Теория морских оснований андской цивилизации в современной историографии

Российский государственный гуманитарный университет, г. Москва¹

В последние десятилетия XX и в начале XXI в. был накоплен боль­шой фактический материал, касающийся проблем седентаризации, до­местикации культурных растений и животных, формирования ранних сложных обществ и генезиса иерархии и неравенства.

При этом в археологии Нового Света практически отсутствуют рабо­ты, в которых использовалась бы концепция неолитизации, так как поня­тие «неолитического пакета» практически не применяется по отношению к археологии Америки. На американском континенте не было единого очага неолитизации: самая ранняя керамика обнаружена в бассейне Ама­зонки, очаги доместикации растений дисперсны (маис — в Мезоамерике, картофель — в Андах, маниок — в Амазонии), а доместикация животных началась в Центральных Андах. Многие векторы развития раннеземельческих обществ в доколумбовой Америке не совпадают со спецификой аналогичных процессов в Старом Свете, тем более в тех случаях, где воз­можно говорить о преобладании морских ресурсов в экономике обществ, уже возводивших памятники монументальной архитектуры.

Для того чтобы понять, как проходил процесс складывания Андской цивилизации, необходимо обратиться к ее истокам, к тому периоду, когда начался процесс перехода от простых социально-экономических форм адаптации к более сложным.

Теория морских оснований Андской цивилизации (Marine foundations of Andean Civilization, MFAC) является одной из наиболее дискутируемых в андской археологии. В 1975 г. вышла монография аме­риканского археолога М. Мосли «Морские основания Андской цивилизации»², в которой были сформулированы основные постулаты теории, касающиеся центральной роли морских ресурсов в экономике населе­ния тихоокеанского побережья Центральных Анд. Согласно концепции М. Мосли, организация дистрибуции морских ресурсов на начальном этапе развития андской цивилизации была основным фактором разви­тия социально-культурной сложности. Безусловно, это делало Андскую цивилизацию уникальным явлением в мировой истории, так как пери­од, который рассматривал Мосли и его сторонники, — финальная фаза докерамического периода (3000—1800/1600 гг. до н.э.).

Теория Мосли пыталась объяснить формирование социальной слож­ности избыточностью ресурсной базы: богатство прибрежных вод и, как следствие, высокая эффективность присваивающего хозяйства, что де­лало возможным появление развитых поселений с храмовой монумен­тальной архитектурой (вероятно, акефальных обществ³).

Перуанское и чилийское побережье представляет собой пустыню, разделенную долинами небольших рек, спускающихся со склонов гор. Тихоокеанская акватория перуанского и чилийского побережья уни­кально богата морскими ресурсами, в то время как условия для развития земледелия здесь были неблагоприятные. Данная территория, как и внутриматериковые долины в горной Андской области, являлась регионом формирования Андской цивилизации, расцвет которой в период инк­ской империи был прерван европейским завоеванием. Истоки же фор­мирования данного цивилизационного очага в Южной Америке восхо­дят к более раннему времени: поздней фазе докерамического периода (3000—1800 гг. до н.э.) и начальному периоду (времени появления ран­ней керамики, 2000/1800—800 гг. до н.э.)⁴.

Докерамический период истории центральноандского региона отсчи­тывается от времени появления на континенте палеоиндейцев в ранний докерамический период (14 000/12 000 г. до н.э.— 7 000 г. до н.э.). Средняя фаза докерамического периода определяется изменением климатических условий и связанными с этим фактором новыми стратегиями приспособле­ния древнейших жителей Анд. Средний докерамический период датирует­ся 7000 г. до н.э.— 3000 г. до н.э. Появление первых церемониальных монументальных комплексов, а также первых ирригационных систем происхо­дит в позднюю фазу докерамического периода (3000—1800/1600 г. до н.э.)⁵.

В историографии принят термин «хлопковый докерамический пери­од», определяющий позднюю фазу докерамического периода, так как именно в это время появляется традиция производства хлопковых тка­ней, обильно украшенных геометрическими орнаментами⁶.

Исследовательский интерес к проблемам становления монументаль­ных докерамических памятников побережья Перу и Чили связан с успе­хами археологического изучения региона и применением радиоуглерод­ного датирования с конца 1950-х гг.

