MANUSCRITO 512 — РУКОПИСЬ 512 — MANUSCRIPT 512
MANUSCRITO 512 — РУКОПИСЬ 512 — MANUSCRIPT 512
Историческая Реляция о неведомом и большом поселении, древнейшем, без жителей, кое было открыто в году 1753 в сертанах Бразилии; скопирована с рукописи из Публичной библиотеки Рио-де-Жанейро. Revista do Instituto Historico e Geographico do Brazil, номер 3, том I, 1839; третье издание, Рио-де-Жанейро, Imprensa Nacional, 1908.
Перевод с португальского
Relação Historica de uma occulta e grande povoação antiguissima, sem moradores, que se descobriu no anno de 1753, nos sertões do Brazil; copiada de um manuscripto da Bibliotheca Publica do Rio de Janeiro. Revista do Instituto Historico e Geographico do Brazil, Numero 3, Tomo I, 1839; terceira edição, Rio de Janeiro, Imprensa Nacional, 1908.
Перевод, примечания:
© О. Дьяконов, 2010, manuscrito512 [at] yandex.ru
http://manuscrito512.narod.ru
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ
РЕДАКТОРА ЭТОГО ЖУРНАЛА КАНОНИКА Ж. ДА К. БАРБОЗЫ[1]
В истории Португальской Америки, написанной Себастьяном да Роша Питта[2], в Книге 3, параграфе 89 и последующих, мы читаем, что в 1591 году из Лиссабона в Баию прибыл новый губернатор и генерал-капитан Дон Франсишку ди Соза[3]. Он вез грамоту с пожалованием титула маркиза даш Минаш (marquez das Minas)[4], на случай если будут открыты рудники, которые Робериу Диаш[5] пообещал Кастилии.
Весьма распространена была молва, что у Робериу Диаша — одного из главных и самых могущественных жителей Баии, потомка Катарины Алвариш[6], — столовая посуда и вся утварь личной часовни были из чистейшего серебра, добытого в рудниках, которые находились на его землях; это мнение затем подтвердилось в свете решения Робериу Диаша, так как он, зная, что это столь долго им скрываемое известие уже стало гласным, переправился в Мадрид и предложил Королю золота в Бразилии больше, нежели Бильбао давало железа в Бискайе, в случае, если ему будет пожалован титул маркиза даш Минаш.
Несправедливо, когда наград удостаивается тот, кто в ходатайствах испрашивает больше, нежели ему должно быть пожаловано. Этот титул был присвоен Дону Франсишку ди Созе, который находился при этом дворе, облеченный генерал-губернаторской властью в Бразилии; в то время как Робериу Диашу досталось место управляющего рудниками (administrador das minas), вместе с другими обещаниями; каковыми не удовлетворившись, он возвратился в Баию c тою же оказией, с каковою прибыл и губернатор, с чьего разрешения он отбыл в свои земли, с тем, чтобы дождаться его и воспрепятствовать открытию или же развенчать последнее и расстроить путешествие; каковое вскоре и предпринял Дон Франсишку ди Соза, со всеми предосторожностями и инструментами, необходимыми для такой экспедиции; однако Робериу Диаш повел его совершенно не теми путями (предварительно позаботившись скрыть иные), так что как для губернатора, так и для всех его сопровождающих оказалось невозможным обнаружить следы рудников, которые тот им клятвенно обещал.
Этот обман — считать ли его совершенным на стадии обещания или же исполнения — был скрыт губернатором Доном Франсишку ди Созой, когда он представлял отчет Королю, и, без сомнения, Робериу Диаш понес бы заслуженное наказание, если бы прежде, нежели прибыл Королевский приказ, он не скончался бы (в тюрьме), утаив долгожданные рудники даже от своих собственных наследников.
