Глава XV

Так как ветер продолжал быть попутным, то суда эскадры довольно быстро двигались по направлению к Канарским островам. Особенно благоприятным для пла­вания оказалось воскресенье, так как в этот день про­шли в течение двадцати четырех часов сто двадцать миль. В понедельник утром 6 августа Колумб весело бе­седовал, стоя на юте, с доном Луи, как вдруг увидел, что на «Пинте» подобрали паруса,— такой маневр ука­зывал на какую-нибудь аварию, и потому «Санта Ма­рия» быстро двинулась к ней на помощь.

— Скажите, пожалуйста, сеньор Мартин Алонсо,— крикнул адмирал, как только оба судна достаточно близко подошли друг к другу,— по какой причине вы вдруг остановились на полном ходу?

— Судьбе так было угодно, дон Христофор,—ото­звался Пинсон.— Руль нашей каравеллы сдвинулся с места, надо его снова поставить на место, прежде чем довериться ветру.

При этих словах лицо адмирала приняло строгое и суровое выражение, брови нахмурились. Приказав не­медленно приступить к исправлению аварии, он принял­ся молча ходить взад и вперед по палубе своего судна.

Видя, что адмирал встревожен этим неожиданным случаем, весь экипаж «Санта Марии» спустился вниз, оставив его одного с доном Луи.

— Надеюсь, сеньор, что эта авария не серьезная и что она не может задержать нас в пути,— заметил Луи после нескольких минут молчания.— Мартин Алонсо такой опытный моряк, что, наверное, найдет средства и возможность добраться до Канарских островов, где мож­но будет произвести необходимый ремонт.

— Да, надо надеяться, но меня тревожит не сама авария и даже не та задержка, которая может и долж­на из-за нее произойти, а то обстоятельство, что это судно было взято для экспедиции путем реквизиции, к великому неудовольствию и досаде его владельцев Го­меса Раскона и Кристобаля Квинтеро, которые оба на­ходятся в настоящий момент на «Пинте». Я подозре­ваю, что они подготовили эту аварию, как ранее того прибегали к всевозможным приемам, чтобы помешать отплытию нашей эскадры.

— Клянусь честью, сеньор адмирал, я бы, не заду­мываясь, примерно наказал их за такое предательство! Разрешите мне сесть в шлюпку, и я отправлюсь сейчас же на «Пинту» и объявлю этим Раскону и Квинтеро, что если у них руль еще раз сдвинется с места или с судном приключится какая-либо другая авария, то пер­вый из них будет повешен на рее своей каравеллы, а второй — сброшен в море для исследования ее киля.

— К таким мерам следует прибегать только в край­нем случае и при полной доказанности вины, дон Луи. Пока же я считаю за лучшее, если возможно, подыскать на Канарских островах другую каравеллу, а эту предо­ставить в распоряжение ее владельцев, иначе я предви­жу, что мы постоянно будем под угрозой этих двух лич­ностей. Пока же нам остается только положиться на Мартина Алонсо и его опытность.

Час или два спустя все три судна эскадры двинулись дальше но направлению к Канарским островам. Несмот­ря на задержку от аварии, эскадра прошла за эти сут­ки девяносто миль. Но на другое утро руль снова сдви­нулся с места, и на этот раз с более серьезным повреж­дением. Это повторное приключение сильно обеспокоило адмирала. Несмотря на то что ветер был попутный, вследствие новой задержки суда сделали в этот день всего только шестьдесят миль, а на следующее утро на­столько могли приблизиться друг к другу, что команди­ры всех трех каравелл могли обменяться своими наблю­дениями и определить точное местонахождение эскадры. Все они руководствовались компасом, но почти никто из мореплавателей того времени не знал об уклонениях компаса при известных условиях, и только один Колумб изучил способ с точностью определять местонахождение судна почти в любой момент и свои знания блестяще доказал и на этот раз.

Как он и предполагал, вскоре появились в указанном им направлении на краю горизонта вершины Канарских гор, но так как такие предметы видны в открытом море в ясную погоду на громадном расстоянии, то эскадра подошла к главному острову Канарской группы лишь 8 августа утром, то есть почти неделю спустя после свое­го ухода из Палоса.