Открытие и начало изучения докерамических слоев на уже извест­ных памятниках Начального периода относится к 30—40 гг. XX в. Самы­ми известными прибрежными докерамическими памятниками на тот момент являлись Уака-Приета и Асперо. Памятник Уака-Приета, впер­вые обследованный Дж. Бердом в 1940-е гг., дал имя докерамическому горизонту — археологически прослеживающейся эпохе взаимосвязан­ного развития культур побережья Центральных Анд. В 50-е гг. под руко­водством Ф. Энгеля начинается крупномасштабное исследование всего побережья от севера Перу до севера Чили. В 1957 г. Энгель опубликовал первые радиоуглеродные датировки докерамических памятников, а в 1963 г. американский археолог Э. Леннинг начинает целенаправлен­ное исследование докерамического памятника Анкон на центральнопе­руанском побережье. Американский археолог М. Мосли вместе со свои­ми коллегами Т. Паттерсон и Л. Баррет с конца 1960-х гг. проводил ис­следования на центральной части перуанского побережья — памятники района Анкон-Чильон (этот регион в историографии носит название Норте-Чико). Норте-Чико — это прибрежная полоса, протяженностью около 50 км (шириной около10 км от океана до предгорий Анд) пример­но в 200 км к северу от Лимы. Регион Норте-Чико охватывает долины Супе, Пативилька, Форталеса, Уаура. Материалы для диссертации и упо­мянутой книги Мосли были собраны в этом районе в начале 70-х гг. в ходе нового обследования памятника Асперо (совместно с Г. Уилли).

Хотя о приморской адаптации древнейшего населения тихоокеан­ского побережья Южной Америки было известно (см. работы Дж. Берда 1938—1943 гг. о Патагонии, долине Чикама (Уака-Приета) и долине Виру)⁷, именно публикация Мосли имела особый резонанс.

Однако показательной является ситуация независимого появления работ, посвященных возможности зарождения сложных обществ на базе присваивающей экономики в Андском регионе, особо богатом морски­ми ресурсами. В 1972 г. вышла статья перуанской исследовательницы Р. Фунг Пинеда, посвященная монументальным комплексам централь­ноперуанского побережья, экономика которых, по ее мнению, базиро­валась на рыболовстве⁸. Эта статья до некоторых пор оставалась никому не известной. Практически одновременно с работой Мосли в советской историографии также появилась схожая концепция, объяснявшая ста­новление ранних сложных обществ на перуанском побережье Централь­ных Анд не успехами производящей экономики, а особыми условиями высокоэффективной морской адаптации, благоприятствовавшей появ­лению «продуктивной экономики» в определении советского археолога В.А. Башилова. Башилов, не будучи знаком с работами М. Мосли, начал разрабатывать темы, связанные со становлением Андской цивилизации еще с 1975 г., хотя его монография вышла в свет только в 1999 г. До этого выводы, сделанные Башиловым, были представлены в статьях 1979, 1982, 1983, 1998 гг⁹.

Уникальность работы Башилова заключается прежде всего в том, что он попытался сопоставить известные ему на тот период данные о ста­новлении сложных обществ как на побережье, так и в горной части Перу. Теоретическая база его исследования строилась на концепции «неоли­тической революции» Г. Чайлда и возможности ее применения при ана­лизе данных памятников. Основным выводом данного исследования являлась гипотеза о том, что в регионе Косты и Сьерры Центральных Анд «неолитическая революция» проходила в двух направлениях: клас­сическом (Сьерра) и атипичном (Коста). Атипичный путь, в определе­нии Башилова, предполагает, что продуктивное хозяйство складывалось на основе присваивающей экономики без изменения его типа (высоко­продуктивного морского промысла)¹⁰.

Дискуссия вокруг теории морских оснований Андской цивилизации за последние почти 40 лет не теряет своей актуальности, отвечая на все новые и новые вопросы.

Первоначально критика строилась на идее о невозможности сбалан­сированной диеты, которая могла бы быть основой стабильного демо­графического роста, на базе только морской пищи¹¹. В самых ранних критических статьях конца 1970-х гг. ставился под сомнение сам факт того, что цивилизация в Новом Свете могла зародиться не на основе ма­исового земледелия¹².