Известие это воспламенило вожделением многих людей, которые многократно проникали в сертан[7] вместе со своими бандейрами[8] в поисках скрытых сокровищ. Мы знали, что в последнее время из Минас-Жерайс отряд первооткрывателей на длительное время углубился в густые леса, откуда они также возвратились без счастливого исхода, а их предприятие было достаточно вышучено в «Поэмке» (Poemeto), сочиненной насмешником Падри Силвериу да Параопеба[9]; но мы также знали и о существовании отчета, который ниже выпускаем в свет, и который сохранялся в большой тайне теми, кто все еще надеялся совершить открытие, сулившее подобные богатства. Наконец, член нашего Института Сеньор Лагус[10] обнаружил вожделенную рукопись в публичной библиотеке при этом дворе, хотя и сильно поврежденную термитами, которые лишили нас многих слов, как можно видеть по лакунам в нашем печатном издании, где сохранен контур повреждений, произведенных этими насекомыми в упомянутой рукописи.
Поскольку сообщение, ныне представляемое нами публике, крайне интересно, ибо является указанием, в области исторических фактов могущим привести к великим открытиям, мы печатаем его точно в том виде, в каком оно было найдено, не вынося совершенно никакого суждения; также и буквы скопированных надписей в упомянутой рукописи приведены со всею точностью.
«Историческая реляция о неведомом и большом поселении, древнейшем, без жителей, кое было открыто в году 1753.
В Америке . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
во внутренних районах . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
смежных с . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Mestre de Can[11] . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
и его сопровождение (comitiva), спустя десять лет, что он путешествовал по сертанам, дабы увидеть, откроет ли прославленные серебряные рудники великого первооткрывателя Морибеки (Moribeca)[12], кои по вине одного губернатора не стали доступны, ибо тот желал узурпировать у него [Морибеки] эту славу и держал его заключенным в Баие, пока он не умер, и они остались неоткрытыми. Пришло это сообщение в Рио-де-Жанейро в начале года 1754».
После долгого и тягостного странствования, подстрекаемые ненасытною алчностью к золоту и почти потерявшиеся за многие годы в этом необъятнейшем сертане, мы открыли цепь (cordilheira) гор столь высоких, что они, казалось, достигали эфирной области (região etherea) и служили престолом ветру, самим звездам; сверкание, кое издали восхищало, главным образом, когда солнце производило отражение в хрустале, из коего она состояла, создавая столь великий и приятный вид, что ни от одного из тех отблесков нельзя было отвести глаз; пошел дождь перед тем, как мы подошли, чтобы рассмотреть это хрустальное чудо, и мы увидели, как по голому камню бегут воды, низвергаясь с высоких скал, и они показались нам словно снег, раненный лучами солнца, из-за приятных видов того . . . . . . . . . . . . . . uina сверкала бы.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . вод и спокойстви-
. . . . . погоды, мы решились исследовать то изумительное чудо природы, прибыв к подножию гор, без какого-либо препятствия [в виде] зарослей или рек, что могло бы затруднить нам переход; однако, обойдя горы, мы не нашли открытого прохода, дабы претворить в жизнь решение покорить эти Бразильские Альпы и Пиренеи, от какового разочарования к нам пришла необъяснимая печаль.
Когда же мы стали лагерем, и с намерением вернуться назад на следующий день, довелось одному негру, пошедшему за дровами, погнать белого оленя (hum veado branco)[13], коего он увидел, и открыть через этот случай дорогу между двумя горами (serras), кои казались рассеченными искусством (artificio), а не природою; с ликованием от этой новости мы начали подниматься, находя множество разбросанного и нагроможденного камня там, где, рассудили мы, была мощеная дорога, разрушенная с продолжением времени. Мы потратили добрых три часа на подъем, впрочем, приятный из-за кристаллов, коими мы восхищались, и на вершине горы сделали остановку, с коей [вершины] простерев взор, увидели на равнине (campo raso) еще большие основания (demonstrações) для нашего изумления.
