Освободительное движение в Бразилии

В социальной и административной структуре португальской колонии Бра­зилия сочетались элементы, сходные с теми, которые имелись в Испанской Аме­рике и французском Сан-Доминго. Наиболее обжитой частью страны являлось океанское побережье. Здесь рос сахарный тростник — главное богатство страны в течение трех столетий. Его возделывали на плантациях рабы: сначала индейцы (их захватывали в плен и обращали в рабство «бандейранты» — охотники за индейцами), а после того как они были истреблены или отступили в девственные леса,— африканские невольники. Рабы изготовляли на примитивных сахарных заводах («энженьо») сахар, который через Португалию шел на продажу в Европу. Рабы трудились на золотых и алмазных приисках, строили города, до­роги, мосты, были слугами, носильщиками, няньками.

Рабство в Бразилии появилось в системе феодальных отношений, с кото­рыми пришли в Америку португальцы. Поэтому социальные отношения в этой стране представляли собой тесное переплетение феодальных институтов с воз­никшим здесь рабством. Взаимоотношения свободного населения регулирова­лись нормами феодального права (дополненного со временем некоторыми бур­жуазными нормами, главным образом в области торговли), а в основе взаимо­отношений рабовладельцев и рабов лежало неограниченное право господина на жизнь и эксплуатацию раба. Экономическая зависимость мелких землевладель­цев и большинства свободного населения от крупных землевладельцев (в основ­ном плантаторов — «фазендейро») при наличии в стране рабства порой прибли­жалась к зависимости раба от рабовладельца, создавала переходные формы зависимости бедного люда.

К середине XVIII в. Португалия утратила значительную часть своих коло­ний, подпала под сильное влияние Англии, превращалась в третьестепенную державу. Ее американская колония тем временем развивалась и стала главным источником богатств португальского двора. На долю Бразилии приходилось более 80 % импорта из всех португальских колоний и около 50 % всего порту­гальского импорта. Производство сахарного тростника, упавшее во время золо­той и алмазной лихорадки ', которая отвлекла людей от плантаций, вновь воз­росло. К концу XVIII в. все шире культивировались хлопок, кофе, парагвайский чай, возрастало производство естественных красителей. Начали возникать пер­вые железоделательные и ткацкие мастерские, разрабатываться месторождения селитры. Большое значение приобретал китобойный промысел.

На пути дальнейшего развития страны стояло рабство. Труд раба малопро­изводителен и лишен стимула к рационализации. Но поощряемое спросом из Европы плантационное хозяйство оставалось еще экономически рентабельным. Больше всего прогрессу Бразилии в то время мешало ее колониальное поло­жение.

Португалия, не считаясь с нуждами населения колонии, практиковала уз­кую специализацию хозяйства Бразилии, выгодно продавая производимый ею сахар, хлопок и т. д. Это позволяло одновременно реализовывать в колонии пор­тугальские и приобретенные в других европейских странах товары по высоким ценам. Внешняя торговля Бразилии была сосредоточена в руках португальских купцов и ограничена определенными портами. Вся торговля облагалась много­численными пошлинами. Королевской монополией являлась торговля самыми ходкими товарами (мылом, солью, табаком и др.). Налоги взимались со всякого вида имущества почти за любой вид предпринимательства. Безоговорочно за­прещалась деятельность, в которой усматривалась возможность конкуренции с португальскими купцами или мануфактуристами. Почти все официальные должности в колонии занимали уроженцы метрополии, пренебрежительно отно­сившиеся ко всем родившимся в Бразилии, а особенно к «цветным». Судебная процедура отличалась крайней медлительностью и коррупцией. Система обуче­ния определялась и строго контролировалась церковью, которая запрещала изучение естественных и точных наук, иностранных языков. В Бразилии не было ни одного высшего учебного заведения.

В конце XVIII в. реакционная политика лиссабонского двора, напуганного установлением независимости США и французской революцией, распростра­нилась и на Бразилию, усугубив тяжелый колониальный гнет.

