Сообщение об ошибке

Notice: Undefined variable: n в функции eval() (строка 11 в файле /home/indiansw/public_html/modules/php/php.module(80) : eval()'d code).

Глава XVII

Сост. Е. Б. Никанорова ::: Как Христофор Колумб открыл Америку

Колумб спал недолго. Как человек, обладающий сильной волей, он умел заставлять себя и спать и про­буждаться по своему желанию. В продолжение ночи он много раз выходил наблюдать за погодой и за положе­нием своих судов. Так было и в эту ночь. Около часа ночи Колумб вышел на палубу. Ветер свежел, и суда шли ходко. Люди, находившиеся на палубе, крепко спа­ли, за исключением вахтенных, часовых и рулевого. По­стояв несколько секунд на палубе, адмирал сразу заме­тил, что судно идет не по ветру, как он приказал, и, подойдя к рулю, увидел, что оно настолько уклонилось от намеченного пути, что идет прямо на северо-восток, то есть по направлению к Испании.

—  И это моряк! — воскликнул он, обращаясь к руле­вому.— Так-то ты ведешь судно по указанному пути! Или ты просто погонщик мулов, который круговой тро­пой гонит своего мула в горах! Видно, мысли твои не здесь, а в Испании, и ты забавляешь себя тем, что ду­маешь, будто ты так скорее вернешься туда!

~ Мысли мои действительно в Испании, сеньор ад­мирал,— отвечал рулевой.

—  Если нам не посчастливится, то всем будет одинаково плохо. Если же мы благополучно доведем дело до конца, каждому из вас будет прибыльно. Скажи по совести, можно ли тебе и в дальнейшем доверить руль или лучше поручить это дело другому?

—  Поручите лучше другому, сеньор.

—  Хорошо! Пошли сюда Санчо Мундо, а пока я сам встану у руля,— сказал Колумб и привычной рукой по­ставил его по ветру.

Спустя несколько минут явился Санчо, позевывая и протирая глаза.

—  Поручаю тебе руль,— сказал ему адмирал,— и веди судно в указанном направлении без уклонений. Тот, кто до тебя стоял у руля, повернул судно по на­правлению к Испании. Выиграть этим много нельзя: это лишняя задержка в пути. Ты — бесстрашный мо­ряк, и я думаю, что на тебя можно положиться.

Санчо привычным жестом повернул руль, чтобы убе­диться, что судно хорошо слушается руля, и ответил:

—  Я, сеньор адмирал, ваш подчиненный и по ваше­му приказу готов нести какие прикажете обязанности. Для меня все едино: плыть ли в Катай или на Луну, в Африку или в Сицилию!

—  Так, значит, тебя это плавание не пугает, и ты не веришь в россказни, будто нашим судам суждено до скончания века блуждать по морям без надежды когда- либо увидеть своих близких?

—  Дивлюсь я вам, сеньор адмирал, как это вы уме­ете читать в наших сердцах, как в раскрытой перед ва­ми книге. Что касается меня, то хотя и у меня есть свои дурные предчувствия, но они совершенно иного рода: блуждать до скончания века по океану было бы для меня счастьем, а близких, то есть жены, у меня нет, де­тей, думается, тоже нет, так что все это меня нимало не печалит и не страшит.

—  В чем же заключаются твои дурные предчувст­вия? — спросил адмирал.

—  Я не сомневаюсь, что мы придем в чудесный Ка­тай, не сомневаюсь я также и в громадных богатствах, которые нам суждено увидеть или даже приобрести там, не сомневаюсь, что ваше превосходительство спо­собны взять каравеллы на одном конце света и, нагру­зив их яхонтами и алмазами, привести их на другой ко­нец света, но меня мучают дурные предчувствия отно­сительно той доли почестей и прибылей, которые суждены мне!

—  Ах, Санчо, у тебя, как вижу, корыстолюбивая ду­ша! Впрочем, каждый человек имеет известную цену, и ты, по-видимому, никогда не забываешь о своей цене!

—  Я и сам всегда подозревал, что душа у меня ко­рыстолюбивая, сеньор адмирал, и о цене себе я тоже постоянно думаю, потому что постоянно боюсь продеше­вить. Дайте мне только хорошую цену и побольше вся­ких подарков, и вы увидите, каким я стану бескорыст­ным!

—  Понимаю,— сказал Колумб,— тебя ничем испу­гать или устрашить нельзя, но купить можно. В задаток возьми себе этот дублон, и если ты мне в течение всего пути останешься верен, то и при дележке наград не бу­дешь забыт!

— Если так, то поверьте мне, что во всем вашем флоте, ваше превосходительство, у вас не найдется дру­гого такого бескорыстного слуги, как я! Вы спокойно можете теперь спать: пока руль в моих руках, «Санта Мария» будет идти прямехонько к Катаю!

