Эспаньола в огне мятежа
Ненависть к генуэзцам. — Первое сожжение еретиков в Новом Свете. — Заговор Ролдана. — Донесение Колумба о мятеже и новые планы работорговли. — Унизительное соглашение с мятежникми. — Васко да Гама открывает подлинный морской путь в Индию: — Москитный адмирал. — Обманутые надежды — причина немилости.
Корабли Колумба отправились в Санто-Доминго — столицу Эепаньолы, заложенную Бартоломео в пятидесяти милях от Изабеллы.
Братья адмирала сосредоточили в своих руках всю власть в колонии. Диего был губернатором Изабеллы, Бартоломео — губернатором Санто-Доминго и наместником вице-короля.
Два с половиной года, пока адмирал отсутствовал, Бартоломео управлял островом усмиряя волнение испанцев и индейцев, подавляя, беспорядки и мятежи. У него не хватало денег для уплаты жалованья чиновникам, солдатам и ремесленникам. Но двор требовал, чтобы колония, наконец, содержала себя сама. Бартоломео строил один форт за другим и принуждал индейцев доставлять продовольствие и золото. А монахи тем временем изо всех сил старались обратить туземцев в веру христову. И как только островитяне, ни слова не понимавшие ни по-испански, ни полатыни, оказывались в состоянии хоть кое-как, хоть с трудом произнести две-три молитвы, святые отцы их тут же крестили. В одном из селений даже построили молитвенный дом. Но вскоре индейцы прогнали монахов из-за их отвратительного поведения и разрушили церковь. Тогда монахи обвинили это племя в осквернении храма господня и святотатстве и велели задержать тех, на кого пало подозрение в разгроме церкви. Объявив этих несчастных еретиками, испанцы стали их допрашивать на своем языке без переводчиков, подвергая жестоким пыткам, и старались вынудить признание и покаяние у людей, которые так ничего и не поняли ни в крещении, ни в предъявленном им обвинении. А потом все эти несчастные туземцы были публично сожжены. Это было первое аутодафе — сожжение еретиков — в Новом Свете.
Когда Бартоломео передал управление Изабеллой своему брату Диего, колонисты, и до того выражавшие недовольство, составили широко разветвленный заговор. Его возглавил бывший слуга адмирала Франсиско Ролдан, ставший к тому времени главным судьей острова. Сам Колумб назначил его на этот высокий пост как человека грамотного. Ролдан считал, что пришла пора избавиться от чужеземцев — ненавистной семьи Колумба. Он надеялся, что адмирал попал у королей в немилость и больше не вернется на Эспаньолу. Судья жаждал захватить власть в свои руки.
Ролдан давно уже сеял недовольство среди колонистов — подстрекал земледельцев, ремесленников и солдат против Бартоломео, выражал сочувствие поселенцам, жаловавшимся на суровые наказания и непосильный труд, успокаивал их, утверждая, что жестоким генуэзцам недолго осталось править островом.
Наконец вспыхнул открытый мятеж. Поводом для него послужило распоряжение Диего Колумба вытащить на берег единственную оставшуюся в порту каравеллу. Ролдан убедил испанцев, что это сделано якобы с той целью, чтобы лишить их возможности вернуться на родину и поведать там правду о бесчинствах генуэзцев. Мятежники разгромили склады и арсенал, завладели оружием, порезали скот и осадили форт Консепсьон, но овладеть им не смогли.
Тогда Ролдан со своими приспешниками ушел в дальний конец острова и стал собирать там всех грабителей и мятежников, а также подстрекать индейцев против наместника.
Он приказал объявить повсюду, что действует от имени королей и в защиту их интересов, против изменников-генуэзцев, которые, дескать, предали монаршьи интересы, разграбили Эспаньолу и намеревались превратить испанцев в рабов.
Банды мятежников бродили по острову, убивали индейцев, сжигали селения и опустошали поля. Идальго нередко упражнялись в стрельбе по цели, привязывая к деревьям несчастных индейцев.
Жизнь на Эспаньоле пришла в упадок. Ролдан завладел почти всей территорией острова. Даже некоторые начальники фортов присоединились к мятежникам.
Но вот в феврале 1498 года в Санто-Доминго прибыли посланные Колумбом корабли с продовольствием и привезли весть о том, что короли подтвердили все права Колумба и особым указом назначили Бартоломео наместником вице-короля Индии на время его отсутствия. Это было тяжелым ударом для Ролдана — проклятые чужеземцы не лишились королевского благоволения и мятежников ждет возмездие за восстание против законного вице-короля. Все же Ролдан решил бороться до конца и не сложил оружия, хотя и был объявлен изменником.
Таково было положение на Эспаньоле, когда Колумб после долгого, утомительного морского путешествия высадился в Санто-Доминго.
