Культ дурмана у чумашей
Резюме: в поисках видений и сверхъестественной силы, чумаши региона Санта-Барбары были одними из многих народов Северной и Южной Америки, которые использовали галлюциногенные растения. Дурман был одним из самых известных галлюциногенов – индейцы от Чили и до американского Юго-запада использовали в своих ритуалах несколько видов дурмана. До недавнего времени упоминания о дурмане в литературе по чумашам были краткими и по большей части предположительными. Теперь же современные исследователи используют неопубликованные манускрипты этнографической работы Джона П. Харрингтона среди чумашей, которую он провёл между 1912 и 1922 гг. В частности Томас Блэкберн (1974) выполнил культурный анализ нарративных текстов чумашей, где дурману отводится видная роль.
Ключевые слова: этнология, археология, этноистория, коренные народы.
В поисках видений и сверхъестественной силы, чумаши региона Санта-Барбары были одними из многих народов Северной и Южной Америки, которые использовали галлюциногенные растения. Дурман был одним из самых известных галлюциногенов (сравни Schultes 1972; La Barre 1972; Bean and Saubel 1972); индейцы от Чили и до американского Юго-запада использовали в ритуалах несколько видов дурмана. В своей диссертации по использованию дурмана аборигенами Америки, Анна Гейтон (1928) предположила, что первоначально практика использования дурмана могла зародиться в одном месте, а затем распространиться у других народов, поскольку местные адаптационные варианты культа дурмана характеризуются общими темами прорицания и контакта с миром мёртвых. Индейцы южной Калифорнии, проживающие у одной из границ распространения культа дурмана, использовали Datura meteloides A. DC (дурман метелевидный) – более известный под названием Jimsonweed или толоаче (испанская версия ацтекского слова толоацин). У них развился культ дурмана и они интегрировали его в свою церемониальную жизнь и ритуалы поиска видений.
До недавнего времени упоминания о дурмане в литературе по чумашам были краткими и по большей части предположительными. Теперь же современные исследователи используют неопубликованные манускрипты этнографической работы Джона П. Харрингтона среди чумашей между 1912 и 1922 гг. В частности Томас Блэкберн (1974) выполнил культурный анализ нарративных текстов чумашей, где дурману отводится видная роль (далее я буду ссылаться на мифы и истории из Блэкбернской диссертации с указанием нумерации там, где это возможно). Я также признателен историку Расселу Руису (Санта-Барбара) за то, что он поделился со мной знаниями о дурмане, о которых он узнал от стариков, ныне уже умерших.
Общие сведения о южной Калифорнии
В культе дурмана у чумашей инкорпорирован ряд элементов, имеющих широкое распространение в южной Калифорнии. Даже само слово «дурман» имеет схожее звучание у нескольких не родственных, но смежных географически языков (Gamble n.d.). Согласно Гейтон (1928:27-28), среди общих черт использования дурмана в южной Калифорнии были следующие: «его не принимали до половой зрелости, обычно его распределяли среди групп, у них был отмечен сверхъестественный помощник».
Сверхъестественный помощник был индивидуальным духом-защитником на протяжении всей жизни (помощником в видениях). Гейтон также отметила 3 главных отличия в церемониальном использовании растения.
Во-первых, на южном побережье у индейцев габриэлиньо, луисеньо и других, молодые люди принимали дурман в рамках ритуала достижения половой зрелости, который проводился в рамках более сложного церемониального комплекса, культа чингичнич. Участники ритуала проходили суровое испытание и получали эзотерические инструкции. Женщины никогда не принимали участие в данной церемонии; мужчины участвовали лишь единожды, в группах, в основном для того, чтобы войти в контакт с помощником в видениях. Сезонных ограничений использования дурмана не было (Gayton 1928:28). Практически точно такое же отношение к дурману было и у салинов на побережье к северу от чумашей (Harrington 1942:39; Mason 1912:162).
Во-вторых, далее к северу у южных йокутов и западных моно ритуал питья дурмана проводился каждую весну. Этот ритуал не был обязательным и не имел инициаторских аспектов, к тому же он не изменял социальный статус участника. Дурман могли принимать как мужчины, так и женщины, и при желании повторить процедуру (Gayton 1928:31).
В-третьих, на востоке у мохаве, юма и пустынных кауилла не было разработанной церемонии использования дурмана. Его принимали персонально в любое время и так часто, как пожелает тот, кто потребляет дурман. Восточные группы индейцев полагались на видения ради обладания сверхъестественной силой; они принимали дурман и по другим причинам, например на удачу в азартных играх (Gayton 1928:37; Drucker 1937:34-36).
Чумашская версия культа дурмана наиболее схожа с культом у йокутов. У данной этнической группы дурман принимали и женщины, и мужчины, причем в любое время после половой зрелости – дурман не был элементом обряда инициации. Многие принимали дурман лишь единожды, но те, кто буквально тяготел к сверхъестественному, принимал его несколько раз. В отличие от своих соседей, чумаши принимали дурман индивидуально, не в группах, и прямо в своих деревнях, не уходя в специальные лагеря. Как и у йокутов, у чумашей также когда-то могло быть сезонное ограничение по использованию дурмана, поскольку чумаши вентуреньо называли январь «месяцем дурмана». Однако в качестве лекарственного средства чумаши принимали дурман в любое время года и когда речь заходит об употреблении дурмана для получения видений, ни о каких ограничениях нигде не сообщается. Таким образом, модель использования дурмана в течение всего года похожа на ту, что применяли габриэлиньо и салины.