Войдя в порт, все три судна бросили якорь, и Ко­лумб тотчас же принялся за розыски подходящей для его цели каравеллы, но, не найдя того, что ему было нужно, он отправился с «Санта Марией» и «Ниньей» в Гомер, другой остров этой группы, оставив «Пинту» в большой гавани.

При починке этого судна оказалось, что оно было плохо проконопачено, вероятно с целью сделать его не­пригодным для дальнего плавания. Во время стоянки недовольство среди матросов росло, и к ним даже прим­кнул кое-кто из старших. Во время кратковременного переезда от большого Канарского острова к Гомеру Ко­лумб, стоя на юте своего судна, случайно услышал сле­дующий разговор между матросами, столпившимися у грот-мачты.

— Говорю тебе, Пепе, что судьба нашего экипажа темнее этой ночи! Ну, скажи на милость, кто когда-ли­бо слышал, чтобы существовала земля за Азорскими островами? Кому не известно, что земля окружена гро­мадными океанами — пределами человеческому любо­пытству?

— А ты вместо того, чтобы задавать вопросы Пепе, который слишком молод, чтобы быть опытным, лучше спросил бы, Перо, меня, и я тебе отвечу,— сказал Санчо Мундо, голос которого Колумб сразу узнал.

— Ну, что же ты скажешь об этой неведомой земле, которая, как нас хотят уверить, лежит за этим океаном и которой никто никогда не видал?

— А скажу, что было время, когда и Канарских ост­ровов не знали, и никто их не видал, и когда португаль­цы не знали своих Гвинейских земель!

— Все знают, что есть страна Африка, и потому нет ничего удивительного, что португальские моряки при­шли в страну, о существовании которой всем известно. Но кто может сказать, что в океане есть еще другие земли?

— Дельно сказано! — воскликнул один матрос.

— Дельно только для таких баб-сплетниц, как вы, а не людей, думающих о том, что они говорят,— спокой­но возразил Санчо.— Ты говоришь, Перо, что никто там не был, никто не видал. Так вот мы первые там будем и увидим; всему должно быть положено начало. Мы это начало положим, а после нас станут ходить туда и другие, а идем мы туда с запада потому, что это крат­чайший путь, и потому, что другого пути нет! Скажите мне, товарищи, может ли судно идти на парусах по го­рам и долинам?

— Конечно, нет! Это и младенец знает! — раздались голоса.

— Ну так вот! Взгляните завтра поутру на карту адмирала и увидите, что земля тянется от одного полю­са до другого по эту сторону Атлантического океана. Ну, так как же тут пройти судну? Значит, другой доро­ги, как на запад, и нет!

— Это верно, и тебе бы лучше молчать, Перо, чем людей смущать! — крикнули несколько человек.

Перо вовсе не желал молчать и, вероятно, стал бы возражать, если бы в этот момент не случилось нечто необычное. Эскадра находилась в виду пика Тенерифа. Ночь была довольно светлая, и очертание его можно бы­ло различить вдали хоть и смутно, но все же безошибоч­но. Вдруг из кратера его вырвался огненный столб, ко­торый то заливал ярким светом всю гору, то оставлял ее во тьме. Матросы в ужасе кинулись на колени. Ко­лумб и некоторые из его приближенных находились в этот момент на юте, и извержение вулкана не осталось не замеченным ими, но, как люди образованные, они не видели в этом явлении ничего особенного.

Между тем Перо в сопровождении чуть не большей части экипажа, едва оправившись от первого впечатле­ния ужаса и испуга, приблизился к юту и от имени то­варищей стал просить адмирала не упорствовать в своем намерении переплыть океан, когда на его пути даже горы начинают извергать пламя.

— Есть здесь среди вас кто-нибудь, кто плавал по Средиземному морю или кто был на острове, принадле­жащем нашему королю дону Фердинанду? — спокойно спросил Колумб.