Действительно, фитолиты маиса встречаются в слоях с ранними да­тировками и на побережье Эквадора (Лас Вегас, 6850—6810 тыс. л. н.¹³), и в Перу (Уака-Приета-Паредонес, 6775—6704 тыс. л. н.¹⁴), но основной аргумент противников идеи о широком распространении маисового земледелия в позднюю фазу «хлопкового горизонта» — отсутствие нахо­док початков, стеблей и пр. На данном этапе состояния дискуссии о морской адаптации исследователи признают присутствие фитолитов маиса в слоях докерамического периода памятников побережья, но от­мечают, что он не был основным компонентом диеты¹⁵.

Основным источником животного белка в диете древних перуанцев в докерамический период являлись морские продукты (анчоусы, рыба, моллюски). Анализ палеодиеты показал, что анчоусы, которые домини­ровали в промысле жителей побережья Анд, особенно богаты животным белком и витаминами и могли обеспечивать стабильный демографиче­ский рост¹⁶. Однако стоит отметить, что современной андской историо­графии не хватает биоархеологических исследований костных останков с анализом стабильных изотопов, которые дали бы необходимые сведе­ния об основных компонентах питания древних перуанцев региона Норте-Чико в исследуемый период. Подобные работы проводились на некоторых памятниках чилийского побережья, где сохранность костных останков лучше, а также к северу от центральноперуанского побережья (долина Касма, долина Виру, эквадорское побережье) ¹⁷, но преимущест­венно они касаются времени рубежа н.э.

В недавних исследованиях палеодиеты жителей поселения Анкон показано, что и в более поздний период андской истории (Средний го­ризонт, 500—100 гг. н.э.) анчоусы, моллюски, морские птицы являлись основой питания жителей побережья, а анализ изотопов углерода в кост­ных останках показал, что маис не являлся важным компонентом диеты вплоть до завоевания этих земель империей Уари¹⁸. С другой стороны, в новейших исследованиях памятников Норте-Чико показано, что фи­толиты маиса были широко представлены в слоях поздней фазы докерамического периода, но, вероятно, использовались не початки, а стебли и листья (для приготовления алкогольных напитков)¹⁹.

Дальнейшая дискуссия о морских основаниях Андской цивилиза­ции коснулась проблемы вероятных источников протеина и крахмала в диете древних жителей Косты. В новейших исследованиях²⁰ показано, что источниками крахмала служили корнеплоды (маниок, ачира, слад­кий картофель), гуайява, авокадо, инга съедобная, при этом гипотеза Д. Уилсона о том, что ачира могла выступать основным компонентом диеты, была отвергнута²¹.

Мосли не отрицал, что растительная пища, а также сельскохозяйст­венные культуры начинают возделываться еще в докерамический пери­од в поймах рек в летний сезон, но считал, что первоначально развива­лось возделывание именно технических культур, а доля съедобных маи­са и корнеплодов была незначительной.

В современной историографии продолжает доминировать идея о том, что «морские корни» Андской цивилизации (морская пища, бо­гатая протеином) в позднюю фазу докерамического периода были до­полнены земледельческой системой, ориентированной на технические культуры (хлопок, тыква-горлянка)²². Данные технические культуры проникают в Южную Америку с первыми волнами миграции палеоин­дейцев, начиная процесс «неолитической эволюции», то есть постепен­ной доместикации растений часто для нужд присваивающего хозяйства²³. Данный термин в американской археологии впервые был введен Р. МакНейшем еще в конце 60-х гг.²⁴

Древнейшие датировки макроботанических остатков тыквы-гор­лянки на перунаском побережье — 8800 л.н. (Палома) и 8445—8395 л.н. (Кебрада-Хагуай) ²⁵. Древнейшие датировки для хлопка на тихоокен- ском побережье получены на поселении Реаль-Альто в Эквадоре (куль­тура Вегас-Вальдивия, 3500—2500 гг. до н.э.²⁶), в то время как самый древний хлопок в Перу датирован 5490 л.н. (долина Санья) и 5500 л.н. (Анкон-Чильон)²⁷, а образцы тканей были найдены в горном Перу (пе­щера Гитарреро, 8 тыс. лет до н.э.²⁸).

Еще одним до сих пор актуальным контраргументом теории «мор­ских оснований» Андской цивилизации стало утверждение о том, что модель Мосли работает только для памятников региона Норте-Чико.