Не совсем ясно насколько единообразным был культ дурмана у разных групп чумашей. Определённо у разных групп йокутов отмечались небольшие и порой значительные отличия (сравни Gayton 1948; Driver 1937:98-99). Большая часть информации о чумашах (и не только о культе дурмана, но и о повседневной жизни) исходит от вентуреньо-, барбареньо- и инесеньо-чумашей; о других группах чумашей нам известно намного меньше. Фернандо Либрадо из Вентуры предоставил Харрингтону наиболее детальный рассказ об использовании дурмана, а Мария Соларес из Санта-Инеса лучше всех знала о мифологическом аспекте дурмана. Доступные детали использования дурмана у барбареньо и инесеньо практически полностью совпадают с данными о вентуреньо, которые предоставил Фернандо Либрадо.
Причины использования дурмана
Самой главной причиной использования дурмана была установка контакта со сверхъестественным защитником: «ˀatišwin» или помощник в видениях. Чумаши верили, что помощник в видениях приходил к человеку только после приёма дурмана; именно это было основной причиной приёма дурмана в первый раз. Позже можно было принять дурман ещё раз, чтобы укрепить свою связь с помощником в видениях, либо встретиться с другим помощником или со сверхъестественной силой вообще. Его также могли принимать и по другим, специфическим причинам. Симплисио Пико из Вентуры говорил: «Когда человек принимал толоаче и у него были видения, он обращался с мольбой в своих видениях к толоаче и оно спрашивало его “Что ты хочешь?” Молящий отвечал “Я хочу удачи в азартных играх” или ”Я хочу стать хорошим наездником” или что-то в этом роде. И тогда он получал удачу от толоаче».
Дурман могли также принимать для общения с духами умерших людей; его могли потреблять те, кто продолжал скучать по своим возлюбленным, в частности по своим детям. Ещё дурман могли употребить для того, чтобы увидеть своё будущее; одна молодая девушка увидела себя в видениях богатой и позже она вышла замуж за вождя. Когда человек чувствовал себя несчастным, либо ему просто в жизни не везло, тогда он также мог принять дурман. Дурман мог рассказать человеку его истинное имя, из-за отсутствия которого у него в жизни не было надежды на благополучие.
Ещё чумаши принимали дурман и при чрезвычайных ситуациях, например для лечения серьёзных ран или болезней, либо в качестве средств против воздействия плохих примет и при нарушении табу. Данные причины использования дурмана не обязательно были взаимоисключающими; вентуреньо по имени Винай говорил, что молился, выпрашивая удачи в бильярде, когда принял дурман ради сломанной ноги. Чумаши считали, что когда дурман принимали в таких случаях, то он в основном служил лекарственным средством; вряд ли он давал пьющему доступ к сверхъестественным силам на длительное время.
Причины, по которым чумаши принимали дурман, носили скорее индивидуальный характер, нежели групповой. Это контрастирует с южными традициями, о которых говорила Гейтон. У горных кауилла, например, групповая инициация проходила когда достаточное количество мальчиков достигали возраста, подходящего для принятия участия в инициации, либо когда было необходимо провести ритуал ради коллективной молитвы против эпидемий и в случае нехватки продуктов питания или воды (Gayton 1928:29).
Чумаши не считали приём дурмана чем-то обязательным. Однако они верили, что он даёт человеку доступ к сверхъестественным силам и благодаря этому он приобретает силы, храбрость и успех в дальнейшей жизни. В одном мифе (Blackburn 1974:myth 19) мальчику, которому дали дурман, сообщили следующее: «Сейчас я дам тебе лекарство, чтобы ты стал храбрее и отважнее, и мужественнее». Женщин, как считали чумаши, дурман наделял храбростью, в частности для родов, а также давал иммунитет против опасностей; когда принявшая дурман женщина отправлялась на сбор семян и рядом с ней проходил медведь, то он не причинял ей вреда. В одном мифе (Blackburn 1974:myth 20) даже не самая сильная доза дурмана оказала такое воздействие на сверхъестественного юношу, который питался только табаком, что тот прекратил своё затворничество дикого, противного и несдержанного охотника, убивавшего ради удовольствия. Данная тема имеет параллели в верованиях западных моно, где гремучая змея и медведь гризли были плохими, т.к. не приняли дурман (Gayton 1928:36-37). Таким образом, считалось, что дурман (в умеренном количестве) обладал успокоительным и социализирующим эффектом.