— Я, сеньор! —отозвался Санчо.— Я был на острове Кипр, в Александрии и даже в Стамбуле, где живет ве­ликий турок.

— Значит, ты видел и гору Этну, которая постоян­но извергает пламя и которая находится в стране, изо­билующей всем и населенной богатым народом. Из это­го все вы видите, что огнедышащие горы не чудо, это обычное явление, о котором вы только не знали, пото­му что раньше его не видали,— сказал Колумб.— А те­перь те йз вас, которые уже раньше видели извержения огнедышащих гор, разъяснят вам, как и почему это про­исходит.

Вскоре общими усилиями удалось успокоить встре­воженные умы, чему особенно способствовал рассказ Санчо и еще двух-трех матросов, которые уже раньше видали извержения.

Приплыв наконец 2 сентября в Гомер, все три судна простояли здесь несколько дней, чтобы запастись водой и припасами, прежде чем окончательно покинуть насе­ленные места и распроститься надолго с пределами ци­вилизованных стран.

Прибытие экспедиции произвело громадное впечат­ление на население Канарских островов. Во всех стра­нах этой части океана, на Мадере, Азорских и Канар­ских островах, было распространено мнение, что где-то на западе существует материк.

В числе самых выдающихся лиц на острове Гомере была донья Инеса Пераса, мать графа Гомера. По слу­чаю приезда адмирала донья Инеса устроила у себя торжественный прием, на который пригласила не только самого Колумба, но и всех, кого он пожелает привезти с собой.

— Я особенно рада, дон Христофор,— сказала она Колумбу,— что наконец удалось осуществить ваш план. В случае удачи экспедиция принесет громадные выгоды Испании и, кроме того, подтвердит упорно держащееся среди жителей Счастливых островов мнение, что к запа­ду от нас лежит земля. Многие утверждают, что даже видели ее!

— Я уже слышал об этом, сеньора,— отвечал Колумб - как и о сказочном острове Сент-Брандан, кото­рый ежегодно бывает виден людям. Но каким образом никто не побывал на том острове, который столько лю­дей видели? Пусть только мне скажут, под каким мери­дианом и какой параллелью лежит этот остров, и через неделю я буду знать наверное, существует он или нет.

— Я лично несколько раз видел этот остров, сеньор — сказал один из гостей, сеньор Дама,— но не знаю толку ни в меридианах, ни в параллелях. Я видел его в совершенно ясную погоду и отлично помню, что следил, как скрылось солнце за его горами.

— Все это прекрасно, но я все-таки полагаю, что вы были введены в заблуждение миражом.

— Нет, это невозможно,— воскликнули несколько человек разом.— Сотни людей ежегодно видят этот ост­ров, появляющийся, а затем исчезающий так же вне­запно в волнах океана!

— Однако пик Тенериф вы все видите в течение круглого года, потому что он действительно существует. Земля же, которая то появляется, то исчезает, едва ли существует на самом деле. Я усердно изучал все нау­ки, которые могут мне быть полезны для успеха моего предприятия, и рассчитываю руководствоваться в своих поисках Катая только выводами науки. О существова­нии же исчезающих островов или земель наука ничего не говорит, и на таких явлениях нельзя серьезному че­ловеку строить свою теорию.

— А ваши спутники, адмирал, тоже все люди, убеж­денные в силе науки? — спросила хозяйка.— Хотя бы, например, сеньор Гутиерес?

— Сеньор Гутиерес — доброволец в этой экспедиции, и то, что его побудило присоединиться ко мне, состав­ляет его ?айну, в которую я никогда не пытался проник­нуть: это его личное дело. Спросите его, если это вас может интересовать.

— Скажите, молодой человек, что побудило вас участвовать в этой экспедиции? Неужели желание по­служить славе Кастилии? Судя по вашему виду, вы могли бы иметь успех и при дворе!

— Донье Изабелле и ее дамам приятнее видеть че­ловека, желающего послужить интересам Кастилии в этой экспедиции, чем добивающегося придворных чинов и отличий в залах дворца,— отвечал дон Луи.

