Новые союзники

XI

Гибельна слепота тех народов, которые, будучи разобщены несхожим мировосприятием, ослаблены внутренними раздорами, прибегают к вмешательству чужеземцев в надежде на лучшее!

Политика никогда не бывала бескорыстной, никогда не поступа­лись собственными интересами народы, которых призвали ре­шать чужие дела.

Нет, не помогли бы Эрнану Кортесу ни его блестящий ум, ни безудержная отвага, ни политическое чутье, ни счастливая судь­ба, ни храбрые испытанные солдаты-авантюристы, ни превосход­ство в вооружении и воинской дисциплине, ни преимущество над индейскими народностями в некоторых областях знаний ничто не помогло бы испанскому каудильо подчинить эту могуществен­ную Конфедерацию, которая дала трещины в своем основании уже тогда, когда он впервые ступил на песок этих чудесных берегов. Увы, внутренние распри подточили фундамент объеди­нения городов-государств, и, чтобы нанести последний удар, который заставил бы рухнуть все здание, нужно было опереться именно на этот внутренний разлад, который губил эти земли.

Вернувшийся в Тескоко после своей неудачной экспедиции в Истапалапу, Кортес был с ликованием встречен там правив­шими мятежниками тескоканцами, которые устроили народные торжества. Затем они предложили Кортесу для подкрепления его войска столько индейских воинов, сколько можно было собрать в городе.

Однако чужеземный военачальник не проявил особой радо­сти: он жаждал обрести новых союзников в городах, лежавших вокруг озера, и послы из Тескоко, исполняя его желание, разъеха­лись по окрестностям, возвещая о приходе доброго покровителя вождей-данников и спасителя народов.

Усилия эти не пропали даром. Черная оспа сделала вакант­ным трон города-государства Чалько, и его стали оспаривать два молодых теуктли, родственники покойного правителя. У обоих уже собралось немалое количество сторонников, и вот-вот готова была вспыхнуть междоусобная война, когда тескоканские эмис­сары испанского конкистадора явились в эти владения, восхваляя справедливость и мудрость их чужестранного союзника, распро­страняя весть о мирных намерениях Кортеса и объявив его единственным судьей, достойным беспристрастно и честно ре­шить возникшие споры.

Каждый из двух претендентов на власть в Чалько считал свои права законными и, без сомнения, рассчитывал на решение дел в свою пользу со стороны появившегося тут объективного третейского судьи. Каждый из них опасался, и не без оснований, что властитель Ацтекского царства, у которого были свои причи­ны для недовольства ими обоими, постарается найти еще одного претендента, который, имея одинаковые с ними права и заручив­шись поддержкой самого монарха, будет терпеливо ждать исхода их борьбы, что побуждало обоих соперников опасаться его еще больше.

При таких обстоятельствах вмешательство Кортеса, как им казалось, не стоило отвергать. И обе враждовавшие стороны согласились вынести свой спор на суд этого военачальника. Изъ­явив готовность принять предложенный им союз и принеся свои извинения за то, что сражались против испанцев, оба знатных вождя из Чалько отправили к Кортесу посланцев с богатыми подарками и специальным наказом испросить для них у нового союзника торжественную аудиенцию, где бы оба претендента на пустующий трон Чалько могли услышать мудрый приговор.

Кортес, как и следовало ожидать, быстро облачился в су­дейскую мантию и сумел отпустить с миром обе стороны, раз­делив владения города Чалько на две независимые области со своим вождем-правителем в каждой из них, с условием, что оба вождя подчиняются императору Карлу, от имени которого Кор­тес обещал августейшее покровительство обоим новым вассалам.

Вождь-властитель Тескоко отдал должное сему справедливо­му решению, и, поскольку обе заинтересованные стороны тоже были весьма довольны, Кортесу вскоре выразили свои друже­ственные чувства и другие тлатоани, почему-либо недовольные Куаутемоком и приверженные вождям-правителям земель Чаль­ко. Одним из представителей этой части знатных людей был вождь-правитель Отумбы: женатый на одной из сестер Моктесумы и прямой потомок (по мужской линии) верховного вождя ацтеков Ицкоатля[78], он считал себя бесспорным преемником по­следнего погибшего монарха и питал давнюю ненависть к про­славленному юноше, заполучившему ацтекский трон. Другим врагом Куаутемока был тлатоани, правитель одного из городков у озера, двоюродный брат нового вождя-властителя Тескоко и возлюбленный девы из древнейшего рода вождей Чалько. Этих обстоятельств было достаточно, чтобы оба последовали примеру правителей Тескоко и Чалько: они заключили мир с Кортесом, признали свою вассальную зависимость от испанского суверена и, таким образом, заручились полезной им дружбой.