Ограничения, накладываемые на принимающих дурман
Как и другие южные калифорнийские племена, чумаши считали, что человек должен соблюдать ряд табу, когда собирался приобрести сверхъестественную силу посредством приёма дурмана. Дух дурмана весьма негативно относился к морально нечистоплотным личностям или к тем, кто не обладал самоконтролем. Приём дурмана без соблюдения ряда ограничений не только был бессмыслен, но и мог причинить вред. Необходимо было воздержаться от секса на какое-то время до и после приёма дурмана. Необходимо также было поститься, либо потреблять пищу в умеренном количестве – и то только разжиженную, не солёную кашицу из жёлудей. Тем, кто пил дурман запрещалось потреблять соль и сладости. «Толоаче враждебен крови», - говорили чумаши; воздержание от приёма в пищу мяса и жира в любых формах было одним из строжайших правил для тех, кто пил дурман. Степень строгости соблюдения данных ограничений зависел от того, сколько силы хотел приобрести тот, кто принимал дурман. Взрослый человек, желавший приобрести шаманские силы, соблюдал эти табу дольше тех, кто принимал дурман в первый раз; предварительные ограничения были минимальны и когда дурман принимался в качестве лекарственного средства.
Женщины во время менструаций не могли иметь дело с дурманом; везде в племенах Калифорнии менструирующих женщин исключали из ритуальной активности. Даже больным туберкулёзом советовали воздержаться от потребления дурмана из-за «излишней крови в их груди». По поведению употребляющий дурман должен был быть благочестивым и сосредоточенным, после ритуала он должен был остерегаться причинить духу дурмана вред, относясь слишком легкомысленно к полученному опыту.
Данные ограничения касались не только культа дурмана, и при этом были не только у чумашей, но и в южной Калифорнии вообще. Они были характерны для поиска видений, который практиковали в большей части Северной Америки (сравни Benedict 1923). Очевидно, когда народы южной Калифорнии стали употреблять дурман, то инкорпорировали его в качестве ещё одного элемента существовавшего ранее комплекса поиска видений. Но, поскольку отвар из дурмана практически всегда вызывает галлюцинации, поиски видений в южной Калифорнии не включали в себя некоторые из экстремальных практик, которые характерны для других народов Северной Америки, например, самобичевание, нанесение увечий, либо одинокое пребывание в отдалённом месте.
В каких-то моментах ритуалы чумашей отличались от тех, которые практиковали другие народы южной Калифорнии. Племена шошонов на юге использовали дурман в обрядах инициации (полового созревания), в которых участники совершали забеги или танцевали всю ночь напролёт, одновременно постясь, либо их жалили муравьи и хлестали крапивой (Drucker 1937:35-36). У чумашей такой практики зафиксировано не было. В поисках сверхъестественной силы чумаши полностью полагались на дураман. Йокуты также искали силу в снах. Чтобы вызвать видения йокуты могли греться на солнце часами, либо просыпаться в ночи три или четыре раза, чтобы зимой обмыться ледяной водой (Gayton 1928:54, 1948:246). И снова мы не встречаем упоминаний о подобной практике и её связи с культом дурмана у чумашей.
Специалист по дурману
Обычно специалист заготавливал и отправлял обряды с дурманов; на языке чумашей вентуреньо он именовался «ˀalšukaýayič», «тот, кто вызывает опьянение». Информанты Харрингтона порой называли такого специалиста на испанский манер – толоачеро, «податель дурмана». Койот был подателем дурмана в те старые времена, когда животные ещё были людьми (Blackburn 1974:myth 29). У йокутов тачи податель должен был обладать дурманом, как и его помощник в видениях (Gayton 1948:38), а у чумашей и большинства других племён главным требованием, вероятно, было умение обращаться с дурманом. В Вентуре подателями дурмана были пятеро старцев, собиравшиеся вместе, чтобы распоряжаться дурманом и затем задавать участнику вопросы о полученных им видениях. Не совсем ясно сколько должно было быть специалистов, возможно определённое количество: участвующих в инициациях в элитное общество «ˀantap» в больших деревнях обычно насчитывалось 12 или 20 человек. У чумашей к северу от вентуреньо такой подробной организации подателей дурмана отмечено не было.
Обычно податели дурмана организовывали приём растения для тех юношей, кто это делал впервые; за это ему платили. Однако приготовить отвар дурмана могли и родственники, в частности мать или бабушка. Даже женатые могли приходить к своим матерям, когда чувствовали необходимость приёма дурмана (Blackburn 1974: texts 93, 98). В экстренных случаях, например, в медицинских целях или в качестве средства от плохих примет, приготовлением в основном занимались родственники, а не специалисты.
Приготовление дурмана – угрозы
Чумаши наделяли различные части растения разными свойствами и силой; они использовали коренья, поскольку те обладали сильнейшим эффектом. Тот, кто отправлялся выкапывать корни дурмана, сначала должен был очиститься сам; в противном случае он мог бы причинить духу дурмана вред и свести на нет эффективность приёма лекарства. Этот человек воздерживался от секса, потребления мяса и жира за несколько дней до поисков дурмана (у йокутов тачи этот период занимал 3 дня [Gayton 1948:39]). Затем он осторожно подходил к дурману, обращаясь с молитвой к духу дурмана: «Бабушка, я пришёл попросить у тебя один из твоих кореньев». Стараясь не причинить вреда всему растению, он подкапывался к корню с одной стороны, забирал корень и затем закапывал вырытую яму. Один представитель чумашей заявлял, что старики знали какой именно из кореньев нужно было брать, чтобы точно добиться видений. Для приготовления напитка чумаши размалывали корень дурмана в специальной ступе и вымачивали полученную субстанцию в холодной воде. Иногда они его сначала немного поджаривали.