Присутствующие дамы были очарованы его наруж­ностью. Им казалось, что со стороны Колумба, стояще­го на склоне лет, неудивительно было рисковать жизнью ради возможности открытия новых неведомых стран, но подобная решимость со стороны юного красавца, дона Луи, казалась им непонятным подвигом.

— Не все молодые люди руководствуются в своей страсти скитаться по чужим странам и морям глубоки­ми побуждениями,— сказала донья Инеса.— Я знаю, на­пример, из писем моих друзей, одного сеньора, дона Луи де Бобадилья, графа де Лиерра, который предает­ся непристойному его званию бродяжничеству без вся­кой предопределенной цели и тем возбуждает неудо­вольствие не только своих родственников и правителей, но даже вредит себе в своих любовных делах, в мнении той особы, которую он любит.

— Но, сеньора,— возразила одна красивая молодая дама,— говорят, что молодой граф хотя и любит ски­таться по свету, но он отважен и мужествен. А вам из­вестно также имя той особы, которую он любит?

— Мне писали, что это — донья Мариа де Лас Мер­седес де Вальверде, красивейшая девушка.

— И это действительно так! — воскликнул дон Луи.

— Вот как? Так вы ее знаете, сеньор?

— Я ее видел, и этого достаточно. Но вам, сеньора, может известно также, что сталось с ее недостойным поклонником?

— Говорят, что он снова покинул Испанию. Никому не известно, куда он уехал; быть может, он участвует в каких-нибудь неблаговидных пиратских подвигах где-нибудь на востоке,— прибавила уже от себя донья Ине­са, после чего разговор перешел на иные темы, и немно­го спустя адмирал и сопровождавшие его лица удали­лись, чтобы вернуться на свои суда.

— Право, дон Христофор, часто люди приобретают громкую репутацию, сами того не подозревая,— сказал Луи, идя вместе со своим адмиралом к берегу, где их должна была ожидать шлюпка.— И если вашему пре­восходительству посчастливится благодаря этой экспе­диции прославиться хоть наполовину так, как просла­вился я своими подвигами и путешествиями, то можно будет сказать с уверенностью, что ваше имя не будет забыто потомством.

Адмирал и его спутник подошли к берегу. Вдруг Ко­лумб заметил, что какой-то человек незаметно старает­ся приблизиться к ним.

— Что тебе нужно от меня, приятель? — спросил Ко­лумб, когда человек этот подошел достаточно близко.— Если не ошибаюсь, тебя зовут Санчо Мундо?

— Так точно, сеньор адмирал, это я. Я имею сказать вам несколько слов относительно успеха нашей экспе­диции, но так, чтобы нас с вами не могли услышать по­сторонние.

—  Можешь говорить. Этот сеньор — мой секретарь и пользуется полным моим доверием.

— Ваше превосходительство, конечно, и без меня зна­ет, каков король Португалии и чем все эти последние годы были заняты португальские моряки и мореплава­тели: они открывают все новые и новые земли и вместе с тем изо всех сил стараются помешать другим делать то же самое.

— Послушай, Санчо,— прервал его адмирал,— если ты имеешь что-либо сообщить мне, то говори прямо. Ес­ли сведения твои стоят чего-нибудь, то я заплачу тебе за них, сколько они заслуживают.

— Видите ли, сеньор адмирал, много лет тому назад я ходил в Сицилию на каравелле, принадлежащей семье Пинсонов. Хорошая была каравелла, не .то что эти ны­нешние...

— Не забывай, приятель, что уже стемнело и что адмиралу ждет шлюпка,— сказал дон Луи, выведенный из терпения, видимо, умышленными проволочками мат­роса.

— Как могу я забыть об этом, сеньор, когда вижу, что солнце заходит передо мной и сам я принадлежу к экипажу адмиральской шлюпки? Я только для того и ушел с нее, чтобы сообщить его превосходительству то, что ему весьма важно знать.

— Пусть он себе рассказывает, как умеет, сеньор Мунос,— сказал Колумб,— мы не уедем дальше, если станем сбивать его с пути.