Мы различили приблизительно в полутора легуа (legoa)[14] большое поселение (povoação grande), уверившись из-за протяженности
очертания, что это какой-нибудь город двора Бразилии
(côrte do Brazil)[15]; мы спустились затем в долину с предосторожностью
. . . . . . . . . . . . . было бы в подобном случае, послав развед
. . . . . . . . . . . . . . . . . . gar свойство и . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . если бы заметили . . . . . . . дымки (fuminés)[16], что есть один из очевидных признаков поселений.
Мы провели два дня, ожидая разведчиков (exploradores) для цели, коей весьма желали, и только слышали, как поют петухи (gallos)[17], дабы полагать, что имелись там поселенцы; пока не прибыли наши, выведенные из заблуждения тем, что жителей не было, так что все остались смущенные; решился затем один индеец из нашего сопровождения войти при всем риске и с предосторожностью; но, вернувшись пораженным, утверждал, что не нашел и не открыл след какого-либо человека; это событие заставило нас смутиться таким образом, что мы [этого] не удостоверили, по тому, что видели из жилищ (pelo que viamos de domicilios), и так все разведчики отважились последовать по стопам индейца.
Они пришли, подтвердив упомянутое свидетельство о том, что населения не было, и так мы решились все войти с оружием в это поселение однажды на рассвете, при этом не было никого, кто бы вышел нам навстречу, дабы помешать нашим шагам, и мы не нашли иной дороги, кроме единственной, что есть в большом поселении, в каковое вход лежит через три арки великой высоты, та, что в середине, наибольшая, а две по сторонам меньше; на большой и главной мы различили буквы, кои не смогли быть скопированы из-за большой высоты.
Началась улица шириною как три арки, с домами в два
этажа по одну и другую сторону, с фасадами из резного и уже почерневшего камня; so- . . . . . . . . . . . надписи, все открытые
. . . . . ortas — низкие, de fei. . . . . . . . . . . nas, заметив,
что по правильности и симметрии, с коей они выстроены, это похоже на одно имение домов, будучи в действительности множеством [имений], и некоторые [дома] со своими террасами открытыми и без черепицы, потому что одни крыши из обожженного кирпича, а другие из каменных плит.
Мы обошли с немалым страхом некоторые дома, ни в одном не нашли ни следов утвари, ни мебели, по коих использованию и обращению могли бы узнать о свойстве коренных жителей; все дома темны внутри и едва имеют скудный свет, и, так как они сводчатые, отражалось эхо тех, кто говорил, и сами голоса пугали.
Пройдя и осмотрев улицу доброй длины (rua de bom comprimento), мы оказались на площади правильной формы (uma praça regular), и в середине ее колонна черного камня величины необыкновенной, а на ней статуя обыкновенного человека (homem ordinario)[18], с одною рукой на левом боку и правою простертой, показывающей указательным пальцем на Северный Полюс; в каждом углу оной площади находится по Обелиску (Agulha), в подражание тем, что использовали Римляне, однако некоторые уже повреждены и разбиты, словно пораженные какими-то молниями.
С правой стороны этой площади находится великолепное здание, словно главный дом какого-нибудь господина земли; при входе начинается большой приемный зал (salão), и, все еще в страхе, мы не обошли все ca . . . . . . . . . ибо было их столько, и retret . . . . . . . . . . . . . . . . . . zeram образовать некий. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . mara мы нашли hu. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . масса необычайн . . . . . . . . . . soas стоило поднять ее.
Летучих мышей было столько, что они нападали в лица людей и производили такой шум, что он изумлял; на главном портике улицы находится фигура в барельефе, вырезанная из того же камня и обнаженная от пояса к верху, увенчанная лавром; она изображает человека юного возраста, без бороды, с поперечной перевязью (uma banda atravessada) и нижней юбкой (fraldelim) вокруг талии; под щитом этой фигуры есть некоторые буквы, уже стершиеся от времени; различимы, однако, следующие (см. оттиск, надпись № 1).