Он немедленно послал королям донесение о мятеже Ролдана. Колумб писал, что, по его мнению, судья не заслуживает никакого снисхождения, и просил отозвать главаря мятежников в Испанию, чтобы там предать его суду. В своем донесении вице-король Индии жаловался на ленивых, своевольных колонистов и просил разрешения отправить в Испанию всех ненужных и вышедших из повиновения людей, чтобы заменить их честными, прилежными тружениками. Кроме того, Колумб просил разрешить ему еще в течение двух лет вывозить в Испанию рабов-индейцев: каннибалов, убийц и мятежников.
«Отсюда можно во имя Святой Троицы отправлять всех рабов, которых окажется возможным продать, и красящее дерево (brasil). И если сведения, которыми я располагаю, справедливы, то, как говорят, можно продать четыре тысячи рабов и выручить по меньшей мере двадцать куэнто (один миллион мараведи), а также продать на ту же сумму четыре тысячи кинталов (кинтал — 46 кг) красящего дерева. Все же издержки могут составить шесть куэнто».
Колумб тут же добавлял, что спрос на рабов в Испании, Португалии и Италии очень велик, а из Гвинеи они поступают в недостаточном количестве, так что прибыль здесь обеспечена, если только хватит кораблей. Он, дескать, лично убедился, что за самого слабого раба можно выручить восемь тысяч мараведи.
«Итак, есть здесь рабы и красящее дерево, которое кажется вещью доходной, и, кроме того, золото... Ныне маэстре (шкиперы) и моряки все богаты и у всех намерение вскоре возвратиться в Кастилию с грузом рабов, а за перевозку они берут по тысяче пятьсот мараведи с головы, не считая издержек на питание.
А плата за перевозку взимается из первых же денег, вырученных от продажи рабов. И пусть даже умирают рабы в пути — все же не всем им грозит такая участь...».
Однако обширные планы работорговли, которые предлагал Колумб, были уже неосуществимы — население Эспаньолы сократилось настолько, что испанские плантаторы заботились теперь не о вывозе, а о ввозе рабов. Пираты и работорговцы все чаще устраивали набеги на Багамский архипелаг и Малые Антильские острова, где охотились за индейцами для продажи их на Эспаньолу. Цены на рабов росли с каждым днем. Вскоре на Эспаньолу были доставлены первые чернокожие рабы из Гвинеи.
Адмирал охотно отправил бы Ролдана и его приспешников в Испанию, но мятежники не выполняли ни одного его приказа. Мятеж парализовал исполнение всех замыслов Колумба. Вице-королю пришлось оставить при себе на Эспаньоле верные ему команды кораблей, и он вынужден был отказаться от экспедиции, которую хотел послать под руководством Бартоломео к богатому Жемчужному Берегу.
Еще не придя в себя после тяжелого путешеетвия и болезни, Колумб сразу же по прибытии в Изабеллу попытался вступить в переговоры с мятежниками. Он послал Ролдану письмо, в котором напоминал о старой дружбе и гарантировал неприкосновенность, если мятеж будет прекращен.
Однако Ролдан со своими людьми укрылся в отдаленной части острова и продолжал грабить индейцев, отбирая у них продовольствие. Такая вольная беззаботная жизнь манила в горы и других колонистов, и число приверженцев Ролдана не только не уменьшилось, но, наоборот, росло. В отчетном письме Колумбу главарь мятежников упрекал адмирала в том, что он силой удерживает колонистов на острове, чем вызывает их недовольство, а также потребовал признания законности его действий и даже пытался диктовать свои условия.
Тогда Колумб объявил, что всякий желающий вернуться в Испанию может отправиться через океан на любой из пяти каравелл — он надеялся таким образом уменьшить на острове число приверженцев Ролдана. Затем Колумб пообещал судье прощение, если тот сложит оружие и покается в своих поступках. Мятежники с издевкой отвергли это предложение. Колумб решил прибегнуть к оружию, но на его призыв пойти в поход на бунтовщиков отозвалось всего лишь около семидесяти людей, на которых можно было положиться, и адмирал понял, что положение стало угрожающим. Он долго не разрешал каравеллам выйти в море, все еще тщетно надеясь подавить мятеж своими силами. Наконец каравеллы ушли на родину и увезли вместе с неутешительным донесением Колумба и многочисленные письма Ролдана и его приспешников, которые всячески чернили вице-короля Индии и его братьев, оправдывая действия мятежников.
Власть и авторитет Колумба на Эспаньоле так пошатнулись, что он вынужден был снова вступить в унизительные переговоры со своим бывшим слугой Ролданом, которого столь необдуманно назначил на высокий пост. В результате переговоров Франсиско Ролдан был восстановлен в своем звании, мятежникам гарантировалась выплата жалованья за все время мятежа и отводились участки земли с индейцами.
Заговорщики получили аттестации о безупречном поведении, а также разрешение вернуться в Испанию, взяв с собой в качестве рабынь своих индейских жен и еще некоторое количество рабов.