— Именно так, сеньор адмирал! Так вот, когда я хо­дил в Сицилию, то со мной на судне был товарищ, по имени Хосе Гордо, родом португалец, и, хотя мы долго плавали вместе, мне так и не удалось узнать, был ли Хосе в душе португальцем или испанцем, потому что плавал он всегда на испанских судах, любил испанские вина больше португальских и испанских женщин больше своих землячек.

— Будем надеяться, что он теперь исправился в этом отношении,— с невозмутимым спокойствием заметил Колумб.— Я предвижу, что то, что ты имеешь мне сооб­щить, основано на словах этого самого Хосе.

— А ведь вы верно угадали, ваше превосходительст­во! Так вот, видите ли, этот самый Хосе нынче прибыл сюда на той фелюге, что стоит на якоре подле «Санта Марии», и, узнав, что я нахожусь на этом судне, явил­ся меня проведать..,

—  Превосходно,— сказал адмирал,— ну, а теперь, я полагаю, ты наконец скажешь, что узнал от него...

—  Я узнал от него нечто, касающееся дона Жуана Португальского, дона Фердинанда Арагонского, доньи Изабеллы Кастильской, вашего превосходительства, сеньора адмирала, сеньора де Муноса и меня, вашего покорного слуги!..

—  Странная компания! — не выдержав, воскликнул дон Луи и, сунув в руку матроса дублон, добавил: — Быть может, это заставит тебя сократить твой рассказ. Скорее к делу!

—  Вторая такая монета сразу привела бы дело к развязке, сеньор,— сказал хитрый Санчо.— Дело в том, что Хосе стоит здесь за плетнем, и так как он мне ска­зал, что его сведение стоит дублона, то был бы весьма огорчен, узнав, что я получил свою долю, а он нет.

—  Вот тебе второй дублон,— сказал Колумб,— и зо­ви сюда Хосе, чтобы он помог изложить то, что у тебя так туго идет с языка!

Санчо свистнул, и Хосе вырос точно из-под земли. Получив свой дублон, он тотчас же приступил к своему сообщению. Сказав все, он замолчал, не прибавив ни одного лишнего слова.

Оказалось, что Хосе только что прибыл с острова Ферро, где своими глазами видел три хорошо вооружен­ных португальских каравеллы, крейсирующих поблизо­сти, из чего можно было заключить, что они намерева­лись перехватить кастильскую эскадру. При этом он указал на двух пассажиров, прибывших сюда сегодня на его фелюге, которые могли подтвердить справедли­вость его слов.

Колумб и дон Луи тотчас же разыскали этих людей и узнали от них, что Хосе сказал правду.

—  Это обстоятельство я считаю весьма серьезным,— сказал Колумб своему юному приятелю.— Эти преда­тельские португальцы могут или задержать нас здесь, или последовать за нами и выхватить у нас из рук пло­ды наших трудов или, во всяком случае, станут оспари­вать их у нас, а мы недостаточно сильны, чтобы проти­востоять тем силам, которые они, вероятно, выставят против нас, так как им без сомнения известно и число наших судов, и вооружение и численность экипажа. Сколько времени предлагал я Португалии мои услуги, молил снарядить экспедицию, но они только смеялись над моими планами, а теперь, когда я нашел наконец возможность начать осуществлять их, они хотят силой помешать мне в этом!

— Мы не допустим этого, адмирал! — воскликнул дон Луи.

— Наше спасение,— сказал Колумб,— в неожидан­ном быстром уходе отсюда. «Пинта» теперь исправлена, и завтра перед восходом мы должны покинуть Гомер. Едва ли они решатся, потеряв нас из виду, пуститься разыскивать нас в безлюдном океане, поэтому для нас особенно важно незамеченными уйти с Канарских ост­ровов.

В этот момент они пристали к «Санта Марии», и вскоре все три судна снялись с якоря и ушли в открытое море. Благодаря попутному ветру час спустя они каза­лись уже едва заметной точкой среди волн океана.