Колумб после этого возвратился в свою каюту, но еще и после того выходил наверх раза два или три в продолжение ночи, чтобы наблюдать за погодой и sa людьми. Пока у руля стоял Санчо, судно шло в долж­ном направлении, но когда его сменили другие, то они повторили то же, что и первый рулевой, смененный Ко­лумбом.

— Мы эту ночь хорошо шли, к сожалению, только забирали дальше к северу, чем я того желал,— сказал дон Христофор поутру своему юному другу.— После за­ката мы отошли на тридцать миль от острова Ферро, но это только потому, что наши рулевые в эту ночь слу­чайно или умышленно уклонялись от прямого пути и вели судно почти параллельно западному берегу Евро­пы. Таким образом, они старались провести меня там, ,на палубе, пока я старался провести их здесь, на запи­сях. Печально, милый Луи, что приходится прибегать к таким хитростям и уловкам... Но теперь нам нечего больше опасаться португальцев, и мы наконец на над­лежащем пути. Еще меня радует, что оба Пинсона мне верны, и их каравеллы идут все время в кильватере «Санта Марии».

Когда взошло солнце, ветер стал заметно свежеть и постепенно переходить к югу. Волнение было не сильное, и суда шли в желаемом направлении, почти не уклоня­ясь в сторону. Недовольство матросов как будто утих­ло, а свежий ветер при ярком солнце всегда удивитель­но веселит душу моряков и придает им бодрости. Ниче­го угрожающего кругом не было, никаких новых опас­ностей, которых втайне опасался экипаж в этих неведомых людям водах, не встречалось, и за сутки флотилия Колумба сделала сто восемьдесят миль, вместо кото­рых официально были показаны всего сто пятьдесят миль.

Во вторник, 11 сентября, ветер переменился и стал еще более благоприятным для эскадры. Суда шли пря­мо на запад, делая приблизительно по пяти миль в час. Вскоре после полудня марсовый матрос вдруг, ко все­общей радости, крикнул: «Кит!» Кит в открытом море всегда является для экипажа развлечением, если толь­ко он настолько далеко, что не грозит опасностью суд­ну. Все сбежались смотреть на кита, но вскоре оказа­лось, что то был не кит, а мачта потерпевшего крушение судна, которую марсовый матрос издали принял за хвост громадного животного.

— Это предзнаменование, ребята! — крикнул один из недовольных.

— Что ты мелешь, болтун? Смотри хорошенько: мач­та-то эта имеет вид креста. Это предвещает нам удачу и успех! — воскликнул Санчо.

— Да ты прав, Санчо! — подхватил эту выдумку адмирал.

Так как мачта с прикрепленной к ней реей действи­тельно походила на крест, то остроумная мысль Санчо нашла себе сочувствие среди темных и суеверных мо­ряков.

В течение трех суток маленькая флотилия беспре­пятственно продолжала свой путь при благоприятном ветре. 13 сентября суда встретили течения, которые ста­ли относить их к юго-востоку, в сторону пассатных вет­ров.

Адмирал и дон Луи находились на своем обычном посту, на юте, когда Санчо Мундо отошел от руля, пе­редав его другому рулевому, сменившему его с вахты. Вместо того чтобы пойти на бак, где находились ос­тальные матросы, он почему-то остановился возле юта и смотрел наверх, как бы желая показать, что желал бы взойти и сообщить нечто своему адмиралу. И действи­тельно, выждав минуту, когда никто не мог его видеть, он поспешно взбежал на ют и остановился пред Колум­бом.

— Что ты имеешь сообщить, Санчо? Говори прямо! Если ты хочешь опять выпросить дублон, то говори без лишних проволочек!

— Слушаю, сеньор адмирал! Как вам известно, я не из трусливого десятка, и меня не смутит даже и то обстоятельство, что судно идет на запад, вместо того чтобы идти на восток, а все же я должен сказать, что наше плавание не совсем благополучно: есть признаки необычайные, на которые я хочу обратить ваше внима­ние, и золота на этот раз за свое сообщение не возьму, сеньор адмирал! Вам, конечно, известно, что, стоя на вахте, человек мало ли о чем думает: об улыбке и до­родстве какой-нибудь бабенки, оставшейся на берегу, и о сочном бараньем боке с кашей, а иногда, при случае, даже о своих грехах!

— Разрешите мне выбросить этого болтуна за борт, сеньор Христофор!—воскликнул выведенный из терпе­ния дон Луи, положив руку на плечо Санчо.

Колумб ласково снял его руку и укоризненно взгля­нул на юношу.

— Очень вам благодарен, граф де Лиерра,— прого­ворил Санчо с насмешливой улыбкой.— Если вы так же хорошо умеете топить матросов, как выбивать из седла рыцарей на турнирах или опрокидывать неприятель­ские ряды на поле сражения, то я лучше предпочту, чтобы кто-нибудь другой взялся меня купать, а не вы!

— Ты меня знаешь? — удивленно воскликнул дон Луи.— Ты меня видел раньше где-нибудь?

