Испания на пути к могуществу

Создание единого королевства Испания. — Подавление самовластия крупных феодалов. — Инквизиция. — Война с маврами. — Католические короли — идеал монарха. — Страсть к наживе — болезнь века. — Древние торговые пути во власти турок.

На Пиренейском полуострове, рядом с быстро развивавшейся Португалией, из многочисленных феодальных княжеств, беспрестанно воевавших друг с другом и с их общим врагом — маврами, оттесненными уже на самый юг полуострова, рождалось единое испанское государство — могущественная абсолютная монархия.

В последний период создания единого испанского королевства, в 1469 году, состоялось бракосочетание кастильской королевы Изабеллы с наследником арагонского престола Фернандо, — так были объединены два крупнейших пиренейских государства — Кастилия, с принадлежавшим ей Леоном, и Арагон, которому были подвластны Каталония, Южная Италия с городом Неаполем и остров Сицилия.

Изабелла и Фернандо, прозванные впоследствии католическими королями, всячески старались усилить свою власть, прежде весьма ограниченную. В течение столетий в беспрестанных войнах с маврами возникло множество мелких государств, возглавляемых могущественными феодалами-грандами, которые не желали подчиняться королям, не признавали их чиновников. Во владениях грандов нельзя было ни собирать подати, ни вершить суд, ни усмирять бунтовщиков.

Крупные и мелкие феодалы враждовали между собой и вместе со своими вассалами совершали набеги на соседние замки, опустошали поля, грабили селения и города. На дорогах хозяйничали разбойничьи шайки. Смута и беззаконие царили в Испании.

Своеволие крупных феодалов можно было обуздать только вооруженной силой. Король и королева создали свое войско и одного за другим разгромили не-покорных грандов, сравняли с землей замки, зачастую превращавшиеся в разбойничьи гнезда, и возвратили церкви и монастырям земли, похищенные у них феодалами. Так католические короли обеспечили себе поддержку церкви.

В этой борьбе Фернандо и Изабелла пользовались помощью мелкопоместных дворян — идальго и поддержкой богатых городов и портов. Но затем короли безжалостно расправились с городами, в особенности с трудовым людом — ремесленниками и крестьянами, — утопив в крови их стремление к свободе.

Для борьбы с бунтовщиками и еретиками католические короли создали высший церковный суд — инквизицию и в 1482 году назначили на пост великого инквизитора Томазо Торквемаду. Костры инквизиции запылали по всей стране. По приказу одного лишь Торквемады было сожжено свыше восьми тысяч человек. Церковь превратилась в самое страшное оружие абсолютизма.

Одновременно с процессом объединения Испании продолжалась и нескончаемая война с маврами. Наконец, в начале 1492 года испанцы заняли Гранаду — последний оплот мусульман на Пиренейском полуострове. Так завершилась кровавая реконкиста, продолжавшаяся восемь веков. Вскоре государи приказали изгнать из Испании мусульман, а затем и евреев; при этом были убиты и ограблены сотни тысяч прилежных, трудолюбивых людей.

Эти католические короли в то время считались идеальными монархами. Так, например, итальянский историк и писатель Макиавелли в своем знаменитом трактате «Государь» писал о Фернандо:

«Государь должен особенно заботиться... чтобы, слушая и глядя на него, казалось, будто он — весь благочестие, верность, человечность, искренность, религия. Все же важнее видимость этой последней добродетели... Есть в наше время один государь, — не надо его называть, — который никогда ничего, кроме мира и верности, не проповедует, на деле же он и тому и другому великий враг...».

В другом же месте Макиавелли прямо называет Фернандо Арагонского по имени, с похвалой отзываясь о нем, как о государе, который благодаря вероломству и лицемерию превратился из слабого короля в первого монарха христианского мира.

Фернандо и впрямь был коварным, жестоким интриганом, ловким и вероломным дипломатом. Он не гнушался никакими средствами для достижения своей цели и не скрывал своего истинного лица. Рассказывают, будто испанский монарх в ответ на жалобу французского короля, утверждавшего, что Фернандо дважды его обманул, насмешливо воскликнул: «Он лжет, я обманул его, по крайней мере, десять раз!».

Зато Изабелла, превозносимая историками как благочестивая и милосердная правительница, наделенная многими добродетелями, умела ловко маскировать свои жестокость, коварство и лицемерие туманными фразами, фанатической религиозностью и лживой обходительностью и сердечностью. В то же время она, из любви к Христу и святой деве Марии, без стеснения грабила целые провинции и города, набивая сундуки имуществом жертв инквизиции.

Таковы были государи, вскоре превратившие Испанию в самое сильное государство Западной Европы.

Образование могущественных абсолютных монархий сопровождалось во всей Западной Европе постепенным разложением феодализма. Его разрушали деньги, ставшие большой силой и превратившиеся благодаря широкому развитию торговли в средство обмена. Зарождалась новая эра — эра капитализма. Стремительно росла потребность в золоте.

Западную Европу охватила всеобщая жажда золота, жажда обогащения. Голое, ничем не прикрытое стяжательство губило души людей и провозглашалось высшей добродетелью человека. Поэты воспевали золото — этот удивительный металл, дитя земли и солнца, это новое божество, которое заставляет безногого ходить, немого — говорить, а безрукого — тянуться за сверкающими слитками, ибо тот, кто обладает золотом, может купить все, что пожелает — власть, честь, славу, любовь, даже папское благословение и райское блаженство. Слабого золото делает сильным, правду превращает в ложь, а ложь — в правду.

По словам Фридриха Энгельса, главной движущей силой цивилизации стало низменное стяжательство, а ее единственной определяющей целью — обогащение не всего общества в целом, а отдельного жалкого индивида.

Но достигнуть этого богатства становилось все труднее: над торговлей Европы с Востоком, приносившей огромные барыши, нависли грозные тучи.

Турки-сельджуки, предприняв успешные походы в Малую Азию и Аравию, заняли в 1453 году Константинополь, а затем захватили весь Балканский полуостров, вторглись в Крым, покорили Аравию и Египет, проникли в Среднюю Европу и теперь вместе со своими североафриканскими вассалами господствовали на Средиземном море, преградив и так не слишком надежный — далекий и тяжелый путь на Восток.

Турки облагали торговые караваны данью, а то и просто грабили их по дороге — старинные торговые пути совсем заглохли и богатые города Италии — Венеция, Генуя, Флоренция — стали постепенно терять свое могущество.

В то же время спрос на восточные товары возрос до небывалых размеров, и жажда наживы, которую приносила торговля, все больше разгоралась. Во что бы то ни стало нужно было открыть морской путь в Индию!

Южный морской путь вдоль берегов Африки захватила Португалия. На долю других стран, расположенных у Атлантического океана, в том числе и Испании, оставался лишь морской путь на Запад — через неведомый океан. Только там можно было рассчитывать на новые земли, рынки сбыта и богатство, которых в равной степени жаждали и испанские государи, и купцы, и знатные гранды, и католическая церковь, и мелкопоместные идальго, — эти последние после прекрашения войн лишились привычного занятия и могли теперь составить ядро вооруженных сил для заокеанской экспансии.