Штурм цитадели

Глава 3.

К концу XVIII в. борьба против колониального режи­ма охватила целый ряд испанских колоний. Немалую роль в усилении освободительного движения в Испанской Америке сыграли война английских колоний в Северной Америке за независимость, Великая французская револю­ция 1789 г., революция негров Гаити, закончившаяся об­разованием самостоятельного государства Сан-Доминго.

Нельзя забывать и об огромном влиянии идей фран­цузских просветителей на революционно настроенную интеллигенцию колоний.

Революция 1808 г. и партизанская война в самой Испании против французских поработителей, в значи­тельной степени изолировавшие метрополию от ее аме­риканских колоний, создали благоприятные условия для выступления патриотов. В Испанской Америке началась война за независимость (1810—1826).

Первым восстал Каракас (апрель 1810 г.) — власть там взяла в свои руки патриотическая хунта. 25 мая того же года вспыхнула революция на Ла-Плате, затем подня­лись на борьбу патриоты в Боготе, Чили, Мексике. И все-таки колонизаторам на первом этапе войны, в основном завершившемся в 1815 г., удалось сохранить свои позиции.

Освободительное движение, однако, не угасло, по­скольку объективные причины, обусловившие его, оста­лись. Колониальный режим сдерживал поступательный процесс развития производительных сил в колониях. Ус­тановленная метрополией система жесткой регламента­ции их экономической жизни препятствовала вызреванию капиталистического уклада, росту товарно-денежных от­ношений. Сама же Испания в силу своей отсталости не могла удовлетворить растущие потребности колоний в промышленной продукции. Все это вызывало естествен­ное недовольство местных латифундистов, торговцев и ремесленников, к тому же остро реагировавших на свое политическое бесправие, ибо вся власть в колониях нахо­дилась в руках испанцев. «Нарождающаяся экономика молодых национальных образований Америки,— писал перуанский марксист X. К. Мариатеги,— в интересах своего развития настоятельно требовала освобождения от жестокой власти и средневекового образа мыслей короля Испании»¹. Недовольство колониальным режимом при­вело в антииспанский лагерь самые различные классы и слои населения колоний. Причем богатые креолы добивались лишь создания более благоприятных условий для своего собственного экономического процветания, широ­кие же массы эксплуатируемого народа стремились на­всегда сбросить путы феодальной и рабской зависимости, покончить с любым видом угнетения.

Второй этап войны за независимость Испанской Аме­рики начался в 1816 г. В Венесуэле патриоты во главе с видным политическим деятелем Симоном Боливаром² возобновили антиколониальную борьбу. В августе 1819 г. армия Боливара освободила Боготу — столицу Новой Гранады, а в декабре того же года по его предложению была создана республика Великая Колумбия, объединившая Новую Гранаду и Колумбию. Пост временного президента занял Боливар.

Не менее активно действовали патриоты в районе JIa-Платы. Летом 1816 г. была провозглашена независимость Объединенных провинций Рио-де-ла-Платы. В феврале 1817 г. освободительная армия выдающегося полководца Хосе де Сан-Мартина³ вступила в пределы Чили. В фев­рале 1818 г. Чили стала независимой республикой. «Верховным правителем» был избран соратник Сан-Мартина — О'Хиггинс. Победа, которую армия Сан-Мартина и О'Хиггинса одержала над испанскими войсками у реки Майну 5 апреля 1818 г., навсегда покончила с испанским господством в этом районе.

В 1820 г. положение колонизаторов ухудшилось. В Испании вспыхнула революция, испанские власти были лишены возможности переправить в колонии дополнитель­ные силы. Однако в их руках оставалась столь, казалось, неприступная цитадель в Южной Америке, как вице-королевство Перу. «Без освобождения Перу, как Вы знае­те, мы не можем рассчитывать на спасение»,— писал О'Хиггинс Сан-Мартину⁵.