Приготовление дурмана требовало больших навыков и опыта. Это растение опасно. Оно не только галлюциногенное, но и очень ядовитое. При приёме дозы чуть более необходимой для вызова галлюцинаций происходит сильное отравление организма, а эффективная доза для видений лишь ненамного меньше летальной. Податели дурмана вели расчёт дозы исходя из ряда факторов: в какой почве рос дурман, сколько лет растению (дурман – многолетнее растение), размера корней и концентрации конечного варева. Йокуты и китанемуки потребляли дурман только зимой и ранней весной; в другое время года, как они считали, отвар получался очень сильным. Чумаши и шошоны на юге пили отвар в любое время года, но учитывали этот нюанс – податели дурмана должны были принять в расчёт дозы время года, когда был добыт корень растения.
Несмотря на то, что чумаши имели богатый опыт обращения с растением, иногда случались смертельные исходы потребления дурмана. В этом случае, как отмечает Рассел Руис (личное сообщение), ответственным за смерть был сам принимающий, а не податель дурмана. Чумаши считали, что умерший от приёма дурмана человек нарушил один из табу (занимался сексом или потреблял мясо вместо воздержания) и вызвал гнев духа дурмана, либо просто не вернулся из мира духов. Он должно быть «потерял тропу» (идиоматическое выражение для слова «умереть») и не нашёл обратную дорогу в этот мир, либо он был настолько потрясён увиденным, что решил не возвращаться. Версия о том, что человек просто не захотел возвращаться была главной в случае когда дурман принимали с целью увидеться с умершими.
О летальных свойствах дурмана чумашам было известно хорошо. Он часто входил в состав ядовитого зелья, изготавливаемого колдунами. Жертве даже не надо было принимать яд или иметь с ним контакт, она могла заболеть и умереть если колдун просто наносил яд дурмана на личные предметы. Чумаши также считали, что решившая убить кого-либо, гремучая змея (не в качестве самообороны) вонзала свои клыки в корень дурмана и высасывала его яд прежде чем укусить свою жертву. Смерть была неминуема и жертва умирала незамедлительно.
Многие аспекты культа дурмана, от предусмотрительности подателей дурмана во время сбора корней до строгого соблюдения табу принимающим отвар, своей целью ставили не причинение вреда духу дурмана. Гейтон (1928:40) предположила, что умиротворение духа дурмана происходило из страха перед его смертельными способностями, а также из-за почитания его галлюциногенных свойств. У моно ваксачи податель напитка умолял духа дурмана «не причинять боль людям, собиравшимся испить тебя» (Gayton 1928:40 fn.).
Приём дурмана
Первый приём дурмана был самым важным опытом для юноши и, очевидно, его контролировали весьма серьёзно. Молодым людям давали дурман, когда те достигали определённого возраста и считались уже достаточно сильными, чтобы вытерпеть лечение. Вероятно, это происходило несколько лет спустя достижения полового созревания, но до свадьбы и сексуального опыта. Есть упоминания о пятнадцатилетнем возрасте, однако нет каких-либо явных нижних или верхних границ и определённого возраста, когда юношам в первый раз давали дурман. До приёма дурмана молодые люди должны были соблюдать диету в течение 21 дня. Информанты инесеньо и вентуреньо сообщали, что порой дурман могли давать одной или нескольким девушкам. Информант вентуреньо особо отметил, что мальчики не принимали дурман парами или в группах.
У инесеньо молодые люди и девушки, которые собирались принять дурман, отправлялись вечером в дом подателя дурмана и их сопровождали родители и, вероятно, другие родственники. На юге, у вентуреньо, 5 подателей дурмана собирались вместе и отправлялись к дому того, кто собирался принять напиток. Нет никаких сведений о проводимых в этот момент церемониях или заклинаниях, как это происходило у других племен. Вскоре после приёма отвара дурмана у принимающего возникает головокружение и дрожь в теле. Когда он начинал терять связь с окружающим миром, податель дурмана говорил ему, чтобы тот отправлялся спать и внимательно запоминал свои сны. Родители и родственники покидали дом, оставляя его наедине с подателем дурмана. У вентуреньо как минимум один из пяти подателей постоянно находился вместе с принявшим дурман.
По прошествии 18-24 часов, принявший дурман начинал пробуждаться. Тот, кто был силён духом, просыпался к полдню следующего дня, а те, кто был слаб духом, пробуждался к ночи, а то и на следующий день. Если доза была больше, то принявший мог находиться в бессознательном состоянии ещё дольше. При первом пробуждении принявший дурман всё ещё находился под воздействием галлюциногенов, однако постепенно сознание к нему возвращалось. Поведение восстанавливающегося после приёма дурмана переменчивое и непредсказуемое. В языке запечатлено для этого состояния производное от глагола слово «momoyič», т.е. «быть под воздействием момойя - дурмана» - так подчёркивается ненормальное поведение, т.е. «действовать как сумасшедший». После контактов с белыми людьми, когда чумаши познакомились с алкоголем, слово «momoyič» также стало означать «быть пьяным». Информанты Харрингтона часто ссылались на тех, кто был одурманен, называя их «пьяными».
