Загадочное и необъяснимое у индейцев кечуа
Окончание «илью» на кечуа является звукоподражательным. В одной из своих форм «илью» — звук, производимый крыльями птицы во время полета, либо это любой звук, производимый полетом легких предметов. Но «илья» — это название монстров, рожденных лунными ночами: ребенок с двумя головами или теленок без головы, или огромная черная скала, на поверхности которой проходит широкая белая полоса, излучающая мерцающий свет, кукурузный початок, семена в котором расположены в страшной неразберихе; «илья» — это быки, что живут в глубине озер, лагун, окруженных камышами, где обитают черные утки. Все «илья» приносят или счастье, или большое несчастье. Умереть или воскреснуть [161] можно, лишь дотронувшись до «илья». Звукосочетание «илья» и по звучанию и по смыслу совпадает с окончанием «илью».
Танкайлью — беззащитный шмель, который летает в полях и опыляет цветы. Танкайлью появляется в апреле, но на орошаемых полях его можно увидеть и в другое время года. Его крылья трепещут с бешеной скоростью, так как сам он очень тяжелый, с огромным брюшком, со светящимися полосами. Дети гоняются за ним и ловят его. Длинное темно-зеленое тельце танкайлью оканчивается чем-то похожим на жало, которое совершенно безобидно и к тому же сладко. Дети охотятся за шмелем, чтобы облизать мед с его «жала». Но танкайлью поймать нелегко: он высоко летает, разыскивая медоносные цветы. Из-за того, что его трепещущие крылья производят при этом полете шум, совершенно не соизмеримый с размером тела, индейцы придают этому несоответствию какой-то сверхъестественный смысл. В нем они находят много загадочного: почему же у него мед на кончике жала? почему его маленькие и слабые крылья способны поднять настоящий ветер? почему в лицо ударяет порыв ветра, если рядом пролетел танкайлью? разве способно его маленькое тельце создать такой вихрь? Пролетая в воздухе, он жужжит, как что-то большое, его пушистое тельце исчезает под лучами солнца, поднимаясь перпендикулярно вверх. Нет, он не злодей: дети, которым удалось полакомиться его медом, радостно вспоминают о нем. Но танкайлью — не как все насекомые, он — не божье создание, он — грешник.
Миссионеры иногда вынуждены были [162] читать проповеди против него и других загадочных существ. В департаменте Айякучо жил фокусник, ставший легендарным. Костюмом ему служило оперение, украшенное кусочками зеркала. Он появлялся на площадях селений во время больших праздников и проделывал свои дьявольские штучки: глотал кусочки железа, протыкал свое тело иголками и колючками, ходил около паперти с тремя металлическими прутьями в зубах. Этого фокусника тоже называли «танкайлью».
Пинкуйлью — название гигантской кены, на которой играют индейцы только во время больших праздников. Ее никогда не увидишь на домашних праздниках, это эпический инструмент. Делают ее не из обычного тростника и не из осоки, и даже не из мамакк (дикого тростника необычной толщины и длины). Отверстие мамакк темное и глубокое. В районах, где не растет бузина с мягкой сердцевиной, индейцы изготавливают пинкуйлью меньшего размера, однако не осмеливаются называть ее «пинкуйлью», ее называют просто «ма'макк», чтобы отличить от обычной кены. «Ма'макк» означает мать, дающую жизнь, это магическое название. Для изготовления пинкуйлью в природе не существует тростника. Для этих целей индеец выбирает из ветвей бузины мягкую сердцевину, затем изгибает их и оплетает бычьими сухожилиями. После этого становится невозможно увидеть свет из-за изгиба в другом конце пустой трубки, а лишь его отражение, словно на горизонт упали лучи заходящего солнца. Изготовитель пинкуйлью просверливает в ней отверстия на значительном расстоянии одно [163] от другого. Первые два отверстия должны закрываться большим и указательным пальцами левой руки; три оставшихся — указательным, безымянным и мизинцем правой руки, т. е. самыми подвижными пальцами. Индейцы с короткими руками (бывает и такое!) не могут играть на пинкуйлыо. Инструмент настолько велик, что человек среднего роста должен вытягивать шею и поднимать голову так, как если бы он хотел заглянуть за горизонт. На этом инструменте играют в ансамбле, под аккомпанемент барабанов и пение женщин, непременно в открытом поле или во дворе дома, но ни в коем случае не в закрытом помещении.
Только звук уак'рапукус мощнее и ниже голоса пинкуйлью. Однако в тех районах, где появился уак'рапукус, уже не знают пинкуйлью. Оба инструмента служат для одних целей. Уак'рапуку — это бычьи рога, самые мощные и изогнутые. На их острые концы надевают по серебряному или бронзовому мундштуку. Влажный и извилистый канал внутри него еще более непроницаемый и загадочный, чем канал пинкуйлью.