После долгих и тщательных приготовлений войска под командованием Сан-Мартина в августе 1820 г. покину­ли Вальпараисо и на купленных у Англии (на пожертвованные и реквизированные средства) военных и тран­спортных кораблях направились к перуанским берегам. Не рискнув прямо идти на Лиму, Сан-Мартин высадил­ся в Писко, в районе полуострова Паракас. Освободив южную часть страны, он стал продвигаться к перуанской столице. Наряду с военными действиями руководство Освободительной армии вело широкую пропагандистскую кампанию. По стране рассылалось большое количество воззваний. В простой и доступной форме они комментировали важнейшие события и проблемы того времени, звали перуанцев на борьбу за независимость. Эти воззвания встречали горячий отклик в сердцах перуанские патриотов, которые еще в 1816 г. составили в Лиме и переслали в Буэнос-Айрес страстный обличительный документ, озаглавленный «Историко-политический мани­фест революции в Америке и особенно в районе Перу и Рио-де-ла-Платы, созданный в центре угнетения и деспо­тизма». (Известно, что Сан-Мартин во многом придержи­вался плана военных операций, предложенного авторами этого документа.)

Несмотря на то что Освободительная армия примерно г. 5 раз уступала по численности испанским войскам, на­ходившимся в Перу, она одерживала там одну победу за другой. В крупнейших центрах страны — Трухильо, Лам-байеке, Писко, Ике, Миуре, Кахамарке — была провоз­глашена независимость. Не устояла и Лима. Генера­лы Рикафорт (нанес испанским войскам поражение при Киапате и Уампани) и Ареналес (захватил Уамангу) отвлекли силы вице-короля от столицы, и опытный полководец Хосе де ла Серна не смог ее удержать. 10 июля в Лиму вступили солдаты Освободительной ар­мии. Однако испанцы, сохранив в горах главные свои подразделения, продолжали контролировать значитель­ную часть территории вице-королевства.

28 июля созванные Сан-Мартином представители сто­личного населения поручили ему провозгласить независи­мость Перу и предложили, взяв всю полноту военной и гражданской власти в свои руки, стать «протектором» (по существу он облекался диктаторскими полномочиями).

Одним из первых декретов нового главы государства был декрет о предоставлении свободы детям рабов, родив­шимся после провозглашения независимости. Сан-Мартин издал также закон о свободе печати, открыл порты Перу для торговли с иностранными государствами, Разработан­ный им Временный статут определял основные граждан­ские права населения. Особое значение имел декрет, урав­нявший индейцев в правах с остальными гражданами страны.

Поскольку процесс окончательного освобождения Перу затягивался, «протектор» стал искать поддержки у пат­риотов Великой Колумбии.

В июле 1822 г. по инициативе Сан-Мартина между Перу и Великой Колумбией был заключен договор о дружбе, союзе и взаимопомощи. В посланий к народам Южной Америки от 17 июля 1822 г., после завершения кампании по освобождению Великой Колумбии, ее пре­зидент Боливар выразил готовность оказать полную поддержку южным соседям и братьям в борьбе против ис­панского ига. Тогда же в Гуаякиле состоялась встреча полководцев. Сан-Мартин предложил создать Перуано-колумбийскую федерацию и слить военные силы обеих стран в единую армию практически под его верховным командованием. На это Боливар не захотел Пойти. -На­толкнувшись на возражения каракасца, Сан-Мартин со­гласился на роль помощника Боливара в освободитель­ной войне. Но Боливар возразил, что подобная роль не пристала освободителю Юга и что он, как располагав­ший меньшими силами, должен вовсе уйти со сцены, по­зволив Боливару завершить их общее дело.

В Гуаякиле освободители дискутировали с глазу на глаз, без свидетелей. Имеется лишь несколько кратких сообщений Боливара, направленных колумбийскому пра­вительству, о своих беседах с Сан-Мартином. Последний же крайне мало и неохотно комментировал их. По­этому историки до сих пор строят различные предполо­жения по поводу содержания переговоров в Гуаякиле⁶. Достоверно известно лишь, что 28 июля Сан-Мартин вы­ехал из Гуаякиля, 20 августа прибыл в Лиму, а 20 сентяб­ря сложил перед Учредительным конгрессом свои полно­мочия. На следующий день он покинул страну⁷.

Боливар принимает предложение перуанского конгрес­са, сместившего президента Рива Агуэро и избравшего Хосе де Тагле, взять в свои руки не только военные ко­мандование, но и правление республикой. Конгресс про­возглашает его Освободителем.

Положение в Перу сложилось к тому времени доволь­но тяжелое. Испанские войска сохраняли численное пре­восходство. С оказанием финансовой помощи, которую Боливар настойчиво просил у правительства Великой Колумбии, оно медлило. Креольская знать встретила «чу­жеземного диктатора» в штыки⁸. Группа офицеров, воз­главленная Рива Агуэро, вступила в тайные переговоры с испанцами.