С левой стороны оной площади есть другое полностью разрушенное здание, и развалинами оно ясно показывает, что было храмом, ибо до сих пор сохраняет часть своего великолепного фасада и некоторые нефы цельного камня; оно занимает большую территорию, и на его разрушенных стенах видны совершенные произведения с некоторыми фигурами и портреты, инкрустированные в камне, с крестами различных форм, вóронами (corvos)[19] и иными мелочами, кои недостает долгого времени описывать.
Следует за этим зданием большая часть поселений, вся
разрушенная и погребенная в огромных и ужасных отверстиях
(aberturas) в земле, без того, чтобы во всей этой окружности были
видны трава, дерево или растение, произведенное природою, но лишь груды камня — одни [камни] необработанные, а другие резные, из чего мы поняли . . . . . . . . . . . . . . verção, ибо до сих пор среди . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . da трупами, каковые
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . и часть этой несчастной
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . da и беззащитная,
возможно, из-за какого-нибудь землетрясения.
Напротив оной площади стремительно течет многоводная река, широкая и просторная, с некоторыми берегами, что делают ее весьма приятной на вид; в ширину она, верно, имеет одиннадцать, даже двенадцать брас (braças)[20], без значительных излучин, берега чисты от рощ и стволов, кои наводнения обыкновенно приносят; мы измерили ее глубину и нашли в самых глубоких местах пятнадцать, даже шестнадцать брас. По ту сторону все сплошь весьма пышные поля, и с таким разнообразием цветов, что кажется, будто природа была более заботлива к этим местам, произведя самые выпестованные поля Флоры; нас восхитили также некоторые озера (lagôas), все полные риса[21], коим мы воспользовались, равно как и неисчислимыми стаями уток[22], взросших на плодородии этих полей, при этом для нас не составило труда охотиться на них не с ружейною дробью, но руками.
Три дня мы шли вниз по реке и встретили водопад (catadupa) [создававший] такой грохот из-за силы вод и сопротивление на месте, что, рассудили мы, большего не произвели бы и сами устья прославленного Нила; после этого водопада разливается река таким образом, что похожа на великий Океан. Она вся полна полуостровов, покрытых зеленою травою, с некоторыми разрозненными деревьями, кои делают . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . davel. Здесь мы нашли . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
за его отсутствием у нас . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ta разнообразие дичи . . . . . . . . . . . . . . . . tros многие
животные, взросшие без охотников, что их гонят и преследуют.
С восточной стороны этого водопада мы нашли несколько больших подземелий (subcavões) и ужасных пещер (covas), и пробовали их глубину многими веревками; каковыми, сколь бы те ни были длинны, мы так и не смогли достать до их центра. Мы нашли также некоторые разбросанные камни; и на поверхности земли — куски отбитой серебряной руды (cravadas de prata), как будто добытые из рудников, оставленных в [то] время.
Между этими гротами (furnas) мы увидели один, закрытый большою каменною плитою, и со следующими рисунками, вырезанными в том же камне, кои намекают на великую тайну, как представляется (см. отт. надп. № 2). На портике храма мы видели другие [рисунки], следующей формы, нижеприведенные (надп. № 3).
Вдали от поселения, на пушечный выстрел, находится здание как загородный дом (casa de campo), на двести пятьдесят пасу (passos)[23] в передней части; в каковое входят через большой портик и поднимаются по лестнице из камня различных цветов, попадая затем в большую залу (sala), а после нее — в пятнадцать маленьких комнат, все с дверями в оную залу, и каждая рядом с другой (sobre si), и со своим водным стоком (bica de agua)[24] . . . . . . . . . каковая вода собирается
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . mão во дворе exter-
. . . . . . . . . . . . . . . . . . колоннады (columnatas) в cir-
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ra квадратная бла-
годаря искусству (artificio), нависающие (suspensas) со следующими буквами (см. надп. № 4).