Именно в эти мрачные годы погиб на эшафоте Тирадентис. Португальская монархия располагала достаточными силами, чтобы справиться с бразильскими заговорщиками. Но у нее был более грозный враг — и не в далекой Америке, а совсем рядом. 29 ноября 1807 г., спасаясь от вторгшихся в страну войск Напо­леона, португальское правительство бежало из Лиссабона в Бразилию. 24 ян­варя под охраной английского флота оно прибыло в свои американские владе­ния, а в марте обосновалось в Рио-де-Жанейро.

Пребывание португальского правительства в Бразилии имело своим след­ствием ряд нововведений. 28 января 1808 г. бразильские порты были открыты для торговли с другими странами. 1 апреля был издан указ о свободе предпри­нимательской деятельности во всех отраслях промышленности. 12 октября открылся Бразильский банк. Позже были изданы законы, поощрявшие имми­грацию, а также приняты меры по улучшению дорог и средств связи.

Столь резкое изменение прежней политики обусловливалось рядом причин. Для нужд португальского двора и прибывших с ним многочисленных сановни­ков, чиновников и офицеров требовалось большое количество промышленных и других товаров, которые не могли поступать из метрополии. Регенту (королева была душевнобольной), оказавшемуся в Бразилии, приходилось считаться с интересами местного господствующего класса, который уже давно вел борьбу за снятие ограничений с колониальной торговли. Наконец, немалую роль сыграл нажим со стороны Англии. За открытие бразильского рынка она обещала обес­печить безопасность португальского двора на американской земле.

Нововведения затронули не только административную систему и экономи­ческую жизнь: в Бразилии была основана правительственная типография, стали издаваться газеты и журналы, ввозиться книги. Были созданы театр, националь­ная библиотека, национальный музей, ботанический сад, военная и морская академии, академия художеств, химическая лаборатория, медицинские школы, госпиталь и т. д.

Пребывание двора в Бразилии содействовало консолидации страны, ее политической централизации, развитию внутреннего рынка, росту населения.

16 декабря 1815 г. Бразилия получила статус королевства. Португальский регент Жоао стал королем Жоао VI.

Все эти изменения рождали у бразильцев надежду, что их страна переста­нет быть объектом колониальной эксплуатации. Но шли годы, и они убеждались, что их мечты несбыточны. Налоговая политика в значительной мере связывала ту предпринимательскую инициативу, которая допускалась новыми законами. Население Бразилии несло огромные расходы по содержанию двора, а также административного аппарата и армии. По-прежнему взималась десятина. Нало­гами облагалась промышленность, торговля и т. д. Не дало положительных результатов бразильскому хозяйству и открытие портов.

Используя беспомощное положение португальского правительства, Англия вынудила Жоао подписать два договора (в 1810 и 1812 г.). Для английских товаров устанавливался таможенный тариф в размере 15 % их стоимости, в то время как для товаров других стран он составлял 24 % (и даже для португаль­ских— 16 %). Британские подданные в Бразилии пользовались так называе­мым охранительным режимом: они были неподсудны местным судебным орга­нам, действовали в соответствии с английскими, а не португальскими законами. Торговая монополия Англии на бразильском рынке поставила Бразилию в зави­симость от главного поставщика и оказалась страшным бичом для местной промышленности, которая не могла выдержать английской конкуренции и вла­чила жалкое существование. Дефицит государственного бюджета вынуждал правительство прибегать к британским займам, что увеличивало зависимость Бразилии от Англии.

Португальцы, приехавшие с королем, заняли все руководящие посты, кичи­лись своим происхождением, европейскими манерами и белизной кожи. Они презрительно относились не только к неграм, индейцам, мулатам, метисам, но и к белым уроженцам Бразилии.

Растущее недовольство бразильцев существующими порядками прояви­лось особенно сильно в 1816 г., когда страна вступила в войну.

К 1816 г. стало очевидным, что Испания бессильна подавить восстание в своей колонии Восточный Берег (Уругвай). Правительство Жоао VI решило воспользоваться этим и захватило ее. Она была присоединена к Бразилии и позже названа Сисплатинской провинцией (1821). Однако господство над ней оказалось в значительной мере номинальным. Оно ограничивалось контролем над Монтевидео и несколькими другими городами, в которых находились пор­тугальские гарнизоны. Просторы уругвайской пампы (степи) оставались во вла­сти патриотов.