В феврале, 1824 г. в Кальяо вспыхнул мятеж, в ре­зультате которого морские ворота Лимы оказались в ру­ках вице-короля;

В связи с падением Кальяо перуанский конгресс сме­стил президента Хосе де Тагле и назначил Боливара дик­татором с неограниченными полномочиями. Но поздно: быстро исправить положение уже не в состоянии был даже Боливар. Оп отдал приказ оставить Лиму, которую тут же заняли испанцы.

Значительная часть страны вновь оказалась под конт­ролем вице-короля. Но Боливар не пал духом: во времен­ной перуанской столице Трухильо он приступил к попол­нению и укреплению армии, мобилизуя все ресурсы. В этом деле ему не приходилось рассчитывать на креоль­скую знать и католическую церковь: обе силы выступали на стороне колониальных властей. Особенно активно дей­ствовали священнослужители, которые (за исключением низшего духовенства) организовали сбор средств для борьбы с патриотами, вели против них активную пропа­ганду среди населения, увещевая его воздерживаться от вступления в ряды Освободительной армии. Креолы-по­мещики, недовольные законом Сан-Мартина об отмене миты, естественно, не поддерживали Боливара, подписав­шего декреты об отмене подушной подати с индейцев и о передаче последним в личную собственность общинных земель.

Боливар конфискует драгоценности не только у коро­левских чиновников, но и у церкви, пополняет армию за счет бедных слоев местного населения, особенно индей­цев; на его призыв откликнулся трудовой народ страны — жители заготавливали продовольствие, шили обмундиро­вание, изготовляли и чинили оружие. К апрелю 1824 г. Освободительная армия вновь представляла собой внуши­тельную силу, хотя еще на 6 тыс. человек уступала ис­панским войскам.

Неожиданно для Боливара крайне выгодно складыва­ются и обстоятельства. Части под командованием генера­ла Оланьеты, расквартированные в Верхнем Перу, отка­зываются подчиняться вице-королю Ла Серне, которого Оланьета считал либералом. Воспользовавшись выходом из игры 4 тыс. испанских солдат, Боливар, перейдя Ан­ды, появляется в тылу войск вице-короля и наголову раз­бивает их на равнине Хунин 6 августа 1824 г.

Важную роль в этой битве сыграла конница всадни­ков воинственного племени морочукос. Неудержимой ла­виной обрушились они с гор на королевские войска, об­ратив их в бегство.

Пользуясь передышкой после победы при Хунине, Бо­ливар, передав обязанности главнокомандующего генералу Сукре (сражавшемуся в Перу еще до прибытия туда Боливара), с частью войск совершает переход в район Косты и в начале декабря того же года освобождает Лиму.

Находясь в столице, он вынашивает планы формиро­вания еще более многочисленной армии для нанесения окончательного удара по врагу. Однако испанцы сами приближают свой конец. Л а Серна предпринимает попытку окружить армию Сукре в Сьерре. Но опытный полководец, вовремя разгадав замыслы вице-короля, умелым маневрированием своих войск заметно выматыва­ет силы неприятеля. Вскоре наступает развязка— проис­ходит решающая битва враждующих армий в пампе Кинуа, у подножия горы Кондоркунка, неподалеку от Аякучо.

«...Силы (испанцев.— Ю. Г.) составляли 13 батальонов пехоты с артиллерией и кавалерией, всего 9310 человек. 8 декабря 1824 г. вступили в бой авангарды'обеих армий, а На следующий день Сукре повел в атаку 5780 человек. 2-я колумбийская дивизия под командованием генерала Кордоба атаковала левый фланг испанской армии и сразу привела его в расстройство. Леруанская дивизия на левом фланге под командованием генерала Ла Мара встретила более упорное сопротивление и не смогла продвинуться вперед, пока не прибыли резервы под командованием ге­нерала Лара. Когда после этого отступление неприятеля стало всеобщим, в преследование была брошена кавале­рия, которая рассеяла испанскую конницу и завершила разгром пехоты... На следующий день генерал Кантерак, к которому теперь перешло командование испанской ар­мией, подписал капитуляцию, по условиям которой не только он и все его войска становились военнопленными, но все испанские войска в Перу и все военные посты, артиллерия, склады, а также вся перуанская территория, которая еще находилась в руках испанцев (Куско, Арекипа, Пуно, Килька и пр.), передавались повстанцам. Численность войск, переданных таким путем в качестве военнопленных, достигала в целом почти 12 000 человек. Таким образом с испанским владычеством было оконча­тельно покончено...» — писали К. Маркс и Ф. Энгельс⁹.