После этого изумления мы пристали к берегам реки, чтобы попробовать открыть золото, и без труда нашли добрую россыпь (boa pinta) на поверхности земли, сулившую нам большое изобилие (grandeza), как золота, так и серебра; мы изумились тому, что это поселение было оставлено теми, кто в нем обитал, не найдя при [всем] нашем верном усердии в этих сертанах какого-либо человека, что поведал бы нам об этом скорбном чуде, чье это было поселение, ясно показывающее в своих развалинах облик и величие, кои, верно, имело, и сколь оно было многолюдно и богато в те века, когда процветало, населенное; сегодня же в нем обитают ласточки, летучие мыши, крысы и лисицы, каковые, кормясь многочисленным поголовьем кур (gallinhas) и уток, делаются больше, чем легавая собака (cão perdigueiro)[25]. Крысы имеют лапы столь короткие, что прыгают, как блохи[26], и не ходят и не бегают, как те, что в населенном месте.
Отсюда, с этого места, удалился один товарищ, каковой
еще вместе с другими спустя девять дней доброго перехода заметили (avistaram)[27] издали на берегу большого залива (enseada), что делает одна река, лодку (canôa) с двумя белыми людьми, с волосами черными и распущенными, одетыми по-Европейски . . . . . . . выстрел как
знак для se ve. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
дабы им убежать. Ter . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . косматые и дикие (felpudos e bravos), . . . . . . . . . . . . . . . ga им, они все приходят в раздражение и нападают (se encrespam todos e investem).
Один наш товарищ, по имени Жуан Антониу (João Antonio)[28], нашел в развалинах одного дома золотой (hum dinheiro de ouro), сферической формы, больше, чем наши монеты в шесть тысяч четыреста[29]: на одной стороне с изображением или фигурой юноши, стоящего на коленях; на другой стороне — лук, корона и стрела, какового рода [монет], мы не сомневаемся, имеется множество в оном поселении или опустошенном городе, ибо, если он был разрушен каким-нибудь землетрясением, внезапность не отпустила бы времени на то, чтобы поместить в тайник ценное; однако потребна весьма сильная и могущественная рука, чтобы перекопать тот мусор, скопившийся за столько лет, как показано.
Эти известия я направляю В.м. (Vm.)[30] из этого сертана Баии и с рек Пара-оасу (Pará-oaçú)[31], Уна (Unâ), при сем нами решено не давать сведения какому-либо человеку, ибо, как мы судим, опустеют поселки (vilas) и арраялы (arraiaes)[32]; но В.м. я даю его о рудниках, кои мы открыли, помня о многом, чем я вам обязан.
Полагая, что из нашей Компании уже вышел один товарищ,
под иным предлогом, со всем тем я прошу В.м., изгоните прочь сии
лишения и воспользуйтесь этими богатствами (largue essas penurias e
venha utilizar-se destas grandezas)[33], прибегнув к хитрости и подкупив
сего индейца, дабы он прикинулся бесследно сгинувшим и
провел Вм. к этим сокровищам и пр . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . charam у входов
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . bre каменных плит
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
(Далее в рукописи следует то, что представлено на оттиске под № 5).
[1] Каноник Жануариу да Кунья Барбоза (Cônego Januário da Cunha Barbosa) (1780—1846) — бразильский историк, журналист, поэт, видный политический деятель эпохи т.н. Первого царствования (Primeiro Reinado – время правления императора Дона Педру I, 1822–1831 гг.). Вместе с маршалом Раймунду Жозе да Кунья Матусом основал Бразильский исторический и географический институт (Instituto Histórico e Geográfico Brasileiro, IHGB) в 1838 г., был его пожизненным секретарем. Являлся также директором Национальной библиотеки.
[2] Себастьян да Роша Пита (Sebastião da Rocha Pita) (1660—1738) — бразильский адвокат, историк и поэт, автор фундаментальной «Истории Португальской Америки от ее открытия до 1724 года» (Рио-де-Жанейро, 1730).