Ацтекские войска под командой властительных вождей из Тескоко и Такубы не могли оставаться в бездействии, прослышав о том, что их обманутые соплеменники предоставляли врагу на таких позорных условиях явную поддержку, с которой нельзя было мириться.

Не дождавшись помощи от Теночтитлана для эффективной осады Тескоко, Коанакот и Нецальк, поделив войска, направи­лись к Чалько, Отумбе и Мескике, чтобы покарать правителей этих городов за союз с врагом царства. Но едва Кортес узнал об этих маневрах ацтекских отрядов, он послал нескольких своих капитанов и тласкальское воинство вместе с частью арбалет­чиков и кавалеристов на помощь новым союзникам, переманивая на свою сторону селения вдоль дороги к Тласкале, чрезвычайно нужной испанцам для свободного сообщения с «республикой».

Ацтекские войска, однако, не отказались от своих намерений, хотя и узнали о подходе вражеских отрядов к владениям измен­ников. Отважно бросились ацтеки навстречу капитанам Сандовалю и Луго, командовавшим вспомогательным войском Кортеса, и бились с таким неистовством, что одно время чаша весов фортуны заколебалась, однако успех выпал на долю ее фавори­тов: войска царства должны были отступить, а Сандоваль и Луго, ободрив своим присутствием города, которым угрожали ац­теки, и направив письмо Кортеса в Веракрус с просьбой к губер­натору послать в Тласкалу возможно больше людей, находившихся в этом испанском поселении, вернулись победи­телями в Тескоко, приведя с собой в качестве трофеев немало пленных ацтеков, осужденных всю жизнь носить на своем теле позорное клеймо раба.

Нецальк и Коанакот не были теми, кто позволяет себе пасть духом при первом же поражении. Вторично собрав войска, они вернулись в непокорные земли, которые, однако, защищались столь упорно, что самому Кортесу пришлось выступить к ним на помощь и заставить властительных ацтекских вождей отойти к берегу озера: там остатки их разбитых отрядов спаслись в при­прятанных на всякий случай каноэ, в которых они легко до­брались до ворот Теночтитлана, находившегося, как мы знаем, в центре озера Тескоко.

Победы, тем не менее, не вселяли в Кортеса тщеславную самоуверенность. Силы испанцев были еще не столь многочис­ленны; следовало с недоверием относиться к Хикотенкатлю, который ненавидел испанского каудильо и мог во время его отсутствия, пользуясь своим влиянием в Тласкале, лишить его благосклонности Совета.

Нельзя было полагаться и на клятвенные заверения в дружбе властительного правителя Отумбы и других тлатоани, его союз­ников; зная бесстрашный и твердый нрав Куаутемока, который наконец убедился, что опустошающая болезнь оставила его вла­дения и что он сам набирается сил, можно было ждать, что юный властитель восстал едва ли не из мертвых с еще более страшной жаждой мести, о чем говорили кипучие приготовления к войне во всем Ацтекском царстве после поражений войск Коанакота и Нецалька. Кортес, будучи дальновидным, рассудительным челове­ком, прекрасно понимал всю опасность создавшейся ситуации, все возможные успехи или грозящие неприятности на пути осу­ществления своих колоссальных завоевательных планов.

Желая исчерпать все политические средства — прежде чем провести дерзновенную, но и весьма рискованную операцию по окружению Теночтитлана,— Кортес не хотел упускать ни малей­шей возможности заключать новые союзы с крупными вождями-данниками ацтекского монарха и даже решил направить послов к самому Куаутемоку с хитроумно изложенными предложениями о примирении и согласии.

Среди пленных, взятых Сандовилем и Луго, были три ац­текских теуктли, которые показались ему подходящими для вы­полнения этой миссии: они могли беспрепятственно войти в сто­лицу, а будучи довольно влиятельными лицами, возможно, суме­ли бы воздействовать на Куаутемока и его советников, дабы те согласились заключить мир — как в собственных интересах, так и в интересах Ацтекского царства.