После разгрома королевских сил в Перу под властью испанской короны в Южной Америке оставалось только Верхнее Перу. Поэтому именно туда были направлены войска под командованием Сукре, которые продвигались, почти не встречая сопротивления. В августе 1825 г. кон­гресс, собравшийся в местечке Чукисака, провозгласил суверенитет Верхнего Перу. В честь великого полководца новое государство стало называться Республикой Боли­вар, а позднее — Боливией.

Война за независимость практически была закончена. Она имела исключительно большое значение для судеб Американского континента. Будучи национальной рево­люцией, война за независимость явилась важнейшим фактором формирования наций в Латинской Америке, ста­новления суверенных национальных государств ¹⁰.

Не обрели свободу лишь две испанские колонии в за­падном полушарии - Куба и Пуэрто-Рико. Боливар по­пытался поставить вопрос об оказании помощи патриотам этих стран на Панамском конгрессе (июнь 1826 г.), куда съехались полномочные представители ряда латиноамери­канских республик. Но этим попыткам воспрепятствовали Соединенные Штаты¹¹.

Конгресс не привел к каким-либо практическим ре­зультатам, однако он явился первым важным шагом на пути создания латиноамериканского единства.

Примечания:

1 Мариатеги X. К. Указ. соч., с. 58—59,

² Симон Боливар родился в 1783 г в богатой креольской семье. С 1799 по 1806 г. он жил в Европе, где получил прекрасное по тому времени образование и познакомился с передовыми идеями эпохи.

Вернувшись на родину, сра­зу же принял активное уча­стие в освободительном дви­жении.

3 Хосе де Сан-Мартин родился в 1778 г. в провинции Мисионес в северо-восточной ча­сти вице-королевства Ла-Плата (ныне Аргентииа), Военное образование полу­чил в Испании, где принимал участие в войне против фран­цузских оккупантов и сфор­мировался как крупный воен­ный деятель. В Испании вступил в тайную ложу «Лаутаро», ставившую своей целью борьбу за независи­мость американских колоний Испании. После майской революции 1810 г. приехал в Буэнос-Айрес. На родине активно включился в освобо­дительную борьбу.

4 Бернардо О'Хиггинс (1778— 1842) — сын бывшего гене­рал-капитана Чили Амбросио О'Хиггинса, который был так­же вице-королем. Перу. Юно­шеские годы Бернардо провел в Перу, Испании и Англии, где получил разностороннее образование. В Лондоне он познакомился с выдающими­ся представителями эмигра­ции из Испанской Америки, в том числе с Ф. Мирандой, оказавшим па него большое влияние. В сентябрьские дни 1810 г., решающие дни для судеб колонии Чили, Бернар­до сформировал и возглавил полк солдат из крестьян своего поместья для поддержки национальной хунты. В качестве первого «верховного правителя» Чилийской рес­публики О'Хиггинс провел значительные социально-эко­номические и политические преобразования. Чилийский парод и по сей день отдает дань уважения О'Хиггиису как освободителю и национальному герою.

⁵ Leguia у Martinez G. Historia de la emancipation del Peru. El Protectorado, t. III. Lima, 1972, p. 105.

6 В 1839—1844 г. во Франции вышли в свет под названием «Путешествия вокруг света и через обе Америки» мемуары французского морского офи­цера Габриэля Лафон де Люрси, на которые мало кто обратил внимание в то вре­мя. Лишь спустя несколько лет книга вызвала заметный интерес среди исследовате­лей из-за одного опублико­ванного в ней письма.

В молодости Лафон служил в перуанском морском флоте. Его корабль стоял на якоре в порту Гуаякиль, когда ту­да прибыл для переговоров с Боливаром Сан-Мартин. Спу­стя много лет, когда Лафон готовил к печати второй том своих мемуаров, он обратил­ся к Сан-Мартину, жившему тогда тоже во Франции, с письмом, в котором просил прислать имеющиеся в его распоряжении документы, «способные восстановить бы­лое и заслуженное величие великого Освободителя».