Поручив Диего снаряжение судов и отправку бунтовщиков в Испанию, адмирал вместе с Бартоломео занялся обследованием острова. Положение оказалось еще хуже, чем ему рассказывали. Жизнь на острове пришла в полный упадок: поля и сады были уничтожены, одни индейцы были убиты, другие покинули родные селения. Добыча золота и взимание податей прекратились, и цветущие прежде долины превратились в поле брани, лишь кости теперь белели на нем.
Христофор Колумб, возвращаясь через семь месяцев в Изабеллу, был уверен, что мятежники давно уже в Испании. Но оказалось, что они, нарушив соглашение, остались на острове и снова угрожали насилием. Колумб тщетно пытался сломить их сопротивление.
Ролдан, восстановленный на посту главного судьи острова, и его сторонники вели себя как победители и их влияние стало еще сильнее.
Тем временем пришел ответ королевского двора на донесение адмирала, в котором он просил прислать чиновников для производства следствия и строго покарать мятежников. Ответ был написан архиепископом Фонсекой во враждебном Колумбу тоне. Фонсека сообщал, что рассмотрение дела откладывается до всестороннего ознакомления с положением на острове.
Вскоре двор получил и более подробные сведения. Ими ловко воспользовались враги Колумба, в том числе и Фонсека. Этот человек был ревностным защитником интересов короны, и нет ничего удивительного, что он выступал против каждого конкистадора, чья слава становилась чересчур громкой и кто сосредоточивал в своих руках слишком большую власть и богатство, угрожая тем самым интересам королей и государства.
Казалось, пришло наконец время освободиться от ненавистного генуэзца, тем более что поток жалоб не прекращался и разоренная Эспаньола по-прежнему не приносила никаких доходов. Между тем, португалец Васко да Гама обогнул южную оконечность Африки и открыл в 1498 году морской путь в подлинную Индию и через год вернулся на родину с богатым грузом пряностей. Он повидал большие города, встречался с правителями Индии, видел арабские корабли. Он привез оттуда мускатный орех и перец, корицу и гвоздику, драгоценные камни и дорогие ткани, бронзовые и серебряные украшения, а также предметы из слоновой кости. Он открыл путь в страну древней цивилизации и основал там торговую факторию.
Стало ясно, что Индия действительно богатая, культурная страна с огромными городами и оживленными портами, а земли, открытые Колумбом, не имеют с ней ничего общего. Колумба называли болтуном и обманщиком, открывшим страну призраков и несчастий, кладбище кастильских дворян.
Придворные стали насмехаться над его сыновьями Диего и Эрнандо — пажами королевы, называя их отпрысками москитного адмирала. Бывшие колонисты осаждали короля просьбами о выдаче им жалованья, не полученного на Эспаньоле.
На Колумба посыпались обвинения. Его упрекали в том, что он своими опрометчивыми обещаниями возбудил слишком радужные надежды, преувеличил богатства колонии и ввел в заблуждение королей. Стали сомневаться и в том, открыл ли он действительно берега Азии. Ходили слухи, будто вице-король задерживает отправку золота, намереваясь отторгнуть колонию от Испании, и вступил в тайные переговоры с Португалией.
Большинство обвинений не имели под собой никакой почвы. Но у государей были и другие причины для недовольства: продажа индейцев в рабство, организованная Колумбом, не прекращалась.
«Кто дал право Колумбу раздавать моих вассалов кому бы то ни было!» — возмущенно воскликнула королева и приказала немедленно разыскать всех проданных в Испанию индейцев и отослать их обратно на Эспаньолу. Однако к этому времени в живых осталось лишь несколько десятков невольников.
Государи выражали также недовольство бессердечием и суровостью адмирала по отношению к испанцам. Но был ли адмирал действительно так бессердечен? Скорее Колумбу, наоборот, не хватало твердости для обуздания наглых преступников и искателей приключений. Уж очень трудно было держать в повиновении весь этот сброд, всех этих проходимцев, мнивших себя героями. Чтобы привлечь колонистов на свою сторону, надо было щедро делиться с ними добычей. Колумб же, больше заботясь об умножении своего богатства, лишал подчиненных того, что им причиталось, и это было главной причиной их недовольства.
Под влиянием всех этих обстоятельств отношение двора к Колумбу изменилось. У монархов было достаточно оснований считать, что Колумб обманул их доверие, заманив испанских идальго в страну, где они терпят голод, лишения, работают как рабы и гибнут. Даже у королевы, всегда благоволившей к адмиралу, иссякло терпение. Она, как и все в Испании, испытывала горькое разочарование. Изабелла понимала, что талантливый мореплаватель слишком беспомощен для управления колонией. И она согласилась с предложением Фернандо сместить Колумба с должности, а вице-королем назначить другого, более ловкого администратора. К тому же Колумб сам просил королей направить на Эспаньолу их полномочного представителя для наказания участников преступного мятежа.