Оккупация непокорного Восточного Берега принесла бразильскому прави­тельству немало осложнений — оскудела казна, возникли большие трудности с набором рекрутов и др. Пример борьбы патриотов Испанской Америки в соче­тании с общим недовольством в стране стимулировали движение за незави­симость и вызвали революционный взрыв.

6 марта 1817 г. в провинции Пернамбуку было поднято знамя республикан­ского восстания. Королевское правительство мобилизовало все силы на его подавление. Республиканцы, блокированные с моря и с суши, не получив ожи­даемой поддержки от США и Буэнос-Айреса, были вынуждены оставить город (20 мая), а потом прекратить сопротивление. Участники восстания были жесто­ко наказаны, а руководители казнены.

Несмотря на поражение, республиканское восстание в Пернамбуку было ощутимым ударом по португальской монархии, грозным симптомом непрочности ее позиций в колонии.

В августе 1820 г. произошла революция в Португалии. Революционные кортесы потребовали возвращения короля в Лиссабон. 26 апреля 1821 г. король Жоао VI отбыл в Европу, оставив регентом Бразилии принца Педру. В Бразилии с нетерпением ожидали, как будет определен статус страны в новой конститу­ции, над которой работали португальские кортесы. Принятая конституция, однако, не упоминала о Бразилии. Позиция кортесов была воспринята бразиль­цами как нежелание считаться с их интересами. Это увеличило число сторон­ников независимости.

Почвой, которая питала и стимулировала борьбу за независимость, явля­лось ускорившееся развитие капиталистических отношений в самой Бразилии, но главным образом ориентация ее хозяйства на мировой капиталистический рынок и тесные связи с ним.

Одной из важных особенностей бразильского движения за независимость было участие в нем почти всего свободного населения страны (исключая порту­гальцев и лиц, прочно с ними связанных). В пользу независимости выступали фазендейро и бразильские купцы, а также владельцы возникавших мануфак­тур, ремесленники, мелкие торговцы и прочие жители городов и деревень, стра­давшие от гнета метрополии. Среди свободного населения Бразилии спор шел лишь о форме правления и характере отношений с метрополией, которые более всего отвечали бы интересам независимой Бразилии (союз с Португалией или полный разрыв с ней, монархия или республика), а не о самой независимости. При таком положении фазендейро, как господствующая экономическая сила в стране, сумели легко взять в руки руководство движением.

Несмотря на то что лагерь сторонников независимости охватывал, по су­ществу, все свободное население Бразилии, он не был консолидированным. Фазендейро и купечество в основном выступали за монархический строй или во всяком случае были готовы мириться с ним при известном расширении сферы своей экономической и политической деятельности за счет португальцев. В Минас-Жераисе и Пернамбуку было относительно сильным республиканское дви­жение.

Политические противоречия между сторонниками монархии и республики в сочетании с местными провинциальными интересами порождали в конкрет­ной обстановке тогдашней Бразилии сепаратистские тенденции, угрожая раско­лоть страну и нарушая единство рядов сторонников отделения от метрополии. Объединению последних мешали также противоречия между рабовладельцами-плантаторами и местной буржуазией, владельцами мануфактур и купечеством приморских городов и т. д. Гарнизон Баии, самый крупный португальский гар­низон в Бразилии, открыто выступил за сохранение власти Португалии и силой заставил северные провинции признать власть Лиссабона.

Участники движения за независимость не имели ни руководящего центра, ни организаций, которые способствовали бы их, пусть временному, объедине­нию. Таким центром не могла стать довольно радикальная газета «Коррейу бразильенсе», издававшаяся в Лондоне (1808—1822) сторонником независимо­сти Ипполито-да-Коста. Она распространялась в Бразилии, но ограниченный тираж и огромные расстояния лишали ее действенной силы. Не могла сыграть роли объединителя и издававшаяся в Рио газета «Риверберу», выражавшая взгляды очень узкого круга лиц. Масонские ложи, выступавшие в пользу независимости, были тайными и в социальном отношении слишком замкнутыми орга­низациями, объединявшими небольшое число лиц из высших слоев бразильского общества.