Действительно, Норте-Чико, и в особенности его центральная доли­на Супе, являются регионом особо высокой концентрации памятников с докерамическим слоем (30 памятников площадью от 10 до 200 га, среди которых самые изученные — Асперо и Караль). На побережье Норте- Чико самыми крупными докерамическими центрами, сконцентриро­ванными в прибрежной 25-километровой полосе, являются Асперо, Бандуррия и Бермехо, и подобных синхронных памятников в других ре­гионах тихоокеанского побережья Центральных Анд попросту нет.

Часто аналогичным называют памятник Эль-Параисо в долине Чильон, южнее Норте-Чико, но этот памятник демонстрирует как мор­скую адаптацию, так и активное присутствие зерновых и корнеплодов в диете населения, что было, видимо, обусловлено его удаленностью на несколько км от побережья.

При высокой степени изученности центральноперуанского побере­жья до начала XXI в. отсутствовали региональные исследования побере­жья, нацеленные на масштабный обзор и выявление всех сохранивших­ся памятников докерамического периода.

В 2002 г. стартовал археологический проект Норте-Чико Музея естест­венной истории им. Филда (Proyecto Arqueológico Norte-Chico), направлен­ный на изучение долин к северу от долины Супе — Уаура, Пативилка, Форталеса. На памятниках исследуемого региона была получена серия радио­углеродных дат. Большая часть обследованных поселений (12 из 13) дала датировки позднего докерамического периода (3100—1800 гг. до н.э.) ²⁹.

Согласно картине, полученной в результате разведок и раскопок 2001—2004 гг., строительство монументальных центров (как церемони­альных построек, так и резиденций) начинается примерно в III тыс. до н.э. Около 2500 г. до н.э. 10 из этих памятников начинают значительно увеличиваться в размерах, а к 2000 г. до н.э. прослеживается бытование уже 30 крупных комплексов с монументальной архитектурой разного уровня (как пирамидальных построек, так и углубленных площадей), среди которых выделяются Ла-Гальгада, Эль-Параисо, Уака-Приета, Асперо³⁰. В последние годы археологические исследования проекта сфоку­сированы на изучении памятников средней площади, таких как Уариканга в долине Форталеса.

Данные, полученные в ходе работы проекта, дали очередной толчок дискуссии о «морских основаниях» андской цивилизации. В 2006 г. вы­шла статья Дж. Хааса и У. Кример «Испытание Андской цивилизации: перуанское побережье 3000—1800 л.н.»³¹, имевшая большой резонанс. Основной темой дискуссии стала проблема датировки внутриматериковых и прибрежных памятников.

Еще в конце 1980-х гг. Ф. Энгель и Зехентер положили начало изуче­нию материковых памятников долины Супе, в том числе Чупасигарро Гранде, теперь известное как Караль — памятник общей площадью 66 га, датированный III тыс. до н.э., истинное открытие которого связано с именем перуанского археолога Рут Шейди. Его исследование позволи­ло руководителю проекта «Караль-Супе» выдвинуть идею о первом госу­дарстве, возникшем в конце IV—III тыс. до н.э., то есть еще в докерамический период.

Критики теории о «морских основаниях» Андской цивилизации зая­вили о том, что ранее шло развитие сложных обществ в регионе Сьерры, а прибрежные памятники строились позднее и под влиянием региональ­ных центров типа Караля³². Таким образом, не рыболовство и морской промысел были первопричиной появления сложных обществ, начавших строительство монументальных памятников, а комплексная экономика, в которой сельское хозяйство играло важную роль.

Целью проекта «Норте-Чико» в долине Форталеса было изучение именно внутриматериковых памятников, и изначально исследователи предполагали, что эти церемониальные центры будут древнее, чем па­мятники побережья. Однако условия худшей сохранности памятников Сьерры в этих долинах делает невозможным восстановление полной картины социально-экономического развития в исследуемый период³³. М. Мосли, Р. Шейди, Д. Сендвейс выступили с критикой данной гипо­тезы и показали, что, во-первых, рыба и морская птица являлись основ­ным источником белков и протеина во многих поселениях, удаленных от берега на десятки километров, а во-вторых, невозможно разделить взаимозависимое развитие Косты и Сьерры.