Только-только отошедшего от воздействия дурмана молодого человека порой выводили из дома, вероятно, к пляжу или куда-то за деревню. Один из подателей дурмана у вентуреньо специализировался на пении песен в этот момент, однако нет никаких указаний о чём были эти песни. У йокутов вукчумни (вакчамни) (Gayton 1948:119) подобные песни были простыми повторениями следующих строк: «Ты выпил дурман, тебе следует проснуться» и «Вставай и выпей ещё дурмана».
Видения под дурманом
Чумаши верили, что если принимавший дурман заранее подготовил себя и придерживался всех ограничений по диете и в сексе, а также если он относился к приобретаемому опыту всерьёз, тогда дурман обеспечивал ему контакт со сверхъестественным. «Толоаче обучает вас всему», - говорил один из чумашей. Он позволял взглянуть на вещи за пределами нашего мира, увидеть «другой мир», как отмечали чумаши. Но если принимавший дурман не подготовился заранее, тогда ему будут доступны только иллюзии – усиленные отображения его собственных страхов и слабости (Рассел Руис, личное сообщение).
Когда кто-то принимал дурман в первый раз, то самым желаемым для него было увидеть «ˀaiišwin» или помощника в видениях – обычно это был дух животного, например, орёл или койот. Помощник предлагал своему послушнику пожизненную защиту и наставничество, даровал тому какой-либо специфический дар, например, удаль во время охоты или умение лечить, и оставлял того с талисманом, также именуемом «ˀatišwin». Не каждому удавалось такое в его первый раз; были и те, кто ничего не видел. Обычно они делали повторную попытку. Большое количество людей, особенно это касается женщин, принимали дурман только один раз в своей жизни. Некоторые никогда не получали благосклонность помощника в видениях.
Помимо помощника в видениях, те, кто принимал дурман, должно быть видели и множество других вещей. Гейтон (1928:40-41) сообщала о двух верованиях, общих для всех племён, использовавших дурман: под воздействием дурмана можно было войти в контакт с духами мёртвых, а ещё можно было узнать куда делись потерянные или украденные предметы.
Принимавший дурман мог увидеть духов умерших людей и он мог с ними разговаривать. Существовали места, особенно подходящие для этого дела; самым известным из таких мест был «kaˀaqtaẃaq», «северный ветер», к северу от Вентуры – здесь росло старое дерево сикомор, в чьей листве принимающий дурман мог расслышать голоса мёртвых. Дурман также наделял человека способностью видеть сверхъестественные существа, которые, как считалось, проживали в различных местах. Например, принявший дурман у священного холма к югу от реки Санта-Инес мог увидеть огромную змею, которая проживала в пещере отвесной скалы под святыней.
Принимающий дурман мог увидеть потерянные или украденные предметы, даже если они где-то далеко. В его видениях сжималось время и пространство поэтому он мог видеть, что происходит далеко-далеко; также он мог видеть, что происходило в прошлом и что произойдёт в будущем. Считалось, что все предсказания, которые были изречены под воздействием дурмана, обязательно исполнятся. Т.к. принимающий дурман мог увидеть, что скрыто во внешнем обличии, то он мог узнать кто его настоящие друзья и враги и он также мог пресечь все попытки одурачить его.
Когда принявший дурман полностью возвращал себе сознание, престарелые податели дурмана собирались вместе и расспрашивали его о том, что он видел в своих видениях. Они растолковывали для него увиденное. Каких-либо формальных инструкций на этот счёт у индейцев не было (по крайней мере, у габриэлиньо и луисеньо), однако у старейшин было больше прав делать наставления. Фернандо Либрадо вспомнил некоторые из подобных интерпретаций. Если в видениях появляется атакующий медведь, это знак того, что принявшему дурман следует уважать всех существ в мире. Если участник культа убивал медведя, тогда он всегда будет победителем. Если в видениях появлялся нож – это был дурной знак и в этом случае принявший дурман никогда не должен был пользоваться ножом. Если в своих видениях он передавал этот нож кому-то – это означало, что тот человек убьёт его ножом. Когда в видениях появлялись орёл или ястреб – это был хороший знак. Любые появляющиеся в видениях животные, в не зависимости от того насколько они опасны, не причинят участнику культа вреда пока их не станут донимать – и это тоже хороший знак.
Если же видения не благоволили принявшему дурман, тогда старики советовали ему, что будет его предохранять в опасные времена. Одной молодой женщине привиделся океан. Ей было сказано следующее: «Океан – это видение, но не смей больше вступать в него. И если ты встретишь человека со спокойным сердцем, то никогда не беспокой его».
Принятие дурмана для предотвращения беды
Чумаши часто принимали дурман для предотвращения беды, предсказанной по плохим приметам. Так, вой койота или совы у жилища, особенно ночью, означал скорую смерть кого-то из семьи. Если птица залетала в дом, то это также означало смерть или беду. Схожая судьба ждала тех людей, к ногам которых падала и билась крыльями птица. Плохим предзнаменованием была новость о том, что несчастного видели в чьих-то дурманных видениях и его там настигала беда. Когда дурман принимали для предотвращения беды, то людям могло явиться стереотипное видение, где ответственный за предсказание представитель возникал перед принявшим напиток и успокаивал того. По данным одной истории (Blackburn 1974: text 98) произносились следующие слова: «Не грусти; я не сделаю того, что причинит тебе боль».