Польщенный генерал якобы направил Лафону некоторые документы из своего архива, в том числе копию до той по­ры никому не известного соб­ственного письма Боливару от 29 августа 1822 г. В этом письме, которое французский моряк опубликовал в своих мемуарах спустя 14 лет пос­ле смерти Боливара, Сан-Мар­тин сожалел, что соратник по борьбе отклонил в Гуаякиле его предложение стать по­мощником. Далее в письме сообщалось, что Сан-Мартин созвал на 20 сентября 1822 г. заседание конгресса и что на следующий день после этого уехал в Чили. В заключение выражалось по­желание победоносно окон­чить войну за независимость Южной Америки (Leguia у Martinez G. Op. cit., t. -VII, p. 244-245).

⁷ После недолгого пребывания в Буэнос-Айресе полководец отправился в добровольное изгнание в Европу. Там, в скромном сельском домике под Парижем, вместе с до­черью он провел остаток сво­их дней.

Только за два года до смер­ти Сан-Мартина, в 1850 г., перуанские власти вспомнили о слепом и всеми забытом Освободителе и назначили ему скромную пенсию. Гроб с телом Сан-Мартина сопро­вождали лишь несколько близких ему людей и пове­ренный в делах Чили во Франции...

Сегодня величественный монумент, установленный в честь полководца на одной из центральных площадей Ли­мы, носящей его имя, утопает в венках и букетах живых цветов.

⁸ Видный перуанский историк и публицист конца XIX в. Мариано Фелипе Пас Солдан подчеркивал: «Бесспорно, что присутствия Боливара в Пе­ру требовали все политиче­ские партии, конгресс и об­щественность...» (Carrera Na-ranjo A. Quien llama a Boli­var Lima, 1974, p. 13).

Постепенно слава велико­го полководца стала клонить­ся к закату. 6 декабря 1830 г. он писал своей родственни­це: «Я умираю от нестерпи­мой боли и бесконечных страданий. На мою долю вы­пало стать молнией, на мгновение осветившей мрак, ед­ва блеснувшей над про­пастью и снова исчезнувшей в пустоте» (цит. по: «Comer-cio», 1974, 1 die). Свою дея­тельность он сравнивал со строительством здания на зыбучих песках и пахотой моря (Palma Ricardo. Op. cit., p. 1053).

⁹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 14, с. 176—177.

¹⁰ Подробнее см.: Матвеев И. М. Основные проблемы войны за независимость в Латинской Америке. — В кн.: Война за независимость в Латинской Америке. М., 1964, с. 31.

¹¹ Народные массы в Северной Америке сочувственно отно­сились к стремлению южно­американцев обрести свобо­ду. Но официальное призна­ние молодых латиноамери­канских государств со сторо­ны США последовало лишь в 1822 г. (это объяснялось главным образом тем, что ус­пехи национально - освобо­дительного движения серьезно обеспокоили американ­ские правящие круги). 10 мая 1822 г. государствен­ный секретарь США Д. К. Адаме писал испанскому по­сланнику в Вашингтоне по   этому поводу: «Признание не может помешать Испании использовать любые средст­ва (курсив наш.— Ю. Г.)... с целью воссоединения упомя­нутых провинций (латино­американских республик.— Ю. Г.) с остальными своими владениями» (American State Papers. Foreign Relations in, 6 vols, vol. IV. Washington, 1832-1959, p. 846).

В дальнейшем Соединен­ные Штаты достаточно ясно продемонстрировали суще­ство своей экспансионистской политики, сформулированной в так называемой докт­рине Монро в 1823 г. и со­ставившей идеологическую базу для проникновения аме­риканского империализма в Латинскую Америку.

Так же как и народные массы в Северной Америке, с большой симпатией следи­ли за событиями в Испанской Америке в первой четверти XIX в.— представители пере­довой части русского обще­ства. Они были неплохо ин­формированы и о том, что происходило в Перу, посколь­ку многие русские морепла­ватели попадали в те годы в южноамериканские порты. Наибольший интерес пред­ставляют записи, сделанные такими видными деятелями русского флота, как Ф. П. Литке, Ф. П. Врангель, Ф. Ф. Матюшкин (лицейский товарищ А. С. Пушкина), ко­торые еще совсем молодыми офицерами участвовали в плавании на шлюпе «Кам­чатка» {1817 —1819) к бе­регам Перу, Чили и Брази­лии. Русские моряки подвер­гают резкой критике испан­ский колониальный режим, злоупотребления властей, ка­толической церкви, особенно инквизиции, сочувственно от­носятся к индейцам и неграм, к борьбе патриотов Перу и других колоний за не­зависимость.