Энергию сторонников независимости в известной мере сдерживало присут­ствие португальских войск, расположенных в главных центрах страны. Однако относительная малочисленность этих войск и неспособность Португалии напра­вить в Бразилию сколько-нибудь крупные силы создавали условия для предотвращения ожесточенной вооруженной борьбы (в отличие, например, от испан­ских, французских и английских колоний в Америке), что мешало выявить ко­нечные цели, к которым стремились представители различных классов и групп, участвовавших в борьбе. Для фазендейро это был лишний шанс удержать свое влияние и инициативу.

Мало кто из борцов за независимость, даже самых решительных, ставил вопрос об уничтожении рабства. В лучшем случае участники движения говорили о постепенном его уничтожении в будущем. Борьба рабов за свободу шла парал­лельно с борьбой за независимость, не сливаясь с ней (а такое слияние на опре­деленном этапе произошло, например, в соседних испанских колониях). Боль­шую роль в этом играл страх перед огромной армией рабов, что лишало местную буржуазию — потенциально самого радикального участника движения — мощ­ного союзника. Это также позволило фазендейро удерживать господствующие позиции, гегемонию в движении за независимость. Гегемония фазендейро при­давала движению консервативные черты, проявлявшиеся тем более отчетливо, чем сильнее опасались рабовладельцы развития борьбы народных масс против эксплуататоров и особенно борьбы рабов против рабства .

Одной из специфических черт движения за независимость в Бразилии было также то, что многие питали надежду на мирное разрешение вопроса. Эта на­дежда была связана с ожиданием обещанных дополнений к конституции; с при­сутствием в стране регента, как бы олицетворявшего самостоятельность Брази­лии; с формальным равенством Бразилии с Португалией как части Объединен­ного королевства; с привычкой считать свою страну центром португальской империи.

9 декабря 1821 г. в Бразилии стали известны два новых декрета португаль­ских кортесов. Согласно первому декрету Бразилия делилась на провинции, каждая из которых непосредственно подчинялась Лиссабону. Все бразильские центральные органы власти упразднялись. Государственное и военное управле­ние, а также судопроизводство должны были осуществляться из Португалии. Второй декрет предписывал принцу-регенту немедленно вернуться в метропо­лию, что сразу же лишало Бразилию последних признаков ее автономии.

Народное движение протеста могло привести к провозглашению незави­симости не только вопреки воле кортесов, но и без участия принца, занимавшего выжидательную позицию. Это грозило разрывом последних уз, связывавших Бразилию с Португалией и с правящим в ней Браганским королевским домом, главой которого после смерти отца должен был стать Педру. О реальности та­кой угрозы говорило заявление, сделанное принцу 9 января 1822 г. представи­телями города Рио-де-Жанейро. Жители столицы, собравшиеся перед дворцом, поддержали своих депутатов. Регент капитулировал и объявил о своем намере­нии остаться в Бразилии.

Движение за независимость добилось первого успеха. Страна временно сохранила свою автономию. В этих условиях вопрос о монархии, существование которой после решения принца стало в известной мере само собой разумеющим­ся, был практически снят. Тем более, что господство фазендейро в местных орга­нах самоуправления и зависимость от них большинства жителей колонии в нема­лой степени определили промонархический характер движения за независи­мость.

Через день после решения принца остаться в Бразилии, 11 января, португальские войска, расположенные в Рио-де-Жанейро, вышли из казарм, чтобы силой навязать бразильцам декреты кортесов. В ответ воинские части, состояв­шие из местных уроженцев, городское ополчение (милиция) и вооружившееся гражданское население преградили путь португальским солдатам. Видя реши­тельность бразильцев, их численное превосходство, португальские офицеры согласились увести свои батальоны и дали обещание при первой же возможно­сти эвакуировать войска в метрополию.