Поэтому Кортес вознамерился завоевать расположение этих пленников, обращаясь к ним с той чарующей приветливостью, которую умел проявлять, когда считал ее более действенным оружием, чем террор. Когда же наконец добился успеха, поведал им о своем желании, которое им предстояло претворить в жизнь. С удовольствием взяли на себя миссию миротворцев эти простодушные ацтекские военачальники и, завороженные подкупа­ющей искренностью чужеземного тлатоани, не колеблясь, подтвер­дили, что ацтекский великий властитель был бы в высшей степени не прав, если бы не дал достойный ответ на великодушное предложение своего врага предать вечному забвению прежние раздоры и скрепить торжественным договором добрые отношения, которые должны отныне царить между обоими государствами.

Встретив такое благожелательное отношение пленных к сво­им намерениям, Кортес отправил ацтеков в Теночтитлан с гру­зом подарков и с призывающим к миру посланием, которое он не замедлил широко огласить, чтобы вызвать всеобщее возмуще­ние отказом Куаутемока, если тот осмелиться отвергнуть пред­лагаемый союз.

Подобная демонстрация добрых чувств и надежда на счаст­ливый исход действительно дали ожидаемый результат. Многие вожди-правители ближних земель, дотоле проявлявшие к Кор­тесу открытую вражду, резко изменили свое к нему отношение и стали искать оправдание былым жестокостям испанского вое­начальника в непоследовательности Моктесумы и в озлоблен­ности Куитлауака.

Кортес же, хотя и старался проявлять живую заинтересован­ность в установлении мира, отнюдь не останавливал свои воен­ные приготовления до получения ответа ацтекского монарха. По его приказу Сандоваль в сопровождении хорошо вооруженного конвоя отправился в Тласкалу, чтобы ускорить постройку бриган­тин и привести к Кортесу оставшееся в республике войско, не упустив при этом случая завоевать дружбу Хикотенкатля и по­ставить его во главе тласкальских воинов, которые должны были оказать помощь другим союзникам испанцев в осуществлении грандиозного плана блокады Теночтитлана.

Приняв все эти меры, каудильо спокойно ожидал их успеш­ного завершения, с каждым днем все более завоевывая сердце своего крещеного протеже — дона Фернандо из Тескоко и рас­точая любезности правителям небольших земель, заключивших с ним военный союз или желавших этого.

Меж тем три ацтекских теуктли прибыли в Теночтитлан, искренне надеясь, что послание Кортеса встретит там радушный прием. Великий властитель, которому они сообщили, что прибы­ли с важной миссией, торжественно принял их в присутствии сановников и военачальников.

В день, назначенный для ознакомления с посланием врага, весь город пришел в заметное волнение. Недавно оправившись от долгого и страшного бедствия, унесшего столько жизней, обитатели Теночтитлана мало-помалу возвращались к повсе­дневным заботам, и любопытные толпы заполнили дворцовую площадь задолго до того, как раздался трубный звук раковины, провозгласившей начало аудиенции.

На всех лицах читался живейший интерес: знатные тлатоани и военачальники, присутствовавшие на монаршем приеме, выра­жали беспокойство и озабоченность, ибо прошел слух, что посла­ние носит дружественный характер, однако никто не знал, како­вым будет решение монарха.

В одиннадцать часов утра появились наконец послы Кортеса, гордо шествовавшие с величественным видом в ярких празднич­ных нарядах.

В полной тишине пересекли они площадь, наводненную людьми, дававшими им дорогу с почтительными поклонами. Церемонно встреченные дворцовой стражей, они были препрово­ждены в большой зал, где их ожидал сидевший на троне Куаутемок в окружении пышной свиты.

Молодой монарх был еще бледен и слаб, однако его карие миндалевидные глаза горделиво блестели и весь вид его выражал энергию и вызов, которые передавались окружающим: взглядом и жестом сановники показывали, что они не осчастливлены вне­запными переменами, не умилостивлены предлагаемым миром, принять или отвергнуть который, судя по их настроению, могли только они, обитатели долины Анауак.

Медленно, с достоинством вошли послы, свершили обычный приветственный ритуал, и старший из них изложил послание Кортеса так, как это будет описано в нижеследующей главе.