На пинкуйлью исполняют только музыку, песни и эпические танцы. Я не слышал ее звуков во время религиозных праздников. Может быть, миссионеры запрещали индейцам пользоваться этим инструментом с удивительно низкой и загадочной тональностью в храмах, на папертях, в католических процессиях? На пинкуйлью играют на выборах Главы общины, во время драк между парнями на карнавале, на кровавых корридах, во время сельскохозяйственных работ. [164]
Пинкуйлью словно насылает на всех временное помрачение, лишает ясности ума. Возникает необыкновенная раскованность, беспредельное презрение к смерти, когда слышится ее голос. Опьяненные звуками пинкуйлью индейцы могут идти на диких быков, распевая и сквернословя, поигрывать тлеющей бомбой, начиненной динамитом, прокладывать дороги н туннели в неприступных скалах, танцевать без отдыха, не замечая, как день сменяет ночь. Только чарующие звуки пинкуйлью способны проникнуть в самые глубины человеческого сердца.
Как и музыка, называемая «илью», «илья» означает свет, который вызывает разного рода расстройства у человека. Оба слова имеют такое множество значений, какое возможно лишь в языках, подобных кечуа. Оно практически бесконечно. «Пинкуйлью» — не только название инструмента, это и обозначение эффекта, производимого ее музыкой. «Танкайлью» — не только название маленького насекомого, но и обозначение непонятных явлений природы. И слово «килья» не просто название луны, оно содержит универсальные знания о мире звезд, их взаимосвязи с человеком и Вселенной, красоте луны и периодичности ее появления на небосводе.
«Ильярий» означает рассвет, т. е. свет, который едва забрезжил после того, как ночь умерла. Солнце еще не взошло, оно запаздывает, бродит где-то в бездне Вселенной... И вот оно поднимается после короткого отдыха. «Илья» служит не для обозначения яркого солнечного света. Это тот сумеречный свет, при котором лучше думается и мечтается [165] человеку, оно обозначает сияние, молнию, луч. Это особенный свет, не совсем божественный, но и не земной.
«Эль лайк'а». Слово «эль лайк'а» обозначает колдун. Индейские дети играют черными плодами дерева, растущего в горах. Но иногда среди тысяч черных попадается плод с красными и желтыми прожилками. Это и есть лайк'а. Ему придаются магические свойства: он непобедим и стоит сотни обычных. Контраст между черными и красными плодами кажется загадочным, особенно когда этот контраст является произведением самой природы. Всегда черный плод, но вот встретился красный с желтыми пятнами. Индейцы верят в его чудодейственную силу. Его хранят и оберегают с суеверным страхом, достают лишь в исключительных случаях, когда нет другого выхода из какого-нибудь затруднительного положения. Это — эль лайк'а — колдун, воплощение дьявола.
В дальних горных долинах живет лохматый паук (к'ампу). При встречах с человеком он сразу же принимает угрожающую позу. Иногда после дождя его можно видеть тяжело идущим по дороге. Когда его дразнят, он приподнимается на своих мощных мохнатых лапах и начинает раздуваться, кажется гигантом, а в глазах индейцев разъяренным и страшным быком.
Дети разбегаются в ужасе и долго еще помнят о встрече с ним. К'ампу ядовит, но в Абанкайе, столице департамента Апуримак, я видел девочку, которая играла с одним из таких пауков. Она гладила его, подбрасывала и ловила в свои маленькие ладошки. Это казалось [166] невероятным. Ведь считается, что только лайк'а Сан Хорхе может справиться с к'ампу и даже съесть его. Сан Хорхе — двукрылое насекомое с темно-синим тельцем, красными крыльями и усиками. Размер его обычно достигает 2-4 сантиметров. Все его темно-синее тело блестит, красные крылья подрагивают в нетерпении, — красные, как огонь, на загадочном синем, как горная порода, теле. Он тоже лайк'а! Сан Хорхе выигрывает жесточайшие сражения с к'ампу. Это впечатляющее зрелище. Огромный к'ампу приподнимает голову, как бы готовится к прыжку, его ярость и гнев вселяют ужас в индейцев. Сан Хорхе пикирует на него сверху и наносит ему укол, затем снова взмывает вверх, снова — пике, и вновь — укол. Раненый к'ампу медленно погибает. Когда начинается агония к'ампу, Сан Хорхе приближается к нему, если тяжесть паука ему под силу, хватает его и улетает вместе с ним.
Низколетящий, он теряется среди деревьев, кустарников и камышей, опускается в каком-либо укромном месте и, говорят, съедает свою добычу. Сан Хорхе индейцы тоже боятся и считают его магическим насекомым, может быть, поэтому он кажется им значительно больше, чем есть на самом деле. Я видел одного мертвого и немного покалеченного Сан Хорхе, вероятно, какое-то животное наступило на него переходя дорогу. Мне он показался очень маленьким, хрупким, как и все насекомые. Несмотря на свое «святое» имя, для индейцев он является также лайк'а. Когда они слышат стрекот его крыльев, останавливаются и [167] провожают его взглядом, пока он не исчезнет среди гор или леса.