Правительство регента поспешило пресечь дальнейшее развитие народной инициативы. Было выпущено несколько прокламаций, в которых от имени прин­ца бразильцам внушалась мысль о вреде для Бразилии полной независимости и о необходимости союза с Португалией. Вместе с тем, учитывая интересы бра­зильской части своего окружения, а также настроение народа, принц 16 января 1822 г. сформировал новое правительство, впервые возглавленное уроженцем Бразилии Жозе Бонифасиу де Андрада-и-Сильва (1765—1838).

Глава нового правительства родился в г. Сантосе. Будучи воспитанником знаменитого университета в Коимбре (Португалия) и видным ученым-естество­испытателем, он был хорошо знаком с идеями французских просветителей, меч­тал добиться улучшения судьбы непокоренных индейцев, склонялся к мысли о неизбежности отмены работорговли, а позже и рабовладения. Но дворянин и фазендейро по происхождению, чиновник, принятый при королевском дворе, Бонифасиу был убежденным монархистом. Его политическая концепция преду­сматривала осуществление реформ путем постепенного введения их королев­ским правительством. В то же самое время Бонифасиу был патриотом. После революции в Португалии он решил, что наступил момент, когда его родина дол­жна получить фактическое равноправие с метрополией, основанное на государ­ственной независимости. Независимость (если удастся, в рамках союза с Порту­галией) и монархия — такова была программа Бонифасиу, когда он был постав­лен у власти.

21 января 1822 г. новое правительство приняло постановление, запрещав­шее направлять в административные учреждения любые распоряжения и за­коны, поступавшие из Лиссабона, до того как они будут признаны бразильским правительством. В Рио-де-Жанейро был арестован ряд лиц, подозревавшихся в заговорщической деятельности в пользу Португалии. В первых числах фев­раля португальские войска, находившиеся в Рио-де-Жанейро, получили катего­рический приказ отплыть на родину. 16 февраля они покинули Бразилию; не­сколько позже отбыл в Португалию гарнизон Пернамбуку. Португальские войска во главе с генералом Мадейрой оставались лишь в Баие и Мараньяне.

Сохранение формальной связи с Португалией вызвало недовольство тех, кто требовал полного с ней разрыва. Учитывая эти настроения, выражавшиеся все более энергично, но по-прежнему уклоняясь от решительных действий, ре­гент Педру предпринял обходный маневр. К своему титулу принца-регента он прибавил эпитет «конституционного и постоянного защитника Бразилии».

Но если Педру принял дополнительный титул для того, чтобы оттянуть время и сманеврировать, то наиболее решительные сторонники независимости начали борьбу за созыв Учредительного собрания, которому предстояло выска­зать суждение о дальнейших отношениях с Португалией и определить основы государственного устройства страны. Правительство уступило.

6 июля 1822 г. кортесы отвергли требования бразильских депутатов о госу­дарственной самостоятельности Бразилии. Одновременно пришли вести о наме­рении кортесов послать карательные войска. В ответ требование независимости под лозунгом «Свобода или смерть!» стало требованием большинства бразиль­цев. Усматривая в сложившейся обстановке опасность для монархического режима и своей власти, принц-регент 1 августа 1822 г. издал манифест, провоз­глашавший независимость Бразилии.

В конце августа в Бразилии стало известно содержание нового решения португальских кортесов: принц признавался лишь временным главой Брази­лии; бразильские министры и активные сторонники независимости подлежали судебному преследованию. Правительство Бонифасиу сочло необходимым окончательно порвать отношения с Португалией.

7 сентября 1822 г. принц выразил свое согласие с решением совета минист­ров. Эта дата считается в Бразилии официальной датой установления незави­симости. На мировую арену вступило новое государство. Закончилась трехсот­летняя колониальная история Бразилии.

19 сентября 1822 г. португальские кортесы приняли еще один декрет о ликвидации отдельного бразильского правительства, о возвращении принца в Португалию в 4-месячный срок. В ответ на это 12 октября 1822 г. принц был провозглашен конституционным императором Бразилии под именем Педру I. 11 декабря был издан декрет о конфискации всех товаров, всех кораблей и не­движимой собственности, принадлежавших португальскому правительству и португальцам, сохранившим верность метрополии. Декрет от 30 декабря повы­шал пошлины на ввозимые португальские товары с 16 до 24 % их стоимости, тем самым приравнивая Португалию к другим странам (за исключением Анг­лии, товары которой по-прежнему облагались 15 %-ной пошлиной). Подданным Португалии разрешалось сходить на бразильский берег, только заявив под при­сягой о своем признании независимости Бразилии.