Приём дурмана может предотвратить потерю души. Дух человека, который должен вскоре умереть, часто покидает тело, пока тот спит; дух может появиться перед другими как в человеческой форме, так и в форме огненного шара. Койот или другое сверхъестественное существо могли принять облик живого человека и появиться перед другими. Смертельная опасность поджидала того, чей дух был замечен блуждающим или когда его олицетворял койот; он мог избежать смерть лишь приняв дурман. Тот, кто испытал это видение, также находился в опасности, но в меньшей степени – ему тоже следовало принять дурман. Ещё дурман принимали как средство предотвращающее негативные последствия нарушения табу. В одной истории (Blackburn 1974:text 62) рассказывается об ушедшем на охоту мальчике, который проник на священную территорию и встретился с гигантским змеем. Когда он вернулся, его родители поняли, что с ним случилась беда и дали ему принять дурман.
Во всех вышеуказанных случаях люди принимали дурман в чрезвычайных ситуациях. Строгий ритуал, который обычно соблюдался до приёма дурмана, в этих случаях либо не соблюдался, либо соблюдался в весьма мягкой и сокращённой форме. Однако принимавшие дурман внимательно относились к посту и соблюдению воздержания от секса какое-то время после приёма дурмана.
Дурман как лекарственное средство
Обычно дурман принимали в качестве лекарственного средства в случае серьёзных повреждений или болезней. Когда у пациента был перелом кости или рана, то дурман выступал в качестве анестетика и колдовского средства. Некоторые представители йокутов считали, что дурман может вызвать самостоятельное восстановление костей (Driver 1937:99). Для таких целей дурман следовало прикладывать как припарку. В одной истории говорится как один серьёзно раненый человек попросил своих друзей поджарить для него корни дурмана. Он съел их как «жаренный картофель», а затем лежал как убитый 3 дня. Когда он пришёл в себя, то пошёл на поправку. Предполагалось, что после принятия дозы дурмана восстановление происходит полностью и быстро – осложнения списывались на вмешательство злого шамана.
Чумаши могли прибегать к помощи дурмана для исцеления затяжных заболеваний. В этом случае дурман принимали после того, как не подействовали лекарственные средства с меньшей силой; порой шаман давал пациенту дурман, когда сам не мог с его помощью найти способ лечения. Когда исцелялся смертельно больной, шаман мог дать ему дурман в качестве средства против негативного эффекта от нахождения на грани смерти. После своего исцеления одна женщина барбареньо сообщила следующие слова шамана: «Ты умирала, а теперь поправилась, так что будет неплохо если я вскоре дам тебе толоаче. Когда ты станешь чуть сильнее, тогда я дам тебе толоаче». Дурман не обязательно всегда выступал в качестве медицинского средства против серьёзных заболеваний; вместе с морской водой он считался лучшим тонизирующим средством для обновления крови.
Чумаши наделяли это опасное и сильнодействующее растение высшими целительными свойствами. Шультес проясняет некоторые нюансы почему они приписывали растению такие свойства: «Практически во всех примитивных культурах болезнь и смерть считалась следствием вмешательства сверхъестественных сил. По этой причине в примитивной медицине нематериальный эффект от лекарственных средств часто был намного важнее физического эффекта. Следовательно, галлюциногены среди всех прочих растений считались крепко связанными с магией и колдовством и их использовали для лечения болезней, а также в качестве средства для борьбы со смертью…» (1972: 5).
Использование дурмана шаманами
Желавшие приобрести шаманские силы принимали дурман много раз, чтобы стать «знатоком духов». Он, вероятно, приобретал несколько помощников в видениях. У шамана был открытый доступ к сверхъестественному посредством частого употребления дурмана и соблюдения диеты и ограничения занятий сексом, которые были необходимы для расположения к себе духа дурмана. Он использовал силы дурмана основательней в сравнении с непрофессионалом. Шаман мог принять дурман для того, чтобы был эффект от лечения в сложных случаях. Дух дурмана раскрывал перед ним причины заболевания и указывал как следует лечить пациента. Шаман в своих видениях видел внутренний свет растения, понимая будет ли тот полезным лекарственным средством, либо, наоборот, вредным. Шаманы также могли принять дурман до начала важных церемоний, таких как танец змеи, который проводил шаман гремучей змеи каждую весну, когда змеи просыпались после спячки – церемония предназначалась для защиты участников от укусов змей в текущем году.
Злой шаман также мог принимать дурман, чтобы вызывать болезни и даже насылать смерть на других людей. В своих видениях он мог узнавать настоящее имя человека и использовать его в колдовстве; он мог разузнать скрытые слабости человека и использовать их. Даже засуху, голод и другие природные бедствия приписывали злым шаманам. Согласно Расселу Руису, постоянное употребление дурмана приводило к заметному изменению характера – принимающий становился всё более и более замкнутым. Те, кто обладал великой шаманской силой, которую приобретали посредством многолетних приёмов дурмана, часто проживали отдельно от остальных людей (сравни Blackburn 1974:text 78) и у них чаще всего была репутация раздражительных и недружелюбных людей.