[3] Франсишку ди Соза (Francisco de Sousa) (ок. 1540—1611) — 3-й граф ду Праду, 7-й генерал-губернатор Бразилии в 1591—1602, генерал-губернатор т.н. «Южного раздела» (“Repartição do Sul”) (капитании Сан-Висенти, Рио-де-Жанейро и Эспириту-Санту) с 1609. Считается первым маркизом даш Минаш (хотя первым реальным обладателем этого титула стал лишь его внук, носивший то же имя).
[4] Букв. «маркиз Рудников».
[5] См. прим. 12.
[6] Катарина Алвариш Парагуасу (Catarina Álvares Paraguaçu) (ум. ок. 1586) — индианка из племени тупинамбас, дочь касика Тапарики, отданная им замуж за Диогу Алвариша (Карамуру) — одного из первых португальцев на бразильской земле, моряка, потерпевшего кораблекрушение у берегов современного штата Баия. Крещена во Франции в 1528 г. под именем Catherine du Brézil (Екатерина Бразильская). Ее бракосочетание с Диогу Алваришем стало первым христианским бракосочетанием в Бразилии.
[7] Сертан (порт. sertão) — в Бразилии: дикая местность, удаленная от поселений и возделанных земель; лесные заросли в глубинных районах материка или вдали от побережья; внутренние засушливые районы.
[8] Бандейра (порт. bandeira — «знамя») — название специальных военных экспедиционных отрядов, которые создавались португальцами в конце XVI—XVIII вв. для завоевания и колонизации внутренних районов (сертанов) Бразилии. Участники бандейры назывались бандейрантами. Первоначальной целью их походов был захват индейцев для обращения их в рабство, позднее (с XVII в.) бандейранты занимались преимущественно разведкой золота, серебра и алмазов.
[9] Падри Силвериу Рибейру ди Карвалью или Падри Силвериу да Параопеба (Padre Silvério Ribeiro de Carvalho ou Padre Silvério da Paraopeba) (1767—1847) — бразильский поэт, уроженец Минас-Жерайс, прославившийся своим шутливым и сатирическим стилем. Автор «Минасских баллад» (Trovas Mineiras).
[10] Мануэл Феррейра Лагус (Manoel Ferreira Lagos) (1816—1871) — бразильский ученый-натуралист, зоолог, член IHGB, сотрудник Национального музея. Первым обнаружил оригинал «Исторической Реляции…» (впоследствии получившей известность как Рукопись или Документ 512) в архивах Публичной придворной библиотеки Рио-де-Жанейро в 1838 г.
[11] Имеется в виду Мештри-ди-Кампу (порт. Mestre de Campo, букв. «полевой магистр») — воинское звание офицера, командующего третьей частью (terço) инфантерии в португальской армии, существовало до XVIII в., заменено званием полковника.
Следующее за званием имя автора «Исторической Реляции…» утрачено. Согласно наиболее распространенной версии, предложенной бразильским историком Педру Калмоном и немецким исследователем Херманном Крузе, документ составил мештри-ди-кампу Жуан да Силва Гимарайнш, в 1752—53 гг. исследовавший неизвестный сертан Баии в пределах рек Парагуасу и Уна, упоминаемых в документе, и заявивший, что ему якобы удалось отыскать легендарные «потерянные рудники Морибеки» (см. прим. 12). Однако после изучения образцов руды, представленных им Монетному двору, выяснилось, что это было не серебро. Разочарованный Гимарайнш вернулся в сертан и умер ок. 1766 г. Другой возможный автор рукописи — сертанист (т.е. исследователь сертана) Антониу Лоренсу да Кошта, который в 1757 г. объявился в Тижуку (Минас-Жерайс), утверждая, что провел 10 лет с бандейрой, исследовавшей внутренние районы и якобы сделавшей некие необыкновенные открытия в Серра-Дорада (капитания Гояс). Обе эти кандидатуры, впрочем, представляются сомнительными, поскольку сохранились связанные с ними документы, в которых не упоминается ни о чем подобном открытиям бандейрантов 1753 года.