Правительство Бонифасиу приступило к созданию бразильского военного флота для защиты от возможного вторжения. В страну был приглашен англи­чанин лорд Кокрэн, возведенный в ранг «первого адмирала Бразилии». Ему поручили направиться с эскадрой на север для оказания помощи сухопутной армии, которая пока не предпринимала решительных действий против порту­гальских войск генерала Мадейры. 1 июля 1823 г. португальские части в Баие погрузились на суда и покинули город. Вскоре капитулировал и португальский гарнизон Мараньяна. Бразилия была очищена от вражеских сил. Несмотря на эти успехи, недовольство политикой Бонифасиу (многие считали его ретрогра­дом, Педру I — вольнодумцем) привело к его отставке.

3 мая 1823 г. открылось Учредительное собрание. Сразу же возник конфликт между депутатами и уже существующей исполнительной властью (находив­шейся по существу в руках португальского окружения Педру), на верность которой они должны были присягнуть до учреждения других государственных институтов.

В сентябре закончила свою работу комиссия, составлявшая проект консти­туции. В проекте (главными его авторами были Бонифасиу и его брат Антониу Карлуш — участник восстания 1817 г. в Пернамбуку) предусматривалось уста­новление в Бразилии конституционной монархии. Император лишался права распускать палату депутатов и отвергать принятые ею законы. Судьи объявля­лись несменяемыми, вводился институт присяжных. Свободное население полу­чало гражданские права. В проекте говорилось о необходимости приобщения индейцев к современной цивилизации и желательности постепенной отмены рабства негров.

Проект конституции, ограничивавший власть императора, не устраивал придворные круги, которые стремились к установлению абсолютизма. Двор на­чал готовиться к государственному перевороту. Ставка делалась главным обра­зом на армию и особенно на офицеров, в большинстве своем португальцев, свя­занных с аристократическими кругами и зависевших в своем продвижении по службе от императора. В армию были зачислены португальские солдаты и офи­церы, взятые в плен во время боев у Баии. В первых числах октября 1823 г. португальские офицеры избили до полусмерти аптекаря Давида Памплону, по ошибке считая его автором антипортугальской статьи, помещенной в газете «Сентинела». Учредительное собрание приняло резолюцию, осуждавшую недис­циплинированность военнослужащих-португальцев. 11 ноября собрание решило заседать непрерывно, пока не будет разрешен конфликт с правительством. Депу­таты не расходились всю ночь (позже она была названа «ночью агонии»), но не приняли никаких мер, чтобы заручиться поддержкой сочувствовавшего им населения столицы или обратиться к провинциям. Правительство тем вре­менем стягивало войска. К часу дня 12 ноября они окружили здание Учредитель­ного собрания. Депутатам был прочитан декрет о роспуске собрания, вслед за тем многие из них были арестованы.

Известие о перевороте вызвало в стране движение протеста. В нем нахо­дили выход недовольство и разочарование самых широких слоев населения, надеявшихся на то, что с установлением независимости их судьба изменится к лучшему. Особенно сильное разочарование испытывала местная буржуазия. Независимость не принесла ей отмены разорявшего ее торгового договора с Англией. Она была недовольна приходом к власти прежних португальских аристократов, боялась возвращения под эгиду Португалии. Знаменем ее стал республиканизм. Под это знамя после разгона Учредительного собрания встало немало бразильских плантаторов и купцов, потерявших надежду на «народное представительство» как на средство расширения сферы их политической и экономической деятельности.

Главным центром республиканской агитации и борьбы против реакции была провинция Пернамбуку, где республиканское движение не прекращалось с 1817 г. В декабре 1823 г. в Ресифи был собран городской совет, который сместил назначенное королем правительство провинции и избрал из своего состава новое. 2 июля 1824 г. было провозглашено образование Конфедерации Эква­тора (предполагалось, что ее составят «шесть провинций Севера»: Пернам­буку, Сеара, Параиба, Риу-Гранди-ду-Норти, Баия, Пара). 24 июля в Пернам­буку была провозглашена республика. Параиба, Риу-Гранди-ду-Норти, Сеара объявили о своем присоединении к Конфедерации.

