступни гигантских статуй и фрагменты огромной каменной гремучей змеи, все они были похожи на известные произведения тольтеков в Чичен-Ице, городе майя. Удаляя землю, он обнаружил несколько помещений разных размеров со стенами, украшенными фресками, с колоннами, пилястрами, скамьями и резервуарами для воды. Шарней был убежден, что нашел Тулу. Однако более авторитетные ученые считали его неисправимым романтиком и довольно холодно отнеслись к его находкам. Только в 1930-х годах, когда мексиканский антрополог Вигберто Хименес Морено тщательно сопоставил географические объекты и старые названия, почерпнутые из исторических источников, стало ясно, что Шарней был прав: тольтекская столица оказалась именно там, где он и предсказывал.

К 1970-м годам благодаря систематической работе американца Ричарда Дайела и мексиканских археологов Эдуарде Матоса Моктесумы, Рамона Арелланоса Мельгарехо, Лурдеса Борегарда де Арелланоса померкли легенды и обнажилась истина. В зените своего расцвета между 950 г. н.э. и 1150 г. н.э. Тула была городом, едва насчитывающим 30000 жителей, и гораздо менее тщательно спланированным, нежели Теотиуакан. В ее архитектуре, "великолепной по замыслу и посредственной по исполнению", как выразился Хорхе Акоста, мексиканский археолог, доминировали символы смерти и военной силы. Искусство было мрачным, безрадостным. Основание наиболее впечатляющего здания, пирамиды, украшено изображениями вооруженных воинов, диких зверей и орлов, пожирающих сердца. На 60-ярдовой (18 м) Змеиной стене изображены змеи, поглощающие людей с оторванной от черепа и костей плотью. Сохранились подставки для черепов и лежащие навзничь фигуры, чьи животы служили вместилищем для человеческих сердец.

Жилые кварталы в Туле состояли из маленьких домов, с плоской крышей, группами по 3—4 окружавших закрытый внутренний двор, в центре которого располагался алтарь или святилище. В ходе раскопок археологи обнаружили, что мертвых в Туле хоронили под полом домов. Хотя повседневная жизнь в Туле мало чем отличалась от жизни в других поселениях Месоамерики — выращивание бобов и маиса, ткачество, производство керамики и обсидиановых орудий, современные раскопки предлагают нам образ "воинственных, покрытых шрамами людей, чья агрессивность стала образом жизни, а человеческие жертвоприношения — второй натурой, образ, далекий от представлений ацтеков о золотом веке", — писал Брайан Фаган.

Конец Тулы ознаменовался неожиданным и всеобщим катаклизмом. Храмы были сожжены, Змеиная стена разрушена, скульптуры разбиты. Причинами предположительно был голод или нашествие варваров с севера, но ни один внешний фактор не кажется достаточным для объяснения этой внезапной гибели. Возможно, Тула, как и Теотиуакан, сама взрастила в себе семена будущих разрушений, культивируя порядки, которые ослабили ее. Город был полиэтническим, населенным племенами с севера, из долины Мехико и с побережья залива. Жители, возможно, говорили на разных языках. Ричард Дайел, немало поработавший в Туле и Теотиуакане, предположил, что когда возникли экономические трудности, "население разделилось по этническому принципу" и, поскольку условия жизни ухудшались, город уже не мог принимать непрекращающегося потока иммигрантов. Итак, в конце концов богов разбили, поскольку они перестали заботиться о своем городе. Остатки тольтеков рассеялись. К 1179 г. Тула замерла. В свое время ее заселили другие люди, она снова стала значительным городом и ее почитали как первоисточник цивилизации. Затем последовали века молчания.

К судьбе Тулы можно применить слова Несауалькойотля, правителя-философа: "Вся земля — могила и ничто не избежит ее. Ничто не совершенно настолько, чтобы уйти от смерти. Реки, потоки, ручьи бегут вдаль, но никогда не возвращаются к своему началу; они заботливо спешат в царство бога дождя. Размывая берега, они готовят себе погребальную урну".

В условиях политической неразберихи, последовавшей за падением Тулы, не только сохранившиеся тольтеки, но и другие племена стали переходить с места на место. Наиболее благородные роды тольтеков осели в Кольхуакане, расположенном на юге долины Мехико, создав бастион культуры, члены которой считали себя полноправными наследниками былой славы Тулы. Из северных пустынь на плодородный и незащищенный юг двинулись кочевые варварские племена, называемые чичимеками ("люди-собаки" в свободном переводе). Последними среди них заявили о себе ацтеки — полуцивилизованное племя, "народ, чьего лица никто не знает".

Конечно, вскоре их лицо предстояло узнать всем обитателям долины. Местных жителей, вероятно, не интересовали ацтеки, зато ацтеки весьма интересовались ими.

ГОРОД, О КОТОРОМ ЗАБЫЛО ВРЕМЯ

"Очертания пирамид видны повсюду, они служат маяком, притягивающим путешественников к руинам Теотиуакана", — писал французский исследователь в XIX веке о месте, расположенном в 25 милях на север от Мехико. В самом деле, Теотиуакан всегда привлекал пилигримов, археологов, туристов — всех тех, кто вот уже 1200 лет приходит сюда, чтобы поразмыслить над его загадками. Даже ацтеков поразило величие города. Наткнувшись в XIII веке на многоярусные храмы и не имея ни малейшего представления о том, кто их построил, они и дали этому городу его нынешнее имя, что на науатле значит "город богов". Ацтеки верили, что именно здесь собрались боги, чтобы создать солнце и луну, и поэтому регулярно совершали паломничество в Теотиуакан, чтобы почтить акт творения. Кортес со своим войском впервые заметил пирамиды в 1520 г., когда они убегали от разъяренных ацтекских воинов, но он был тогда так озабочен, что позабыл сообщить о них в последующих письмах своему королю. В течение трех столетий многие любители приключений прибывали сюда в поисках золота или просто чтобы поразмыслить о происхождении загадочных каменных сооружений.

Только в нашем столетии археологи смогли пролить свет на историю Теотиуакана. Тщательно изучая руины, они поняли, что он был не просто религиозным комплексом. Раскопки обнажили тщательно спланированный город, сравнимый с имперским Римом, при этом было найдено множество бесценных артефактов. Забавные терракотовые фигурки и изображения, такие как, например, эта погребальная маска (вверху), дают представление об обществе Теотиуакана. Однако следы огня и разрушенные святилища указывают на то, что конец наступил внезапно. Разрушили город сами обитатели или захватчики, остается неизвестным. В 500 г. н.э. этот город господствовал над всей Центральной Америкой, 200 лет спустя он был опустошен. Археологи продолжают раскопки, а пока множество загадок остаются нерешенными.