Дурман и шаманизм упоминаются в связи с каменными амулетами, также называемыми в литературе «каменными грузиками» или «грузилами» (сравни Henshaw 1885; Yates 1889). Амулеты высоко ценили в качестве магических помощников лечения болезней, вызова дождя, разведения огня в горах, поиска утерянных вещей или зазывания рыбы в реки. Во время сражений амулет носили на шее, чтобы сделать его обладателя невидимым для врагов и неуязвимым для стрел. Информация об амулетах у Йетса отличается от информации Фернандо Либрадо в работах Харрингтона. По данным Йетса (1889:304) стандартный набор шамана включал 12 или 20 амулетов. Шаман имел дело с амулетами только после месячного поста и принятия дурмана. Он принимал участие в танце при пробуждении; когда он к ним подходил к краю танцевальной площадки, то амулеты сами воспаряли, чтобы шаман мог их взять. В работе Харрингтона, когда речь шла об амулетах и шаманах, ничего не говорилось об обязательном употреблении шаманом дурмана до использования амулетов.
Фернандо Либрадо приводит детальный рассказ о поиске новичком амулета в видении. Чтобы увидеть амулет человек должен был воздерживаться от секса в течение 6 месяцев, а в последний месяц он также отказывался от мяса, жира и соли. Последние 3 дня пост соблюдался полностью и, к тому же, всей его семьёй. Накануне принятия дурманного напитка в его доме собирались друзья и родственники – они приносили в качестве подарков пищу и деньги, пели всю ночь напролёт и не давали тому заснуть. Обычно дурман выпивали вечером, но в этом рассказе человек употребил его на рассвете. Он надеялся увидеть амулет в своих видениях и попросить амулет наделить его силой. Обычному человеку для получения силы управления амулетом необходимо было вести предварительный строгий образ жизни и затем принять дурман. Приобретённый таким способом амулет обычно считался собственностью вождя и человеку следовало оплатить его использование.
Вполне вероятно, что наскальные рисунки, найденные в отдалённых и труднодоступных местах территории чумашей, имеют шаманское происхождение и были вдохновлены дурманом (сравни Grant 1965). Изначально они были ярко раскрашены и на них запечатлены непередаваемые мотивы, а также фигурки существ, порой весьма фантастичных. Здесь вполне могли быть изображены видения под дурманом. Томас Блэкберн (личное сообщение) отметил, что как минимум треть чумашских мотивов являются обычными фосфенами: видимые с закрытыми глазами визуальные мотивы, которые галлюциногены в разы усиливают (Oster 1970).
Крёбер (1925:938) отмечал, что наскальные рисунки распространены в Калифорнии приблизительно там, где был силён культ дурмана. Чумашские рисунки могли быть изображены для молодых людей (либо ими самими), которые принимали дурман в первый раз – наподобие того, как луисеньо использовали для инициации рисунки на песке. Однако удалённость мест и отсутствие в культе дурмана у чумашей инициации (из той информации, которая нам известна) делает это предположение маловероятным. Больше похоже на то, что эти рисунки были сделаны шаманами, которые желали поработать с магией, возможно дурман был к этому причастен. В труде Харрингтона упоминается сильный шаман, рисующий на скале во исполнение своего колдовского плана вызова засухи; Мария Соларес из Санта-Инес сообщала о двух пожилых людях, которые ушли в горы во время зимнего солнцестояния для нанесения рисунков на скалы. У йокутов петроглифы также ассоциировались с шаманизмом (Gayton 1948:113).
Дурман в мифологии чумашей
Чумаши полностью включили дурман в свою мифологию. Значимость дурмана в мифологии чумашей, по данным Блэкберна (1974:100), впечатляет, поскольку у соседних калифорнийских племён у дурмана периферийная роль. Соседи чумашей порой изображали дурман в виде двух братьев или сестер. У йокутов чунутов дурман был представлен в виде двух прекрасных девушек, украшенных цветами и танцующих весной над равнинами, а у западных моно дурман изображался в виде двух братьев, появившихся из травы ещё до эры человеческой истории (Gayton 1928:37). Чумаши представляли дурман в виде могущественной старухи Момой; момой, конечно же, был также чумашским словом для обозначения растения дурман. Момой превратилась в растение дурман после наводнения, которое знаменует мифологический переход из одной эпохи «когда животные ещё были людьми» (такими словами часто начинаются мифы) в современный мир, знакомый чумашам.
Старуха Момой была богатой вдовой, проживавшая отдельно от остальных людей, возможно, с дочерью или с внуком. В одном мифе (Blackburn 1974:myth 18) внук старухи Момой превратился в муху; в другом мифе (Blackburn 1974:myth 15) её внучка вышла замуж за Гром и родила близнецов Громов, раскаты которых слышны и в наши дни. Момой была очень мудрой; тот, кто пил воду, в которой она омывала свои руки, мог приобрести часть её мудрости. Как и другие сверхъестественные существа, Момой питалась только табаком. По одной версии мифа сотворения, Момой создала людей из волос и грязи, которую она соскребла со своей расчёски. Из её пота появился на свет Койот. Он был трикстером, а ещё он был мудрым стариком, имевшим способности к колдовству. Во многих мифах (Blackburn 1974:myths 15-20) он обращается к Момой как к своей тёте, он также был в древние времена подателем дурмана.