В первых числах августа из Рио-де-Жанейро против восставших были от­правлены эскадра военных кораблей под командованием адмирала Кокрэна и бригада сухопутных войск во главе с полковником Лима-и-Сильва. Когда карательные войска подошли к Ресифи, против них вместе с республиканскими частями выступило все население города и его окрестностей. Но силы были неравными. Утром 17 сентября город был занят императорскими войсками.

Отступившие республиканцы (среди них было много женщин и детей) со­брались в местечке Гоиана. Во главе их встали наиболее последовательные и радикально настроенные руководители движения — Канека, Соарес Лисбоа Ратклиф и другие. В Гоиане патриоты Ресифи встретились с большим отрядом республиканцев Параибы под командованием президента этой провинции Феликса Антониу Ферейра де Альбукерке. Решено было пробиваться в Сеару Колонна республиканцев приняла название Конституционной дивизии Конфе дерации Экватора. Она насчитывала около 3 тыс. человек.

Пока Конституционная дивизия с боями продвигалась вперед, части импе раторской армии вторглись в Сеару и при поддержке местных монархистов 18 октября заняли столицу провинции Форталезу. Уходившие из Сеары отрядь республиканских войск во главе с Тристаном Арарипе продвигались на юг дл> соединения с республиканцами Пернамбуку. 31 октября они встретились с круп ными силами императорской армии и были разбиты. Когда Ресифи и Форталезг, уже находились во власти карательных войск, в поддержку Конфедерации вы­ступили республиканцы города Сан-Сальвадора (Баия). Но восстание оказа­лось плохо подготовленным и вскоре было подавлено.

Героический поход Конституционной дивизии продолжался еще около месяца. 22 ноября 1824 г. изнуренные голодом, длительными переходами, бессонными ночами и сражениями участники похода вынуждены были сдаться императорским войскам.

Основная причина поражения республиканского восстания 1823—1824 гг. была та же, что привела к поражению восстание 1817 г. Не решаясь отменить рабство, бразильские республиканцы лишали себя поддержки значительной ча­сти населения. Восставшим не удалось объединить силы шести провинций, создать единый центр руководства восстанием, распространить его не только на всю страну, но даже на территорию объявленной Конфедерации. Тем не менее сопротивление, оказанное абсолютизму, заставило императорское правитель­ство замаскировать этот режим конституцией. В марте 1824 г. она вступила в силу.

Характерной чертой конституции было предоставление всей полноты власти императору. Он получил право назначать министров, чиновников, офицеров армии и флота, дипломатических представителей и епископов. Император мог издавать декреты, инструкции и другие постановления, которые имели силу закона, мог объявлять войну и заключать мир, подписывать договоры с ино­странными державами. Ему предоставлялось право назначать членов Государ­ственного совета. Учреждаемое Генеральное собрание было поставлено в пол­ную зависимость от императора. Собрание это состояло из двух палат. Членов верхней палаты — сената — назначал император: пожизненно из кандидатов, выдвинутых провинциями; нижняя палата — палата депутатов — избиралась путем двухстепенных выборов. Конституция лишала избирательных прав подав­ляющее большинство населения страны. Участвовать в голосовании могли только плантаторы и купцы, владельцы наиболее крупных промышленных пред­приятий и высшие чиновники. Император располагал правом созывать и распу­скать собрание, налагать вето на его постановления. Во главе провинциальной администрации должны были стоять назначенные императором президенты провинций. Конституция гарантировала-«право собственности во всем его зна­чении», иначе говоря, государство брало под свою защиту всех собственников, в частности рабовладельцев.

В социальном отношении борьба за независимость Бразилии не принесла ощутимых изменений.

Монархия, сохранение основных рычагов управления в руках португаль­цев, всевластие фазендейро на местах, бесправие основной массы свободных, рабство, а также английское влияние — основные черты, с которыми Бразилия вступила в период своего независимого существования.