Лайк'а, таким образом, представляет из себя колдуна, способного причинить порчу, сглазить. Правда, иногда он помогает лечить страшные болезни — безумие, истерию, бессонницу и страх. Он лечит нервных и напуганных детей, применяя для них «мягкий» вариант системы исцеления. Он рассказывает больному ребенку истории об интересных животных, камнях, сказки про зачарованные озера, а когда тот почти засыпает, склоняется над ним и, словно заклинание, произносит отрешенным голосом: «Душа, душа этого ребенка, где ты, где ты бродишь, вернись на свое место! Хорошая душа, смотри, как я жду тебя, как я плачу по тебе, вернись, я уже сплю!». Этот способ лечения называют «к'айай», он основан на предположении, что если мужчина или ребенок в раннем детстве испугался чего-либо, душа его покинула тело, которому принадлежала, и нигде не может его найти. Именно поэтому больным овладевает меланхолия, у него теряется память и благоразумие, он превращается в «утти»— идиота, или человека без души, безумного, испытывающего постоянно приступы депрессии или буйства. Только голос лайк'а способен дойти до блуждающей где-то души, наставить ее на путь истинный. Он обращается к душе таким тихим призывным голосом, что не будит детей, а держит их в каком-то туманном полусне. В этом состоянии ребенок слушает лайк'а, и ему кажется, что это именно он обегает ночные небеса, превратившись в меняющееся и обволакивающее облако. Я присутствовал на сеансе одного из [168] этих лайк'а в столице провинции Тайакаха, городе Пампас. Его всепроникающий голос, казалось, исходил из какого-то потустороннего, но такого знакомого по сновидениям, мира. На другой день колдун ушел из селения, но я до сих пор не могу забыть его лицо, запах коки, цвет его пончо, склоненную голову и скрытую силу его голоса.
Другие болезни лайк'а лечат и с помощью к'ако'опас. Это слово происходит от «к'ак'ой» — «растирать». Лайк'а растирает тело больного главным образом живыми кроликами или другим грызуном — вискачей. Он бьет ими о тело пациента до тех пор, пока зверьки не умрут. Затем он тут же вспарывает брюшко животного, изучает состояние внутренностей и ставит диагноз. До сих пор колдуны пользуются большим спросом среди индейцев и белых обитателей горных селений. Лайк'а лечит также с помощью трав, земли и ворожбы.
Впрочем, индейцы почитают, но и боятся лайк'а, ведь он может вызвать медленную или быструю смерть, напустить порчу. Лайк'а, как считают индейцы, — пособник дьявола и значит, имеет власть над смертью. Он может также вызвать сумасшествие, немоту, слепоту и хромоту, наслать неизлечимую и необъяснимую болезнь на тело своего врага или врага того, кто хорошо ему заплатит.
Лайк'а опутывает свою жертву разными приемами в зависимости от масштабов того зла, которое он собирается причинить. Чтобы вызвать образование опухоли в теле врага, он где-то рядом с домом предполагаемой жертвы ловит жабу, повязывает ей нечто вроде галстука, сплетенного из одежды того, кого [169] ожидает страшная кара, купает ее в моче, настоенной на табаке. Жаба после такой «ванны» вздувается, глаза ее вылезают из орбит. Если колдун хочет, чтобы жертва получила еще и боль в горле, он втыкает колючку в горло жабы. Затем лайк'а произносит над жабой соответствующее заклятье.
Если лайк'а хочет наслать нечто более серьезное, например неизлечимую болезнь, заставляющую жертву чахнуть и покрываться гнойными язвами, то он прибегает к более сложной процедуре. Он собирает лоскутки от гардероба жертвы, прядь ее волос, обрезки ногтей с ее ног и рук. Все это он связывает в узел, используя при этом шнурок или веревку, которая обязательно должна быть скручена «влево», закапывает узел рядом с домом жертвы при условии, что никто не должен знать об этой страшной тайне. Поэтому никто не может утверждать, что видел что-либо подобное. Известно лишь одно — все происходит в абсолютной тишине. Лай собаки, чей-то голос, звуки кены или гитары, пение птицы, шаги путника — любой шум или шорох сведет на нет эффект колдовства. Это почти невыполнимое условие должно быть непременно соблюдено. Любые магические действия имеют силу лишь в полнейшей тишине.
В каждом горном селении имеется свой лайк'а, но немногие из них пользуются всеобщей известностью. Из самых дальних селений идут к ним люди, чтобы исцелиться, избавиться от порчи или, наоборот, вызвать чью-либо смерть. Индейцы рассказывают невероятнейшие истории из жизни этих людей: они [170] умеют, например, плавить камни и иссушать родники, ходить целыми днями спиною вперед и пересекать бурные гоные реки верхом на палке, будто бы глаза их светятся в темноте, словно горящие свечи, освещая дорогу желтым и дрожащим светом. Единственное, чего боятся лайк'а — это встречи с духом священных аукис (горных вершин) или с освященным крестом.
Лайк'а — это слуга дьявола («супай») и прочей нечистой силы. Пако, наоборот, — посланник аукис, их священник, поскольку он охраняем крестом, умеет молиться и вызывать «пукарас» — души аукис. [171]