Английский исследователь, искатель затерянных городов Бразилии полковник П. Г. Фосетт, оставивший литературный пересказ Рукописи 512 в своем известном очерке «Потерянные рудники Мурибеки» (“The Lost Mines of Muribeca”), присвоил неизвестному автору условное имя Франсишку Рапозу.
[12] Очевидно, имеется в виду Белшиор Диаш Морея (Belchior Dias Moréia) (Мореа, Морейра — Morêa, Moreira), известный также как Белшиор Диаш Карамуру (Caramuru) (ок. 1540—1619) — бразильский бандейрант и искатель приключений XVI в., внук Диогу Алвариша (Карамуру) и Катарины Алвариш Парагуасу (см. прим. 6), исследователь сертана Баии и крупный землевладелец. Стремился отыскать Эльдорадо и якобы открыл некие сказочно богатые серебряные рудники в районе Итабаяны. Безуспешно пытался продать сведения о местоположении этих рудников испанской короне (под властью которой в то время находилась и Португалия) в обмен на дворянский титул, для чего в 1600 г. совершил поездку в Испанию и Португалию. Генерал-губернаторы Пернамбуку (Луиш ди Соза) и Баии (Франсишку ди Соза) получили от короля приказ отправиться во внутренние районы вместе с Белшиором Диашем, чтобы тот указал точное местоположение рудников. Однако так и не получивший титула Диаш отказался говорить. Не смирившись, он провел последние два года жизни в тюрьме (по другим данным, после двух лет заключения заплатил выкуп и вышел на свободу). Легенда о «потерянных рудниках» или бразильском Эльдорадо на протяжении последующих веков колониальной истории стала источником нескончаемых поисков, которые предпринимали бандейранты. Индейское прозвище Морибека или Мурибека различные источники прилагают то к Белшиору Диашу, то к его сыну Робериу (или Рубериу) Диашу, которого часто смешивают с отцом. Очевидно, то же и прозвище носил и внук Робериу Диаша — полковник Белшиор да Фонсека Сараива Диаш Морея, последний представитель семейства, также вовлеченный в историю с рудниками Итабаяны.
[13] В фольклоре народов мира часто фигурируют белые (волшебные) олени, появление которых приводит к преследованию или ряду событий, вовлекающих героя в некие духовные поиски. Тем не менее, несмотря на подобную «сказочность» этого мотива, белые олени (не альбиносы) действительно существуют в разных частях света: их появление неоднократно фиксировалось в Великобритании (где они часто фигурируют в древних легендах), в том числе на фото и видео; заповедник этих животных существует в Чехии и т.д. В самой Бразилии также сохранились свидетельства XIX в. о наличии белых оленей (или похожих животных) в районах рек Риу-дас-Контас и Гонгожи в штате Баия (т.е. в вероятных местах действия Рукописи 512).
[14] Легуа (порт. légua) — лига, старинная путевая мера длины, выражала расстояние, которое человек или лошадь могли преодолеть за час, реальное значение варьировалось в зависимости от эпохи, страны и региона (обычно составляло от 4 до 7 км). С XVI в. португальцы ввели в употребление т. н. надельную (шестерную) лигу — легуа ди сешмария (légua de sesmaria), равную 3 000 брас (см. прим. 20) или 6 600 м. Надельная лига использовалась в Бразилии до 1968 г., когда страна официально перешла на международную десятичную метрическую систему.
[15] Скорее, это слово следует читать как costa («побережье»). См. третью страницу рукописи.
[16] Это слово не вполне понятно и переведено в контексте. Вероятно, изначально имелось в виду слово fuminhos — «дымки» (от fumo — «дым»).
