Поиски Рамиреса Рохаса

Да, этот строгий страж горного гарнизона, насколько я пони­маю,— бесспорно индеец. Наряду с физическими признаками, которые выразительно характеризовали в нем индейца, об этом свидетельствовал еще один признак — его имя. Дело в том, что в публикациях, в которых говорится о послеколумбовшх кубин­ских индейцах, указываются лишь два имени местных индей­цев — Рамирес и Рохас.

Нуньес Хименес вспоминает, например, что вождь индейцев, с которым встретилась в Бернардо его экспедиция, именовался Целестино Рохас. А доктор Кьюлен вспоминает, как во время вечеринки в баракоанском клубе «Унион» президент клуба рассказывал. что «в шестидесяти милях от Бараков живет около ста семей индейцев, которые именуются Рохас и Рамирес»!

С полным правом я мог, значит, считать, что два этих имени являются не только обычными фамилиями, но для американиста, который отправился искать индейцев, и путеводной нитью, сви­детельством возможного индейского происхождения носителей этих имен. Я задал милиционеру ЛКБ, бесспорно индейцу, во­прос, который я для своего первого индейца уже давно приго­товил:

- Вас зовут Рамирес или Рохас?

Спрошенный с воодушевлением подтвердил:

- Да, compadre(Друг, приятель (исп.). - прим.перев.), меня зовут Рамирес Рохас (кубинская фа­милия всегда составляется из фамилии отца и фамилии матери). Ты меня знаешь?

- Нет, не знаю. Но я хотел бы с тобой познакомиться. Рамирес. А также со всеми остальными, которых зовут так же, как тебя. Видишь ли, я пришел искать в горах именно Рамиресов и Рохасов.

После этих слов мой собеседник потерял сдержанность, стро­гость и воинскую выправку, которые требуются от милиционера, и рассмеялся.

- Мне жаль тебя, compadre. Здесь, и еще больше там, за горами, в долине Сан Андрес и Ла Эскондида. в Левисе и Ранчерии, в Паленкито и Каридад де лос Индиос, там всюду живут только Рамиресы и только Рохасы. Все мы, собственно, одна семьи. Но даже я не знаю всех. А живу тут с рождения.

Я ему, конечно, смешон. Но благослови его боже за эту на­смешку. Ведь я как раз узнал то. что хотел узнать, во-первых: «.Мы здесь все Рамиресы и Рохасы» — это означает, что здесь живет ряд людей, как мы хотим верить, действительно индейского происхождения, и, во-вторых: милиционер сказал, что Рамиресы и Рохасы живут также в Сан Андресе, Ла Эскондиде и еще в других местах. Он, собственно, не мог лучше указать даль­нейшую трассу, по которой нам следует вести свои изыскания.

Наш разговор (первый индеец был для меня как первая книжка под рождественской елочкой, я бы ее рассматривал и беседовал бы с нею до ночи) прервал командир станции, которого приход подозрительных иностранцев оторвал от ужина.

Командир горной роты ЛКБ обязан не доверять неизвестным. В горах тогда бродили часто очень опасные люди. Но ледок не­доверия быстро растаял, и вскоре Исидоро (так его звали) при­гласил нас в свою «главную ставку», из которой он контролирует всю эту зону внутренней горной части Ориенте. Исидоро не ин­деец. Он сказал нам, что пришел сюда совсем недавно, его дом на севере — в Саге, но свой район он знает хорошо и знает также, где живут люди, которые могли бы нас интересовать. И снова повторяет названия поселков, которые я уже знаю от Рамиреса Рохаса. Исидоро их часто посещает. Ведь он там всю­ду имеет своих солдат-добровольцев. Только командиры отрядов ЛКБ являются кадровыми военными. Личный состав этой на­дежной стражи в горах составляют добровольцы, люди, которые дважды, а зачастую и трижды в неделю покидают свои поля, чтобы помогать хранить спокойствие острова.

Потом у огня Исидоро рассказал нам десятки историй, ма­лых и больших драм, которые принесла здесь, в горах, вокруг Монте Верде эта борьба с бандитами. Я еще не подозревал, что через несколько месяцев, во время следующей экспедиции, мы попадем прямо в центр такого столкновения, на поле боя этой необъявленной войны.

Военные рассказы угасают с последними языками огня. Но нам еще не хочется спать. Снова и снова мы расспрашиваем о местных жителях. А потом обращаемся и Исидоро с просьбой дать нам носильщика.

Исидоро немного задумывается и потом говорит:

- Я дам вам, товарищи, Гойю. Это лучший носильщик и луч­ший погонщик мулов в здешних краях. И знает горные тропы, как никто другой.

- Как же его зовут, Гойя?

- Да. Гойя. Мы так называем его, но его, собственно, зовут Грегорио Рамирес. Там, в поселке, где он живет, обитают одни Рамиресы. И мы, значит, для отличия зовем его Гойя.

- Нам повезло!