В 2013 г. вышла коллективная монография, посвященная исследова­ниям долине Форталеса, авторы которой попытались подвести итог дис­куссии об уникальном развитии региона Норте-Чико в докерамический период. Авторы проекта пришли к выводу о том, что район Норте-Чико не может считаться «материнской культурой» для всей Андской цивили­зации, а его «преждевременное» развитие следует рассматривать в кон­тексте изучения всего тихоокеанского побережья Южной Америки³⁴. Поиски же «истоков» данной цивилизации следует углубить: освоение богатейшей акватории эквадорского, перуанского и чилийского побере­жий начинается еще в средней фазе докерамического периода (7000— 3000 гг. до н.э.)³⁵.

В последние десятилетия при исследовании проблемы ранних эта­пов становления Андской цивилизации и самой стратегии приморской адаптации на тихоокеанском побережье Южной Америки ученые обра­тились к данным палеоклиматологии и палеогеографии. Д. Сендвайс в своих работах предложил теорию особых экологических условий Нор­те-Чико, определивших раннее развитие и неожиданный упадок слож­ных обществ докермического периода³⁶.

На рассматриваемом отрезке времени (VII — начало II тыс. до н.э.) на территории Центральных Анд отсутствовали глобальные изменения климата. В то же время в условиях крайне хрупкого экологического ба­ланса на побережье даже небольшие локальные изменения климатиче­ских условий оказывали заметное влияние на условия жизни населения, особенно на ранних этапах его развития³⁷.

Данные палеогеографических исследований подтверждают, что уро­вень моря стабилизировался примерно 7000 лет назад в среднем голоце­не, определив, таким образом, природно-климатические особенности тихоокеанского побережья, которые безусловно повлияли на культурное развитие региона в докерамический период.

Примерно 5800 лет назад (то есть в среднюю фазу докерамического периода) к берегам перуанского побережья возвращается Эль-Ниньо (после перерыва в несколько тысячелетий) — теплое течение, с которым связаны периодические катастрофические явления, игравшие огром­ную роль в жизни как побережья, так и горной части Центральных Анд. Возвращение Эль-Ниньо, по всей видимости, привело к нескольким большим наводнениям, следы которых можно обнаружить на прибреж­ных и удаленных от берега памятниках долины Супе (Д. Сендвайс и его коллеги в своем обзоре базируются на данных последних раскопок в Карале, Асперо, Мирайя, Чупасигарро³⁸). Раскопки Р. Шейди также пока­зали, что на финальных этапах позднего докерамического периода име­ли место сильные оползни, вызванные не только наводнениями, но и землетрясениями. Данные сейсмологов указывают на периодичность сильных землетрясений в регионе Центральных и Южных Анд (в сред­нем дважды в год).

Кроме явного экстремального природного фона, связанного с акти­визацией Эль-Ниньо и частыми землетрясениями, на природно-климати­ческие условия в регионе Норте-Чико оказали влияние и опосредованные геологические процессы. Вероятно, к концу поздней фазы докерамического периода возникает так называемый Медио-Мундо, песчанно-галечный вал, протянувшийся вдоль северной части центральноандского побережья Перу примерно на 10 км. Этот вал сформировался из речных наносов (по­сле наводнений и оползней, вызванных Эль-Ниньо). Формирование Медио-Мундо привело к аридизации побережья в регионе Норте-Чико (по­явлению песчаных дюн под действием береговых ветров, исчезновению небольших бухт и заливов, которые превратились в песчаные равнины). Вал блокировал ранее пригодные для жизни бухты долины Супе, которые до конца докерамического периода вдавались в глубь континента примерно на 3 км. Такое изменение береговой линии привело к оскудению морских ресурсов³⁹. Кроме того, аридизация и запесчанивание побережья привели к сокращению площади, пригодной для сельского хозяйства земли (вне за­висимости от того, какие культуры выращивались на побережье).

Храмовые комплексы долины Супе приходят в упадок примерно 1800—1600 гг. до н.э., причем в культурном слое этих памятников про­слеживается песчаная прослойка, перекрытая слоями уже Начального периода (1800—800 гг. до н.э.), но на этом этапе долина Супе уже явно приходит в упадок⁴⁰.

Учитывая количество накопленных за последние 30 лет материалов, концепция морской адаптации и постулаты ее противников нуждаются в уточнении, а памятники севера центрального побережья Перу до сих пор в мировой историографии являются объектом дискуссии о природе формирования сложных обществ.

Очевидно, что необходимо гораздо больше археологических и палео­экологических исследований для того, чтобы понять значение диффе­ренцированных факторов в развитии ранних оседлых обществ Южной Америки, а также сходства и различия в различных моделях становления продуктивной экономики в Новом Свете.