— И кошка может смотреть на короля, если ей представится случай, а не только матрос на своего су­дового пассажира. Но вы не беспокойтесь: тайна ваша в надежных руках. Никто об этом ничего не узнает. Ес­ли мы благополучно придем в Катай, то всякому из нас достаточно будет забот о себе самом, чтобы думать о других. Если же мы туда не придем, то, вероятно, ни­кому из нас не придется вернуться в Испанию, чтобы рассказать, как утонул или как умер с голода сеньор адмирал и его высокопоставленный спутник...

— Ну, довольно! — строго сказал Колумб.— Говори, что имеешь сказать, или уходи вон, но не болтай здесь вздор: у меня нет охоты слушать всякие присказки. А относительно этого сеньора советую тебе держать язык за зубами, если не хочешь потерять моего доверия и расположения.

— Сеньор адмирал, ваше желание для меня закон. Я пришел сюда не с пустыми речами, я пришел вам сказать, что мы, старые моряки, имеем привычку во всякое время ночной вахты наблюдать Полярную звез­ду. И что же? В эту ночь я увидел, что эта звезда и наш компас не согласуются между собой.

— Ты не ошибаешься? — поспешно спросил адмирал, видимо, заинтересованный этим наблюдением.

— Нет, сеньор! Вспомните, что я пятьдесят лет на­блюдаю эту звезду, и скоро сорок, как свел знакомство с компасом. Но вы можете убедиться сами: звезда еще на своем месте, а компас здесь, подле вас. Сравните их показания.

Не успел Санчо договорить, как адмирал и дон Луи стали внимательно изучать компас. Прежде всего Ко­лумбу пришло на ум, что магнитная стрелка компаса почему-либо ошибается или же подвергается какому- нибудь постороннему влиянию. Но, проверив компас на юте и также тот, что находился в адмиральской каюте, Колумб убедился, что Санчо был прав. Между тем По­лярная звезда никогда не изменяет своего положения в небе, и вдруг не только эти два компаса, но и другие два, находившиеся в нактоузе (компасном ящике),— словом, все четыре компаса уклонились на целых шесть градусов от своего нормального направления, и, вместо того чтобы указывать прямо на север или на точку го­ризонта, находящуюся непосредственно под Полярной звездой, все четыре компасных стрелки уклонялись на целых шесть градусов к западу[29].

— Прежде всего, Санчо, ты никому не скажешь об этом ни слова! — сказал адмирал.

— Будьте спокойны, сеньор, я буду молчать до тех пор, пока ваше превосходительство не разрешит мне за­говорить об этом странном явлении.

— Ну, иди, а я постараюсь выяснить, что могло по­влиять на магнитные стрелки компасов и заставить их уклониться от должного направления.

— А что бы это могло быть? — спросил дои Луи, когда Санчо удалился.

— Я еще не знаю и потому ничего не могу сказать,— ответил Колумб.— Но так как минеральные богатства Испании отличаются до некоторой степени от минераль­ных богатств Франции, то мы в данный момент нахо­димся, быть может, в местности, изобилующей магнит­ным камнем; быть может, где-нибудь поблизости лежит остров, оказывающий влияние на наши компасы или что-либо в этом роде.

— Известно ли о таком влиянии какого-нибудь ост­рова? — спросил снова дон Луи.

— Нет, до сих пор ничего подобного не было извест­но, и я не смею даже утверждать, что это вероятно. Но все возможно. Теперь же нам остается только ждать доказательств, что это странное явление постоянно, и наблюдать, не произойдет ли в этом отношении каких- либо изменений, которые могут послужить указанием на настоящие причины этого необъяснимого пока для нас явления.

На этом разговор о компасах прекратился, но всю эту ночь Колумб провел без сна, крайне озабоченный, почти не спуская глаз с компаса в потолке своей каю­ты, благодаря которому командиры судов имеют воз­можность следить за направлением судна, когда руле­вой даже и не подозревает об этом. Поутру Колумб вы­шел на палубу, когда Полярная звезда еще не потух­ла, и снова тщательно сравнил положение этой звезды с указанием магнитных стрелок.

На этот раз оказалось, что стрелка уклонились еще более против прошедшей ночи. Вычисления же показа­ли, что за эти сутки эскадра прошла около ста миль и, по его расчетам, должна была теперь находиться милях в шестистах западнее острова Ферро.

Санчо молчал, остальные рулевые были не столь вни­мательны, и пока никто больше не заметил странного поведения компасов. Таким образом, день и ночь 14 сен­тября прошли спокойно: команда ни о чем не подозре­вала и не волновалась, тем более что ветер ослаб и ка­равеллы за это время прошли к западу всего миль шестьдесят. Несмотря на столь незначительное продви­жение, Колумб с точностью искусного мореплавателя, тщательно сверив все компасы, убедился, что стрелки медленно, почти неприметно продолжали отклоняться на запад.


[29] Явление это происходило оттого, что каравеллы Колумба к этому времени прошли магнитный меридиан. Стрелка компаса, вме­сто того чтобы указывать несколько вправо от полюса, начала склоняться влево