Иберийские королевства накануне «встречи культур»

Почему же Португалия и Испания больше других госу­дарств преуспели в организации заокеанских экспеди­ций? Конечно, и это обстоятельство объясняется мно­гими причинами, среди которых сложно выделить главные и второстепенные. Иногда исследователи об­ращают внимание прежде всего на географическое по­ложение этих королевств — они располагались на юго-западе европейского континента, вблизи путей из Средиземного моря в Атлантику, из Африки в Европу. Немаловажны и местные особенности Мирового океа­на. Господствующие здесь ветры и течения были благо­приятны для выхода судов из любого порта, располо­женного между Лиссабоном и Алхесирасом, в сторону Антильских островов. На обратном пути столь же бла­гоприятные условия позволяли морякам быстро до­стичь севера Португалии или галисийского берега Испании. Задолго до начала далеких экспедиций пор­тугальцы и кастильцы «тренировались» — испытывали новые суда и морское оборудование, плавая в Атланти­ческом океане в районе Мадейры, Азорских и Канар­ских островов. Кастильские моряки совершали также рейды через Ла-Манш в Северное море, имели опыт Столетней войны и пиратских набегов на побережье Англии и даже Шотландии.

Не меньшее значение для развития испанской и португальской экспансии историки придают причи­нам внутреннего характера, то есть ситуации в самих иберийских королевствах. Почти восемь столетий они терпели владычество мавров — мусульманских племен, которые в VIII в. пришли на полуостров из Африки. Первыми завершили реконкисту португальцы, создав централизованное государство, способное финансиро­вать длительные плавания. Более того, Португалия на­меревалась отвоевать у арабов и Северную Африку, од­нако сил для этого не хватило, и она обратила свои взоры в сторону Африки «черной». В 1441 г. порту­гальцы ввезли на родину первую партию африканских невольников, и это оказалось весьма прибыльным предприятием. В следующем году в страну впервые было доставлено гвинейское золото.

Незадолго до экспедиции Колумба армия Католичес­ких королей Испании также вернула под владычество короны многие захваченные маврами территории. Опыт длительной реконкисты заметно повлиял на ха­рактер и поведение жителей Испании и Португалии. Их воинственность, умение и готовность сражаться способ­ствовали впоследствии успеху конкисты. Когда пал по­следний оплот мавров на Иберийском полуострове — Гранадский эмират, Изабелла и Фердинанд прислуша­лись к доводам Колумба и согласились оказать ему по­мощь и покровительство: теперь можно было подумать о расширении влияния объединенных в 1479 г. Касти­лии и Арагона и о поиске новых источников доходов ко­ролевского двора, дворянства, купцов и банкиров. Най­ти их на самом полуострове, как полагают некоторые историки, было невозможно, так как реконкиста исто­щила местные ресурсы, затормозив раннее буржуазное развитие на большей части территории. Отсутствие про­мышленности, слабая внутренняя торговля, неразвитое земледелие, примитивное перегонное овцеводство, мас­са бедного крестьянства и почти столь же бедных дво­рян-идальго — вот что такое Испания конца XV в. в изо­бражении большинства отечественных, да и многих за­рубежных историков. Порой они отмечали, что даже фе­одализм еще не обрел здесь четкой структуры, напри­мер, в Кастилии сеньоры не имели права насильно удерживать крестьян, проживавших в их имениях, и среди земледельцев и пастухов было немало людей, привыкших к скитаниям, риску и лишениям.

Однако утверждение о существенном отставании в XIV—XVI вв. Кастилии, Арагона, Португалии от пе­редовых Голландии, Англии и Франции давно подвер­гается сомнению. Дело в том, что и сами иберийские королевства, и их отдельные области развивались крайне неравномерно. Задолго до плаваний Колумба кастильские города Севилья, Бургос, Толедо, Сеговия уже превратились в крупные торговые, ремесленные и промышленные центры, в королевстве Арагон быст­ро поднимался порт Барселона, в Португалии — Лисса­бон. По уровню развития торговли эти города уступали лишь итальянским городам-республикам, а появление здесь мануфактур иногда относят даже к XIV в., то есть вполне возможно, что элементы капитализма зароди­лись на Иберийском полуострове раньше, чем в сосед­них европейских государствах. Кроме того, испанские и португальские купцы успешно проникали на рынки Франции, государств Северной Европы и Средиземно­морья. Когда Изабелла и Фердинанд согласились на организацию экспедиции Колумба, в долю вошли представители торговых кругов Кастилии и Арагона. Купечество портовых городов накопило немалые сред­ства и теперь могло финансировать не только заверше­ние реконкисты, но и «завоевание океана». Конечно же, это не означало, что Испания и Португалия пере­стали быть феодально-абсолютистскими монархиями, однако трудно согласиться с тезисом об их «отсталос­ти», поскольку они развивались в том же направлении, что и другие страны Старого Света. В первые два деся­тилетия XVI в. Испания достигла наивысшего полити­ческого и военного могущества, и не случайно в 1519 г. ее король Карл I Габсбург стал императором Священ­ной Римской империи.

Наконец, следует упомянуть, что не все историки, включая марксистов, согласны с тем, что феодализм непременно предполагает отсталость, тем более если он еще не исчерпал своих возможностей. В этой связи уместно привести нечасто встречающийся, но все-таки известный ныне взгляд на заокеанскую экспансию ис­панцев и португальцев как на результат укрепления в их странах феодализма. В этом случае феодализм рассматривается как динамично развивающаяся сис­тема, способная не только к внутренним изменениям, но и к расширению, о чем как раз и свидетельствует, по убеждению сторонников «феодалистской» концеп­ции, ситуация в иберо-американских колониях, где индейское крестьянство было сразу же подчинено светским и церковным феодалам.