---

¹                     Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ № 14-31-01294 «Неолитизация в Южной и Центральной Америке: новейшие исследования и подходы» и Программы стратегического развития РГГУ.

²                     Moseley M.E. Maritime Foundations of Andean Civilization. Cummings, Menlo Park, California, 1975.

³                     Березкин Ю.Е. Модели среднемасштабного общества: Америка и древней­ший Ближний Восток // Альтернативные пути к ранней государственности. Владивосток, 1995. С. 94—104.

⁴                     Березкин Ю.Е. Между общиной и государством. Среднемасштабные обще­ства Нуклеарной Америки и Передней Азии в исторической динамике. СПб., 2013. С. 16-50.

⁵                     Quilter J. The Ancient Central Andes. Routledge: New York, 2014. P 64.

⁶                     Башилов В.А. «Неолитическая революция» в Центральных Андах: две мо­дели палеоэкономического процесса. М., 1999.

⁷                     Bird J.B. Excavations in Northern Chile // Anthropological Papers of the American Museum of Natural History. Vol. 38, part 4. 1943.

⁸                     Fung Pineda R. El temprano surgimiento en el Peru de los sistemas sociopoliticos complejos: planteamiento de una hipótesis de desarollo original // Apuntes arqueológicos. Vol. 2. Lima, 1972.

⁹                     Башилов В.А. Общие закономерности и специфика «неолитической револю­ции» в Перу // Древние культуры Сибири и Тихоокеанского бассейна. Новосибирск, 1979; Башилов В.А. «Neolithic revolution» in Peru: some general aspects of the historical process // Actas del X Congreso Internacional de Ciencias prehistoricas y protohistoricas. Mеxico, D.F., Oct. 19-24. 1981. Mеxico, 1982; Башилов В.А. Темпы исторического процесса в важнейших центрах «неолитической революции»// Исторические судь­бы американских индейцев. Проблемы индеанистики. М., 1985.

¹⁰                  Башилов В.А. «Неолитическая революция» в Центральных Андах: две мо­дели палеоэкономического процесса. М., 1999. С. 156-157.

¹¹                  Raymond J.S. The Maritime Foundations of Andean Civilization: A Reconsideration of the evidence // American Anthropologist. 1981. Vol. 46. № 4. Р 806-821.

¹²                  Myers T.P. The Maritime Foundations ofAndean Civilization: Review // American Anthropologist. Vol. 78. No. 2 (Jun., 1976). Р 472; Raymond J.S. The maritime foundations of Andean civilization: A reconsideration of the evidence // American Antiquity. № 46, 1981. P. 806-821.

¹³                 Pearsall D.M. Plant Domestication and the Shift to Agriculture in the Andes // Handbook of South American Archaeology / Ed. by H. Silverman, B. Isbell. New York, 2008 Р. 105-143.

¹⁴                 Grobman A, Bonavia D., Dillehay T.D., Piperno D.R., Iriarte J., Holst I. Preceramic maize from Paredones and Huaca Prieta, Peru // Proceedings of the National Academy of Sciences USA. Vol. 109. 2012. P. 1755-1759.

¹⁵                  Quilter J. Op. cit. P. 91-95.

¹⁶                  Chu Barrera A. Household organization and social inequality at Bandurria, a Late Preceramic village in Huaura, Peru. Lima, 2011. P. 241.

¹⁷                  Aufderheide A.C. Contributions of Chemical Dietary Reconstruction to the Assessment of Adaption by Ancient Highland Immigrants to Coastal Conditions at Pisagua, North Chile // Journal of Archaeological Science. Vol. 21. 1994. P 515-524; Tykot R.H., Merwe van der N.J., Burger R. The Importance of Maize in Initial Period and Early Horizon Peru // Histories of Maize. Elsevier, 2006. P 187-197.

¹⁸                 Slovak N.M., Paytan A. Fisherfolk and Farmers: Carbon and Nitrogen Isotope Evidence from Middle Horizon Аncon, Peru // International Journal of Osteoarchaeology. Режим доступа: http://pmc.ucsc.edu/~apaytan/publications/2009_Articles/solvak%20and%20paytan%202009.pdf. Дата обращения 25.02.2014.