[17] Упоминание петухов и кур здесь крайне интересно, однако их наличие вовсе не обязательно говорит о колониальном (европейском) происхождении заброшенного города. Господствовавшее ранее мнение об отсутствии этих птиц в доколумбовой Америке было опровергнуто в 2007 г., когда анализ ДНК из куриных костей 600-летней давности, найденных в Чили, показал, что куры были завезены в Южную Америку из Полинезии по меньшей мере за 100 лет до Колумба. По свидетельству Франсиско Писарро (1532) кур разводили перуанские инки, используя их в религиозных обрядах.
[18] Здесь явно имеется в виду, что необыкновенная высота колонны контрастировала с обыкновенным (т.е. в человеческий рост) размером статуи.
[19] Скорее, это слово следует читать как coroas («венки», «короны»). См. пятую страницу рукописи.
[20] Браса (порт. braça) — сажень, старинная мера длины в Португалии и Бразилии = 2,2 м. 3 000 брас образуют 1 легуа (см. прим. 14).
[21] Упоминание о рисе не может не удивлять — несмотря на то, что он был завезен в Южную Америку испанцами и португальцами в XVII в., в Бразилии по-настоящему стал известен только в начале XIX в. (точнее, начиная с 1808 г., когда португальский король Жуан VI открыл бразильские порты для торговли).
[22] Очевидно, имеется в виду дикая или мускусная утка (Cairina moschata; браз. pato-selvagem, pato-do-mato), распространенная на большей части территории Бразилии. Существуют надежные свидетельства, что она была одомашнена бразильскими индейцами еще до прибытия европейцев.
[23] Пасу (порт.passo) — шаг, старинная мера длины = 0,65 м.
[24] Возможен также перевод «водосточная труба, желоб».
[25] По-видимому, именно это место побудило П. Фосетта упомянуть о том, что «равнина была наводнена дикими собаками — крупными серыми животными величиной с волка», хотя на самом деле речь идет всего лишь о сравнительном обороте.
[26] Фосетт полагал, что автор рукописи описывает здесь тушканчиков. Однако, как замечает автор комментариев к русскому переводу книги Фосетта («Неоконченное путешествие», Мысль, Москва, 1975) Л. А. Файнберг, тушканчики в Южной Америке не водятся, и, возможно, здесь имеются в виду сходные с ними мешетчатые крысы (Saccomyidae).
[27] Отсутствует согласование в числе.
[28] Это единственное имя, сохранившееся во всей рукописи.
[29] Реалов или рейсов (порт. réis); фактически счетной единицей была 1000 рейсов — милрейс (mil-réis). Эта денежная единица применялась с 1690 по 1942 г. (заменена на крузейру в соотношении 1 крузейру = 1000 рейсов).
[30] Сокращение от «Ваша милость» (Vossa Mercê).
Личность адресата документа также никогда не была установлена. Однако, принимая во внимание указание на «лишения» адресата (см. прим. 32), представляется невероятным, что это был сам вице-король Бразилии (1749—1755) Луиш Перегрину ди Карвалью ди Менезиш-и-Атаиди, граф ди Атогия, как обычно принято считать. Скорее всего, речь идет о ком-то из его окружения; так, Х. Крузе, сторонник авторства Силвы Гимарайнша, полагал, что адресатом документа был Лоренсу Антониу Браганса — друг Ж. да Силвы Гимарайнша и приближенный вице-короля.
[31] Парагуасу (Paraguaçu) — река, протекающая по территории штата Баия, протяженностью 600 км. Впадает в залив Баия-ди-Тодуз-ус-Сантус.
[32] Арраял (браз. arraial) — деревушка, местечко.
[33] Эта неоднозначная фраза заставляет думать, что неизвестный адресат, скрывающийся за обращением «Ваша милость», в этот период терпел нужду, несмотря на свое очевидно высокое положение. Впрочем, возможно также, что автор имеет в виду «изгнать лишения» выбывшего из бандейры индейца путем его подкупа, о чем и говорит далее.