Старуха Момой была духом дурмана и многие верования о ней отражают специфические детали культа дурмана у чумашей. Чумаши называли её «бабушкой», когда выкапывали корни дурмана. Момой была старой и мудрой, и когда к ней подходили со всеми почестями, чумаши говорили, что она «обучит вас всем вещам». Момой была богатой и в своих видениях человек мог попросить её о богатстве, удаче или силе. Однако надо было воздерживаться от секса какое-то время до и после приёма дурмана, прямо как сама Момой, которая была вдовой и у которой не было партнёра. Момой питалась одним лишь табаком и потребителю дурмана следовало поститься полностью или хотя бы воздержаться от мяса и жира, но даже при соблюдении полного поста чумаши могли принимать табак.
Момой знала, что происходило в дальних краях, и она также могла видеть будущее, прямо как и человек, принимающий дурман. Она разделяла эту способность со всеми, кому передавала воду, в которой омывала свои руки. Опасность чрезмерного потребления дурмана ясно описана в одном мифе (Blackburn 1974:myth 19), где Момой сначала омывает свои кисти, а потом и руки до локтей; такая доза вызывает у её внука сон, но у того не было видений. Он умоляет её умыться и дать ему воду, однако она отвечает: «Если я умоюсь, то ты превратишься в дьявола или умрёшь». Момой проживала отдельно от остальных людей, как и человек, принимающий дурман и считающийся преступившим наш мир, а также как шаман, регулярно принимающий дурман и отдалившийся от народа – их уважали за силу, но также побаивались и считали подозрительными.
Дурман упоминается и в другом мифологическом контексте. Когда-то существовал длинный шест, который поочерёдно поднимался и опускался – это был своеобразный мост между этим миром и миром «šimilaqša», страной мёртвых, которая находилась на западе. Души тех, кто употребил дурман, без происшествий проходили по шесту, потому что были сильны духом. А кто не потреблял дурман и у кого не было помощника в видениях падали в море и становились рыбами, змеями или черепахами. Рассказывая об этом (Blackburn 1974:myth 12), Мария Соларес уверяла, что эти люди жили в невежестве, потому что не знали древней индейской религии и не принимали дурман.
Заключение
Культ дурмана был важной частью культуры чумашей, хотя он определённо зародился не у них. Он встречается, имея в основе весьма схожую форму, у многих племён южной Калифорнии, однако его распространение по этой территории, должно быть, произошло довольно давно и у соседних племён успели сформироваться различия в деталях культа.
Из всех народов южной Калифорнии, пожалуй, только чумаши придавали дурману высшее значение. Они полностью полагались на дурман в поисках помощника в видениях; они считали его источником сверхъестественной силы. Как лекарственному средству, ему приписывались целебные силы, физические и нематериальные. Приписывая ему многие свойства, чумаши осознавали и его реальную опасность. Они выстроили вокруг дурмана уникальную в южной Калифорнии мифологию.
Университет штата Калифорния
Сан-Хосе
Упоминаемая литература
Bean, L. J., and K. S. Saubel
1972 Temalpakh: Cahuilla Indian Knowledge and Usage of Plants. Banning: Malki Museum Press.
Benedict, R. F.
1923 The Concept of the Guardian Spirit in North America. Memoirs of the American Anthropological Association 29.
Blackburn, T.
1974 Chumash Oral Tradition: A Cultural Analysis. Ph.D. Dissertation, University of California, Los Angeles.
Driver, H. E.
1937 Culture Element Distributions: V, Southern California. University of California Anthropological Records 1(1).
Drucker, P.
1937 Culture Element Distributions: VI, Southern Sierra Nevada. University of California Anthropological Records 1(2).
Gamble, G. L.
n.d. Terms for Jimsonweed in Southern California. In Studies in Chumash Linguistics, M. S. Beeler, Ed. To appear.
Gayton, A. H.
1928 The Narcotic Plant Datura in Aboriginal American Culture. Ph.D. Dissertation, University of California, Berkeley.
1948 Yokuts and Western Mono Ethnography. University of California Anthropological Records 10(1,2).
Grant, C.
1965 The Rock Paintings of the Chumash. Berkeley: University of California Press. Harrington, J. P.
1912- Unpublished manuscript materials, on file 1922 at the Smithsonian Institution, Washington, D.C.
1942 Cuhure Element Distributions: XIX, Central California Coast. University of California Anthropological Records 7(1).
Henshaw, H. W.
1885 The Aboriginal Relics Called "Sinkers" or "Plummets." American Journal of Archaeology 1:105-114.
Kroeber, A. L.
1925 Handbook of the Indians of California. Bureau of American Ethnology Bulletin 78.
La Barre, W.
1972 Hallucinogens and the Shamanistic Origin of Religion. In Flesh of the Gods, P. T. Furst, Ed. New York: Praeger Publishers.
Mason, J. A.
1912 The Ethnology of the. Salinan Indians. University of California Publications in American Archaeology and Ethnology 10:97-240.
Oster, G.
1970 Phosphenes. Scientific American 222(2): 82-87.
Schultes, R. E.
1972 An Overview of Hallucinogens in the Western Hemisphere. In Flesh of the Gods, P. T. Furst, Ed. New York; Praeger Publishers.
Yates, L. G.
1889 Charmstones or "Plummets" from California. Annual Report of the Smithsonian Institution, pp. 296-305.
Источник – ж-л «Journal of California Anthropology», 2(1), 1975 / http://escholarship.org/uc/item/37r1g44r