¹⁹                 Haas J., Creamer W., Huamán Mesía L., Goldstein D., Reinhard K., Rodríguez C.V. Evidence for maize (Zea mays) in the Late Archaic (3000—1800 B.C.) in the Norte Chico region of Peru// Proceedings of the National Academy of Sciences USA. 2013. Vol. 110. № 13. P. 4945-4949.

²⁰                  Quilter J. Op. cit. P. 92-93.

²¹                  Wilson D.J. Of Maize and Men: A Critique of the Maritime Hypothesis of State Origins on the Coast of Peru // American Anthropologist. Vol. 83. № 1 (Mar., 1981). P. 93-120.

²²                  Sandweiss D.H. Early Fishing and Inland Monuments: Challenging the Maritime Foundations of Andean Civilization // Andean Civilization: Papers in Honor of Michael E. Moseley / Ed. by J. Marcus, C. Stanish, R. Williams. Los Angeles: Cotsen Institute of Archaeology, 2009. P. 50.

²³                  Quilter J. Op. cit. P. 76.

²⁴                  MacNeish R. A Speculative Framework of Northern North American Prehistory as of April 1959 // Anthropologica. 1959. № 1 (1-2). P. 7-23.

²⁵                  Piperno D.R. The Origins of Plant Cultivation and Domestication in the New World Tropics: Patterns, Process, and New Developments // Current Anthropology, 2011. Vol. 52. № S4. P. S453-S470.

²⁶                  Pearsall D.M. Plant Domestication and the Shift to Agriculture in the Andes // Handbook of South American Archaeology / Ed. by H. Silverman, B. Isbell. New York, 2008. Р. 110.

²⁷                  Dillehay T., Rossen J., Andres T., Williams D. Preceramic Adoption of Peanut, Squash, and Cotton in Northern Peru // Science. Vol. 316. 2007. P. 1890-1893.

²⁸                  Quilter J. Op.cit. P. 93-94.

²⁹                  Creamer W., Alvaro Ruiz R, Munguia M., Haas J. The Fortaleza Valley, Peru: Archaeological Investigation of Late Archaic Site (3000-1800 BC). Chicago: Field Museum of Natural History, 2013.

³⁰                  Creamer W., Alvaro Ruiz R, Munguia M., Haas J. Op.cit. P. 1-3.

³¹                  Haas J., Creamer W. The crucible ofAndean civilization // Current Anthropology. 2006. Vol. 47. P. 745-775.

³²                  Haas J., Creamer W. Op. cit. P. 745-775; Raymond J. S. The maritime foundations of Andean civilization: A reconsideration of the evidence// American Antiquity. № 46. 1981. P. 806-821.

³³                  Haas J., Creamer W. Op. cit. P. 750.

³⁴                  Creamer W., Alvaro Ruiz R, Munguia M., Haas J. Op. cit. P. 62.

³⁵                  Quilter J. Op. cit. P. 93.

³⁶                  Sandweiss D.H. Early Fishing Societies in Western South America// The Handbook of South American Archaeology/ Ed. by H. Silverman, B. Isbell. New York, 2008. P. 145-156.

³⁷                  Башилов В.А. «Неолитическая революция» в Центральных Андах: две мо­дели палеоэкономического процесса. М., 1999. С. 25.

³⁸                  Sandweiss D.H., Shady R., Moseley M.E., Keefer D.K., Ortloff Ch.R. Environmental change and economic development in coastal Peru between 5,800 and 3,600 years ago// Proceedings of the National Academy of Sciences USA. Vol. 106, 2009. P. 1359-1363.

³⁹                  Sandweiss D.H., Shady R., Moseley M.E., Keefer D.K., Ortloff Ch.R. Op. cit. P. 1362-1363.

⁴⁰                  Ibid. P. 1363.

---

Источник: Острирова Е. С. «Теория морских оснований андской цивилизации в современной историографии» // «Стены и мосты» – III: история возникновения и развития идеи междисциплинарности: материалы Международной научной конференции, Москва, Российский государственный гуманитарный университет, 25–26 апреля 2014 г. / Г.Г. Ершова (отв. ред.), М.М. Кром, Б.Н. Миронов, И.М. Савельева, В.А. Шкуратов, Е.А. Долгова; Центр междисциплинарных гуманитарных исследований РГГУ. — М.: Академический проект; Гаудеамус, 2015. — 335 с.